Ух, достала. Я спрыгнула со стола и чуть ли не прорычала ей в лицо:
— Иди со своими умными советами к проклятому в задницу, Рада. А лучше к своему разлюбезному Сартеру.
Женщина невозмутимо ответила.
— Я так не люблю. Предпочла бы наоборот, но, увы, говорю же, Лэйри такой пуританин…
— Все, избавь меня от подробностей, — я заткнула уши.
И мы почему‑то взяли и дружно улыбнулись.
Напоследок я не удержалась и спросила.
— А ты сама решила сюда прийти или Сартер позвал.
Впервые я увидела тень гнева на ее сурово — добром лице.
— Я никогда не иду по чьему бы там не было зову. Мне просто стало тоскливо, и я понятия не имела, что Сартер косвенно пересекался с моим мужем. И тем более о тебе. Я еще не видела, чтобы Лэйр так трепетно относился к кому‑то из своих учеников.
Рада ушла, помахивая захваченной морковкой, а я еще долго стояла, пытаясь представить, каким же было бы не трепетное отношение.
Несмотря на мирную атмосферу и подозрительно доброжелательное отношение учителя, к середине зимы я начала ощущать неясную тревогу. Рада никак не собиралась убираться прочь к своему муженьку, и периодически стремилась просвещать меня на разные темы — от отношений и юшемской психологии до столичных сплетен и структуры Совета. Рада по общению была намного проще Инклит с ее завышенным культурным самомнением, и такая… обстоятельная, рациональная. Лэйр Сартер в кампании этой женщины тоже любил поболтать о всяких пустяках и пошло шутить, у нас по вечерам такие пролетарско — семейные посиделки получались, просто расплакаться от умиления.
Хотелось бы мне с такой легкостью менять манеру общения в зависимости от собеседника….
— Года полтора назад я встречалась с одним таким гением. Очаровательно самовлюбленный блондинчик с эльфийской кровью. Мнил себя великим ученым, при этом не зная значения слова синтез — ох, уж эти бедные выходцы окраин столицы. Когда Хорхе его поймал, то быстро вспомнил кем, на самом деле является…
Презрение Раду не красило. Лэйр Сартер скрестил руки на груди, ритмично дергал ногой, чуть прищурился, склонив голову набок — еще бы, он сам из бедняков, и слова Рады все‑таки его задевают. Только не пойму, сама женщина в курсе этого? Насколько я поняла, когда она родилась, Сартер был уже известным темным магом.
— Вбил себе в голову, что понял принцип творения, возомнил себя избранным арохе, рожденным Таэррой, чтобы изменить мир. Так мило! Магом был слабым, светлым, а все обещал создать мне в подарок новое живое существо. Какую‑нибудь очаровательную зверушку. Будто я похожа на любительницу очаровательных зверюшек?
— У тебя в особняке снует туда — сюда два десятка декоративных карликовых кошек, так что очень похожа, — в голосе Сартера только легкая ирония. Прежде чем завязалась ехидная перепалка па тему домашней живности, я невинно полюбопытствовала:
— И как, создал?
— Разумеется нет! — по тону Рады иного и быть не могло. — Он кто тебе, Бог или Род? Вся тянул время сказками, что нужно еще уточнить расчеты. Пф, расчеты, Лукан не знал о том, что такое матрица, о чем можно вести речь.
— В магических расчетах можно спокойно обойтись без матриц. Откуда такая категоричность?
— Я не маг, но и не дура. Нельзя взять и создать кого‑то нового.
— Можно взять кого‑то старого и добавить, скрестить, вырастить химеру. Биомаги этим и занимаются. Запрещено, конечно, и твой супруг бдительно следит за этим делом. Но возможно, — поддержал меня Сартер.
— Издеваетесь, господа маги? Мне видней, что Лу имел в виду. И это именно сотворение совершенно иного, нового живого существа… эскизы мне рисовал… с длинными ушами, как у зайцев, но очень пушистые и с крылышками…
— Летающий кролик, — ужаснулась я. — Какая жуть.
Сартер вдруг расхохотался и поднял бокал:
— Выпьем же, милые леди, за полеты в новую эпоху на летающих кроликах!
— Что ты несешь Лэйр, — умилилась Рада и полезла обжиматься. Мне хотелось еще поболтать на эту тему, но подобный намек сложно игнорировать.
Вдруг этот Лукан не без причины считал себя особенным, вдруг он как я и Саэль… Ладно я, отдельный случай, но не может же только в одном смеске сохраниться и проявиться кровь великого Рода.
Так, стоп, я же решила не думать про это. Я темный маг и все, хватит с меня, без других стихий я еще обойдусь — хотя иногда бывает проклятски полезно — а без Тьмы — никак.
А как это Сартер взял да телепортировался вне своего замка и без помощи камня?!
Я проснулась среди ночи, лежала в кровати, укутавшись в тонкое одеяльце как мумия, и мучилась от внезапного приступа любопытства.
Непонятно, конечно, почему вспомнила про эту странность я только сейчас, но подсознание оно такое: голова была забита совсем другим, а теперь впечатления поулеглись, и вот, всплыло воспоминание, не имеющее логического объяснения.
Не знаю, не понимаю, совсем представления не имею. Это против правил! Взять и на ровном месте переместиться в пространстве. Нарушает законы Таэрры, между прочим.
Тьма, и чего я голову ломаю? Господин учитель, милостиво позволил, благословил можно сказать, на вопросы касаемо магии в любое время.
Я, не соизволив одеться, тем более, что в каком только виде меня Сартер не видел, побежала на второй этаж. Вошла без стука в спальню учителя и стала счастливым свидетелем интимной сцены.
— Хоть бы покраснела, — невозмутимо обернулся Лэйр Сартер, не отрываясь от дела. Распластанная Рада возмущенно и несколько смущенно многозначительно на меня уставилась.
— На самом деле, я с трудом контролирую приток крови, в частности там, где щеки и уши… но все‑таки контролирую. Можешь меня похвалить за это учитель.
Тьма, зато язык не контролирую! Но пусть не надеются, что я сейчас стыдливо сбегу. И не такие эротические сцены в фильмах видела и в книжках читала.
Проклятье, в книжках это как — о по другому воспринимается.
— Что тебе нужно?
— Хотела вопрос задать. Про магию, про телепортацию, если точно. Помнишь, ты не очень давно как‑то не по правилам взял и переместился.
Сартер слез с Рады, ловко прикрывая самое важное. Женщина еще сильнее недовольно запыхтела. Но молчала, видимо наблюдая, куда дойдет наша бессовестность.
Как можно, будучи столь высокой и крупной, обладать такой красивой фигурой? А грудь‑то какая… существенная.
— Забавно, что ты заметила только сейчас. Прошли месяцы. Я был лучшего мнения о твоей сообразительности.
— Прости, учитель, что в очередной раз разочаровываю. И все‑таки, это из тех загадок, что я должна разбирать самостоятельно? Или проведешь лекцию?
