— По-моему, вы его уже заняли, — невесело усмехнулся Виктор.
— А где Длиннорукий? — не выдержал Беовульф. — Вот уж его я собственноручно повешу прямо на стене!
— Бежал нынче ночью, — вздохнул Виктор.
— Жаль, — прогудел Беовульф. — В таком случае, вешать придется Ваше Высочество.
— Надеюсь, со мной поступят по закону, — голос Виктора дрогнул.
— Не знаю как насчет закона, но что по справедливости — это точно! — зловеще пообещал Беовульф.
— А что же прислуга — тоже бежала? — не без некоторого ехидства спросил дон Альфонсо. — А то Его Величество скоро прибудет, а торжественный ужин и приготовить-то некому.
— Прислуга в хозяйственном помещении, — совершенно спокойно сообщил Виктор. — Это… Ну, впрочем, Одиссей знает, где.
Одиссей кивнул.
— Скажите, почтеннейший Зигфрид, а где сейчас находится Его Величество? — вполголоса спросила Чаликова. — Если это, конечно, не тайна.
— Скоро узнаете, — усмехнулся старый рыцарь в седую бороду.
— Ой, совсем забыла! — Надя хлопнула себя по лбу и, протиснувшись сквозь тесные ряды славных рыцарей, выпалила: — Ваше Высочество, а что Марфа — она жива, или как?
Виктор внимательно оглядел Чаликову, и его губы тронула чуть заметная усмешка:
— Я узнал вас, бывший паж Перси. Должно быть, вы, сударыня, как раз и представляете некие таинственные силы, что так хотели воскресить княжну для своих целей?
Надя смутилась, но ей на помощь пришел Беовульф:
— Отвечайте, когда вас спрашивают! А не то я вам щас в природе…
— Знаю, знаю, повесите на стене замка, — перебил Виктор. — А что касаемо до Ее Светлости княжны Марфы Ярославны, то она жива и невредима, а теперь почивает в своей горнице. Спросите у Теофила, он укажет. Но прошу вас — не будите княжну, пока она спит. Ей, бедняжке, столько пришлось пережить…
— Ну хорошо, — подытожил Зигфрид, — приступим к делу. Вы, — он указал на нескольких рыцарей, — будете покамест охранять Его Высочество, а вы, Одиссей, разыщите слуг и скажите, чтобы приступали к своим обязанностям. Ну а мы с вами, — обернулся Зигфрид к остальным рыцарям, — обойдем замок и убедимся, что все в порядке.
— Не мешало бы и в погреб заглянуть, — предложил Беовульф. — Проверить, на месте ли бочки с вином…
Прошло совсем немного времени, и в королевском замке снова закипела жизнь — повара на кухне готовили всяческие яства, а слуги под неусыпным руководством Теофила накрывали в Трапезной зале праздничные столы.
* * *Следуя всем указаниям волшебного клубка, Иван-царевич и сам не заметил, как добрался до Черной трясины. Безжизненная равнина расстилалась на много верст во все стороны, и чтобы вступить на нее, Ивану Покровскому оставалось спуститься с невысокого пригорка и миновать заросшую вереском полянку. Туда же вел путника и его клубочек, но теперь, когда цель была близка, он замедлил ход, как бы намекая, что еще есть возможность остановиться и не идти в столь опасное место. Иван же понял, что клубок просто предлагает присесть перед самым ответственным участком пути, и охотно сбросил свой походный рюкзак на землю.
Однако присесть ему так и не довелось — вдруг невесть откуда раздался звук, похожий на рев турбины. С каждым мгновением он усиливался, и вскоре Иван-царевич заметил его источник — огромное трехголовое чудище, летящее над болотом и выпускающее огонь и дым из трех пастей, похожих на крокодильи.
Тут Покровский вспомнил предупреждения Чумички, что вблизи Черной трясины водится много нечистой силы.
— Ага, понятно — они наслали на меня этого дракона, чтобы не пустить на трясину, — сообразил Иван-царевич, не без любопытства наблюдая за полетом необычной рептилии. Но так как дракон стал резко снижать высоту с явным намерением приземлиться прямо на Ивана-царевича, то тому поневоле пришлось прибегнуть к ответным действиям: он извлек из рюкзака лук, зарядил его одной из оставшихся золотых стрел и, почти не целясь, выпустил ее в чудище.
Видимо, стрела и впрямь была «заговоренной» — в ходе полета она несколько раз как бы невзначай меняла направление и в конце концов угодила дракону прямо в грудь, чуть ниже средней головы.
Тут Иван понял, что совершил большую глупость — всерьез ранить такого монстра стрела вряд ли была способна, а вот разозлить могла не на шутку.
Но случилось иное — дракон с шумом втянул в себя воздух, беспомощно затрепетал зелеными перепончатыми крыльями, головы на длинных шеях дернулись, и он стремительно грохнулся на вересковую полянку между Черной трясиной и пригорком, где стоял Иван-царевич.
Теперь только он увидел, что на спине у чудища сидели два человека, и оба даже показались знакомыми, но разглядеть их не удалось — из всех шести ноздрей дракона пошел густой удушливый дым, тут же покрывший всю полянку. А когда дым рассеялся, никакого чудища уже не было — вместо него на вересковом ковре лежало пять человек. Двоих Иван тут же узнал — это и были сидящие у дракона на спине. А приглядевшись, Покровский к некоторому изумлению признал в них Чумичку и Василия Дубова. Детектив уже оправился от падения и, встав, приветственно махал Ивану-царевичу. Чумичка же, с трудом приподнявшись, остолбенело глядел на троих незнакомцев, непонятно как возникших на месте неведомо куда исчезнувшего Змея Горыныча.
Иван резво сбежал с пригорка и тут же угодил в объятия боярина Василия.
— Что? Что это значит? — слабым голосом пробормотал Чумичка, махнув рукой в сторону трех человек, все еще лежащих на земле.
Василий хитровато улыбнулся:
— Дедуктивный метод подсказывает мне одно — произошло расколдование Змея Горыныча с возвратом в прежнее состояние. — Детектив указал на женщину в светлом платье, недвижно лежащую посреди полянки. — Судя по всему, эта дама — собственной персоной княжна Ольга. Вон тот пожилой господин в красном кафтане — воевода Полкан. А что помоложе и в шубе — боярин Перемет.
— Ну, это-то ясно, но как они расколдовались? — продолжал недоумевать Чумичка. — Я ведь сколько ни бился, ничего не мог придумать!
— Да я только стрельнул в него вашей золотой стрелой, и все, — как бы оправдываясь, заметил Иван-царевич.
— Вот оно что! — радостно хлопнул себя по лбу боярин Василий. — Для того чтобы вызволить заколдованных, нужно было убить Змея Горыныча, и тогда они автоматически освобождаются от злых чар.
— Как просто, — обескураженно покачал головой Чумичка. — А я с самого начала подозревал, что тут какой-то подвох!
— А не застрелил ли я вместе с Горынычем и его, так сказать, составляющих? — с опаской произнес Покровский.
