Сперва они о чем-то переговаривались, убыстряя шаг шутками и улыбками, ободряя друг друга улыбками, потом замолчали, погрузившись в какие-то свои размышления.
На Мати вновь нахлынула та недавняя волна настороженности, нервозности, словно в ожидании нечто жизненно важного для нее, которую, заставившую девушку дрожать сильнее, чем от самого лютого холода, Киш давеча принял за озноб. Но ведь ей на самом деле не было холодно. Словно было что-то помимо одежды, что согревало ее.
"А действительно, есть! – ее рука коснулась груди, где под покровами одежды таился магический талисман и тотчас ощутила исходившее от камня тепло. – Странно, – это ее немало удивило, – Шамаш далеко, а камень греет так, словно Он совсем рядом. Может быть… – пришедшая ей в голову мысль заставила Мати, нахмурившись, надолго задуматься, сведя черные стрелки бровей. – Почему же я раньше не поняла! – та мысль, которая пришла ей в голову, став просто откровением, одновременно несказанно обрадовала и так же сильно разозлила. – Талисман! С его помощью не только Шамаш может найти меня, но и я Его! Если бы я сразу же ушла в снега, как только попала в этот караван! Я бы не замерзла – камень не позволил бы мне. И не заблудилась – он бы указывал мне путь. Как в детской игре – "горячо – холодно"!
А я, дура… Ну, чего я ждала?! Почему так долго не вспоминала о нем? Словно у меня не было другого подарка, кроме браслета Эрры! Все мысли – только о браслете!
Словно наваждение! Словно кто-то все это время затуманивал мне разум!" Но теперь, когда все точки и черточки начали складываться в узор…
Мати замедлила шаг.
– Что-то не так? – Киш обернулся к ней, взглянул, удивленный, не понимая, что ее задерживает. Казалось бы, все было решено и, раз так, останавливаться сейчас было бы непростительной ошибкой.
Она шла так медленно, что, казалось, еще чуть-чуть и остановится.
– Ты устала?
А она все молчала, глядя себе под ноги, словно там был рассыпан не снег, а слова, среди которых – и те, что она никак не могла отыскать, не зная, как после всего, что было сказано до этого мига, объяснить юноше, что она должна идти в снега, а он – возвращаться под купол шатра к незавидной жизни раба, ведь чтобы выжить ему нужно было отказаться от испытания, к которому он не был готов и в котором не будет храним.
"Он не поймет меня! – эта мысль мучила ее, не давая покоя, омрачая радость.- Решит, что я отсылаю его назад, потому что хочу отделаться, избежать помолвки. И вообще… Ведь я сама просила его быть со мной рядом! Из-за меня он оказался здесь! Всего несколько мгновений назад обещала, что не брошу, и вот, когда дорога испытаний открылась… Как ему сказать, что он не может идти со мной по этой дороге? Меня согреет талисман, а он просто замерзнет в снегах!" – ее душа металась, не находя покоя.
– Мати! – дыхание обожгло щеку, а резкий крик резанул слух.
"Зачем он кричит? – она болезненно поморщилась. – Словно что-то перекричать пытается. Неужели мои мысли? Вот бы он смог прочесть их! Тогда мне не пришлось бы ничего ему говорить…искать слова…" -Метель! Она усиливается!
– Метель? – девушка огляделась. Вокруг кружили ветра, поднимая в воздух снег, швыряя его в лицо, словно крошечные кинжалы. "Но при чем тут метель? – Мати растерянно глядела вокруг и никак не могла взять в толк. – Она ведь больше не нужна! Зачем задерживать караван, если я все равно его покидаю? Она теперь будет не помогать, а мешать мне, замедляя шаг". – Прекратись! – крикнула она. Ее голос звучал твердо, даже резко, давая понять, что это не просьба, которую можно выполнять, а можно и нет, не заклинание – длинное и витиеватое, а краткий приказ – холодный и властный – нарушив который ослушник жестоко поплатится. И ветра, подчиняясь ей, поспешили уползти в свои норы. Снег лег на землю, застыв покровом, сверкавшим под лучами яркого солнца чистым золотом.
– Чудо! – прошептал Киш. Его глаза смотрели на Мати с восхищением, граничившим с обоготворением.
А та даже не заметила этого. Оглядевшись вокруг, она удовлетворенно кивнула:
"Так-то лучше".
Все случившееся она восприняла как должное. Хотя, задумайся она… Ну с чего она решила, что метель послушается ее? Да, прежде ветра выполняли ее просьбы. Но это были именно просьбы, не приказы.
– Метель подчинилась тебе! Ты… – заворожено проговорил Киш. – Ты действительно дочь повелительницы снегов!
Мати взглянула на него с усталым сочувствием. В ее глазах грусть мешалась с жалостью.
Она вздохнула:
"Он готов преклонить передо мной колени. Словно я – сама госпожа Айя! Но я – обычная караванщица. Потому что иначе мне не пришлось бы искать дорогу в снегах.
Достаточно было бы закрыть глаза – и перенестись за многие дни пути. Я даже не настоящий Творец заклинаний, ведь тогда госпожа Айя услышала бы мою молитву и помогла… А если бы я была Ее дочерью – Она вообще не позволила бы, чтобы со мной случилось что-то подобное, понимая, какую боль все это мне причиняет. – Мати качнула головой, не то осуждающе, не то с неприятием, а может – и так, и так. -Во всяком случае, теперь я понимаю Шамаша, почему Он не хотел, чтобы в нем видели бога. А ведь Он – настоящий небожитель, не то что я. Вообще-то, надо признаться, я мечтала – вот было бы здорово увидеть на коленях Нани и Инну. Но не Киша. Не друга. Не того, кто не безразличен. Потому что… Только что я потеряла друга, который был мне нужен, и вместо него получила служителя. И что теперь? Что дальше? – она уже думала о том, чтобы найти способ уйти, не простившись, убежать, едва караванщик отвернется. – Но мы ушли уже далеко от каравана. И метель, сколь краткой она бы ни была, успела замести следы. Он сам не найдет дороги назад. И замерзнет в снегах. Нет, так нельзя. Вот если бы прибежали волки, тогда, может быть…" И тут с губ застывшего рядом с ней караванщика сорвалось полное ужаса и восхищения:
– Великие боги! Смотри! Священные звери госпожи Айи! Я вижу их! Они бегут к нам!
– Киш, стой на месте и не двигайся! – быстро приказала она.
– Но… – он-то как раз собирался броситься им навстречу, спеша сократить разделявшее их расстояние. Наверно, караванщик не стал бы ее слушать, решив на этот раз поступить по-своему, отнеся странное поведение своей спутницы к страху перед мечтой, которая стала обретать исполнение. Но пальцы Мати крепко держали его за рукав, не давая сдвинуться с места. Нет, конечно, он был сильнее худенькой девчонки, но боялся, что, если рванется, она не устоит на ногах и упадет. А ведь она – полубог. С ней нужно вести себя почтительно. И все же…
Его душа разрывалась на части, мечась от Мати к золотым волкам, не зная, кого слушать – госпожу Айю, приславшую за ними своих слуг, или Ее дочь.
