— Не пожалей!
Ответа от меня не ждали. Выбор еще предстоял, но теперь он хотя бы есть, этот выбор.
Я огляделся. Увиденное больше напоминало огромную живую картину, что так любил покойный король Наорга: зависли в воздухе большие птицы, замерли друг против друга вампиры, люди и сирин. Яир, с отчаянным лицом, тянулся ко мне руками. Игнас, потеряв меч, когтями разворотил грудную клетку противника и вцепился прямо в его сердце. В десяти шагах Андру застыл в развороте, готовясь распороть брюхо магу. А у меня за спиной свернулся зародышем в корчах боли наивный юнец, верящий в совершенство богов.
Кажется, кто-то просил о чуде? Ему быть! Я же теперь двинутый ангел, с крыльями и шипами, эдхед то…
Рана мага запульсировала под моей рукой горячими толчками и закрылась, затянулась розовой кожей. Закончив, я взмыл в небо, чтобы завершить то, ради чего явился на этот свет.
Стоило моим крыльям распахнуться, как люди, сирин, вампиры — все обратили взгляды к небу. Еще бы не обратить, если на нем полыхнула крылатая фигура с огненным мечом.
Падите, твари, ниц: судья и палач явился по ваши души! Слушайте, поганцы, глас "ангельский"! А то, что у судьи руки по локоть в вашей крови, вам знать не обязательно!
— Стоять! — рявкнул во всю мощь легких. — Иначе конечности поотрываю на хрен! Война закончена!! Я сказал — закончена война!!!
Рев ангела — это не человеческие вопли, в один момент душу из тела вытряхнет. Никакой магии не надо.
Шарахнулись прочь от Азалы в страхе сирин, попадали на колени кочевники и люди, распростерлись по земле жрецы, замерли в ожидании вампиры. Одно желание, один приказ — и "божественный" ветер разнес бы по всей Энее пожар войны. А война колдунов — страшная штука. Чересчур непредсказуемы ее последствия. Да… я и их продумал. Всего лишь несколько измененных, не так сработавших заклятий, и никого бы из разумных в живых не осталось, а нежить сгорела бы со временем.
Во рту стало горько от мысли, что я, уготовил людям. Слишком большие возможности, власть и могущество — это отрава, иссушающая мозги. Хвала тебе, Верховный, что заставил меня в качестве противоядия побывать в шкуре жертвы. Жаль только, цена за это оказалась слишком велика, и заплачено за нее чужими жизнями.
Но в одном себе все же не откажу…
Я присмотрелся, выискивая нужную жертву, метнулся вниз и сорвал с ее шеи кожаный ремешок с деревянной подвеской.
— Ты зажилась на этом свете, паскуда…
Черноволосая кудрявая женщина дернулась, прошептав:
— Ты не Ансуре!
— Знаю, дура! — оскалился я в ответ, с удовольствием проследив, как искажает красивое лицо гримаса понимания, и сжал талисман. Дерево сгорело, превращая содержимое футляра в прах. Великой пророчицы сирин не стало.
Я перевел взгляд на мужчину, того самого Афиза, который собрался покорить полмира, и мрачно пообещал:
— Забирай свое воинство и вали отсюда, иначе со всеми так будет.
Воин медленно опустился на колено:
— Прости, что прогневал! Позволь искупить вину!
Я проглотил готовое сорваться ругательство:
— А не пошел бы… Не нужно мне твое искупление! Просто возвращайся домой и больше не суйся в это место!
— Не могу, — не поднимая головы, мрачно ответил кочевник, — без искупления не могу.
Эдхед то… а ведь и правда — не может, если хочет остаться правителем. Ладно…
— Поможешь занять престол и установить порядок моему дру… наследнику короны Наорга — и считай себя свободным.
Царь курута стукнул себя по левой стороне груди, не думая скрывать довольную улыбку. Ну и пройдоха… Теперь бы еще Риса убедить, что корона ему нужна так же, как этому Афизу искупление. На друга ведь ангельские крылья впечатления не произведут — упрется и пошлет, не задумываясь.
В Азалу я попал нескоро.
— Впечатляет, — стало первым услышанным словом, стоило вернуться на стены замка. — Позвольте узнать, как к вам теперь обращаться?
Я поморщился, встретив настороженные взгляды. Ну что же… печальные, но закономерные последствия новой ипостаси.
— Дюс! Ты же… Ты не демон!!! — ударил по ушам восторженный вопль. Признаться, я даже оторопел от столь бурного проявления чувств. И обрадовался. Потому что поклоны и паданье ниц уже изрядно утомили. Мою "божественную" часть души они заставляли скручиваться от чувства вины, а человеческую — откровенно бесили.
— Знаю, Агаи, — кивнул я колдуну и повернулся к правителю нежити: — Надо поговорить с вами, Андру, и с Рисом.
Забрызганный кровью по самые уши, вампир в ответ только прищурился:
— Рис сейчас в лазарете.
И предвидя вопросы, поспешил уточнить:
— Ничего страшного, несколько неглубоких царапин. Спустимся в мой кабинет и там подождем, пока Лаланна приведут в порядок.
Не могу сказать, что Рис был счастлив, услышав про курута, но возражать все же не стал. Он уже сделал выбор, а теперь лишь поинтересовался:
— Поможешь?
Я покачал головой:
— Прости, не имею права.
Мое вмешательство в судьбы этого мира могло привести к концу света. Возможно, еще приведет. Равновесие сил — хрупкая штука. Нынешние события еще способны вызвать настоящую бурю. Такое уже было. И пророчица со своей безумной идеей священной войны — как раз ее результат. Кто знает, во что выльется через тысячу лет мое вмешательство; быть может, оно породит безумца в сто раз хлеще сволочной Айелет. Так что когда уберутся от Азалы сирин и кочевники, я стану одним из самых могущественных и в то же время — одним из самых бесполезных существ. И честно говоря, я был несказанно рад этой бесполезности. Во всяком случае, пока.
— Почему ты все-таки решил претендовать на корону? — поинтересовался я у друга. Рис умел управлять, но я не замечал в нем того стремления к власти, той тяги, которая заставляет людей грызть друг другу глотки.
— Перебрал все возможные кандидатуры и понял, что как бы это ни было противно, я лучшее, что может получить Наорг, — Лаланн устало потер лоб и вздохнул: — На службу ко мне тоже не пойдешь?
— Только как…
— Охотник на нежить? — завершил ответ Андру, не отрывавший все это время от меня довольного взгляда. В глазах горел огонек того самого безумного интереса, после которого обычно шло предложение осуществить очередной эксперимент.
— … проводник по Пустоши, — поправил я, и постарался с ходу одернуть не-мертвого алхимика: — Даже не мечтайте. Я вам не кролик для опытов.
Сказал, не особо надеясь на успех: насколько я успел изучить изворотливого кровососа, он так просто не сдавался. Не мытьем, так катаньем, но свое возьмет. У него благочестивой почтительности к богам и их окружению приблизительно столько же, сколько у дорогой шлюхи скромности — сыграть что угодно может, а попробуй копни…
