За тысячу вёрст от столицы, в далёком и северном Ново-граде бушевали свои семейные страсти.
- Да пойми же ты, наконец, что я лишь добра всем нашим землям желаю! – увещевал своего брата князь Яррила.
- Насилие и произвол ты называешь добром? – гневно отвечал его младший брат Судислав, - Ты захватил мой удел, всем распоряжаешься и держишь взаперти меня – законного князя, самим Великим Каганом, нашим отцом, сюда поставленного.
- Добро иногда тоже нуждается в защите от врагов, - ответил Яррила, - И без силы тогда не обойтись.
- И кто же той враг, брат? – насмешливо спросил Судислав, - С кем ты воюешь? Против кого ты моей помощи просишь? Может против нурландцев, али степняков? Нет, против своих же – склавинов! Да ещё против наших кровных братьев. Пошто смуту большую посеял? Ради ВЛАСТИ?
- А ты я вижу уже совсем не зелёный юнец, - воскликнул, немного удивлённый Яррила, - Многое вокруг себя зришь. Будай с Чернооком тебя явно недооценивали.
- Льстивыми речами ты меня не проведёшь, - ответил Судислав, в душе явно польщённый неожиданной похвалой старшего брата.
- Да и в мыслях не было, - проговорил тот, - Ты уже зрелый муж и своё разумение имеешь. Я лишь хочу открыть тебе правду о моих намерениях, чтоб другие тебе её неверно не истолковали.
- И что же это за правда такая?
- Державе нашей твёрдая рука нужна, чтобы не допустить развала всех земель, с таким трудом собранных наши отцом воедино, - энергично заговорил Яррила, пользуясь тем моментом, что Судислав готов его слушать, - Сейчас всяк хочет себе кусок оторвать. Склавиния в опасности.
- Конечно в опасности! – воскликнул юный новоградский князь, - Как же ей не быть, коли ты сам первый смуту зачинаешь, вместо того чтобы признать законного наследника нашего отца и помочь ему сохранить державу в целостности.
- Севолод – не наших кровей, брат! – почти крикнул Яррила, - Нет у него никаких прав на отцовский стол.
- Он старший из нас. А коли отец признал его за сына – значит он законный наследник, - упрямо проговорил Судислав, - А такие как ты, Яррила, как раз и стремятся державу развалить своими распрями. Хватит воду мутить. Надо нам всем в единстве жить.
- Не получится у нас с Севолодом единства. Он к засилию чужестранцев и их веры нас приведёт. Мы перестанем быть хозяевами на своей земле.
- А я и так уже, без всякого Севолода с его любезными чужестранцами, не хозяин на своей земле, - горько усмехнулся юный князь, - Теперь ты в Ново-граде хозяин, брат. Да только тебе этого, вижу, мало. Тебе нужна власть во всей стране. Чем же ты лучше Севолода? Тот хоть моих прав не оспаривал.
- Пока не оспаривал, - заметил Яррила, - Не известны были его истинные намерения.
- Того мы, наверное, никогда не узнаем. Говорю пока то, что есть.
- Ну до чего же ты упрям, братец!
Яррила вскочил со своего места и нервно заходил по светлице новоградского княжеского двора, где под домашним арестом держали юного князя. Разговор не клеился. Его младший брат и слушать не хотел о союзе с ним, против других, ещё оставшихся в живых братьев. Наконец, немного успокоившись, он снова сел к столу.
- Судислав, послушай, на его руках кровь трёх наших братьев! Али ты уже позабыл? - Яррила пустил в ход последний довод, - Вспомни про них. Про Буреслава, Григора, Станислава - он их всех убил! Как ты можешь его защищать?
- Сие, конечно, вельми печально, - вздохнул юный князь, - Надеюсь, души их найдут успокоение в Светлой Ирии.
- Вот видишь. Такое нельзя прощать.
- Но мы же не знаем всего, чтобы судить. Вдруг они стали тоже отступниками, как и ты, и пошли против законного Кагана? Что тогда ему оставалось делать? И что на его месте в таком случае сделал бы наш отец?
- Значит, по-твоему, я отступник, достойный смерти?! – вскричал, теряя самообладание Яррила, - Ну спасибо, брат!
- Смерти я тебе вовсе не желаю, - неожиданно спокойно возразил Судислав, - Но и действий твоих крамольных не одобряю. Вот, к примеру, у Ратимира на руках нет крови наших братьев, а ты и против него тоже выступил. Разве не так? А потому прошу – одумайся и остановись. Помирись с Севолодом и Ратимиром. Восстанови мир в Склавинии.
- Тебе в пору с сестрицей нашей Радославой заодно быть, - буркнул недовольно Яррила, - Она мне об том уже все уши прожужжала.
- А может она не так уж и не права? Помысли об том, брат.
Наступило долгое молчание. Оба брата взяли паузу, чтобы перевести дух. Они сидели по разным сторонам большого деревянного стола, застеленного простой тканью. И стол этот был словно символический барьер, который отделял их друг от друга. Вроде и сидели они совсем рядом, но, в то же время, были очень далеки по своим взглядам и помыслам.
Первым нарушил молчание старший брат, лицо его помрачнело:
- Ну что ж, Судислав, вижу, что не помощник ты мне в моих зачинаниях, - с нескрываемой горечью произнёс он, - Жаль. Признаться, я надеялся на иное твоё решение.
- Всё верно, брат, - твёрдо отвечал юноша, - Коли ты не отступишься от своих греховных помыслов и продолжишь рваться к ВЛАСТИ любой ценой, то я не пособник тебе. Уж не прогневайся.
- Ну тогда – прощай, - Яррила поднялся из-за стола, - Не знаю, когда теперь нам снова удастся свидеться. Надеюсь, что скоро. Ежели передумаешь – только дай знать.
С этими словами он направился к двери, за которой его с нетерпением ждали посадник Твердило и боярин Черноок.
- А что со мной? – тихо спросил ему вслед Судислав.
- Останешься пока здесь, - Яррила обернулся в дверях, - Прости, но пока не могу отпустить тебя на все четыре стороны. Не хочу, чтобы мои враги использовали тебя для борьбы со мной. А дальше – поглядим, как всё станется.
Выйдя в коридор и закрыв за собой дверь, князь повернулся к новоградскому посаднику:
- Поручаю тебе, Твердило, заботу о моём брате. Содержите его с честью. Но глаз с него не спускать. Со двора – ни ногой, никаких посетителей. И чтоб никаких писем или грамот. Ни сюда, ни отсюда. До моих особых распоряжений. Ты всё понял?
- Всё, как есть государь, - низко поклонился посадник, - Не изволь беспокоиться, будет исполнено, как ты велишь. Только вот …. – замялся Твердило.
- Что ещё? – раздражённо спросил князь, - Говори.
- Уж больно характер у твоего брата норовистый. Знаю его. А ну как начнёт своевольничать али бунтовать? Что тогда?
- Тогда – киньте в поруб, чтоб одумался! – жестко сказал Яррила и вышел.
* * * * *
Глава 22, часть 2
Часть 2.
Радослава была в гневе и, не скрывая этого, резко высказывала Севолоду всё, что думала:
- Ты просто, жалкий малодушный трус и паскудник! Вот ты кто после этого! – говорила она с презрением, - Отдать свою семью на поругание – вот до чего ты докатился в своей неуёмной жажде ВЛАСТИ.
Севолод, молча сидел на лавке с опущенной головой. На душе у него было погано. Нет, особой любви к своей семье он никогда не испытывал, хотя и зла им тоже не желал. Больше всего его коробила его беспомощность и то, что он опять вынужден был выполнять ЧУЖУЮ волю. Человек он был весьма амбициозный. Его непомерная гордыня жаждала власти. Он хотел всеми повелевать, а не подчиняться. Труднее всего ему было смириться с мыслью, что не он главный властелин на своих землях. Это стало для него настоящим наваждением. СОЮ ВЛАСТЬ он должен был вернуть любой ценой! И если уж возврат всей полноты власти требовал от него принесение какой-либо жертвы, то он готов был её принести, не взирая на лица.
- Упрёки твои справедливы. Но поверь, сестра, у меня не было выбора, - пытался оправдываться он, подняв голову, - Да и о каком ты поругании глаголешь? Поживёте немного в Полаве в почёте и достатке. Только то и всего. Не в полон же я вас отдаю.
- Не смей называть меня сестрой, паскудник! – закричала княжна, - А то ты не видел какими глазами смотрит на меня этот старый похотливый пень. Проходу нигде не даёт. И это здесь! Даже подумать тошно, что он замыслит, когда будет у себя дома. А что может случиться с нашими младшими сестрицами в Полаве, ты об этом подумал? Кто нас защитит там?
