— Вам вздумалось грабить, а я лишь предложил место. В конце концов, дворец для меня вроде дома родного, долг гражданина обязывает.
— Заманивать излишне доверчивых странников в смертельную ловушку?
— Скорее, выявлять просачивающийся к нам преступный сброд и избавляться от него, пока не причинен существенный ущерб.
— Добренький волшебник? Защитник городов и весей? — Я не то чтобы насмехался, точнее, почти не насмехался.
— Так и есть. Волшебство — основание, на котором зиждется цивилизация. Созданные нами возможности вроде лучшей пищи, долгой жизни и предметов роскоши обычным путем не получишь. Не многие согласятся влачить жалкое существование в ваших диких землях, где жертвой становится всякий, кто хуже владеет оружием или нравом не столь свиреп. Изысканное искусство магии — венец жизни, проведенной в напряженном труде познания. Однако успех сопутствует лишь тем, кто обладает уточненным вкусом и обширным кругозором. Сравни это с неразумным прозябанием северян и спроси себя: какая жизнь лучше?
— Не все из нас неучи, — заметил я.
— Это одна из причин, почему я, и без того добрый по натуре, выделил тебя из вашей троицы. Имели место и практические соображения. Исходя из того, что имя Септавиан не столь распространено, ты, скорее всего, Септавиан из Братства Дома Воды. И коль данное предположение верно, а судя по твоей внешности и необычному оружию, так оно и есть, у меня нет желания навлекать на себя гнев вашего воинственного братства с его зловещей репутацией: находить и уничтожать всех, кто окажется причастен к гибели собрата, включая даже практикующих темные искусства.
— Я больше не принадлежу к указанному содружеству, покинул его ввиду обстоятельств, которыми вряд ли стоит гордиться. Убив меня, единственной причиной охоты на тебя, скорее всего, было бы желание возблагодарить за содеянное.
Устав вынуждал меня разъяснять всякому: к членам Братства Дома Воды я уже не принадлежу. Ведь братство с еще большим фанатизмом выслеживает тех, кто примазывается к нему, нежели убивших одного из них.
— Не самое подходящее время для откровений, — отметил Роу, ускользая из зоны досягаемости, подавшись назад и избегая растекшейся крови, успевшей загустеть.
Его мягкие сандалии едва касались пола, при этом он внимательно следил за каждым моим движением. Возможно, при других обстоятельствах, нам стоило подружиться.
— Не имеет значения, — выпалил я. — Все равно не могу принять твое предложение. Тайвар и Джонар мне как родные, настало время отомстить за них.
— Они были подонками. Благородные люди ничего не должны такому зверью.
— Тем не менее.
— Ты обречен, выбраться отсюда невозможно. Я сам создал множество искусных смертельных ловушек. Вы уже имели дело с обезглавливающими големами. Они не позволят мышке выбраться из мышеловки.
— Наверняка они — создания Ульмора.
— Сомневаюсь. Хозяин — могущественный волшебник, но ему недостает изящества. Он пользуется силой напрямую, весьма старомодно, только тупит инструмент. Вот, например, отвратительное создание, чей рык и кряхтение доносятся снизу, одно из его достижений, призванное из самой преисподней, куда были сброшены древние боги. Я же сотворил все прочие средства защиты и постоянно совершенствую их. Еще одна причина, отчего твои спутники попали сюда. Мои творения нуждаются в испытаниях.
— Выходит, то был не бескорыстный порыв служения родному городу.
— Выбери одну из дверей, — велел Роу. — В конце концов, все они ведут к свободе. Правда, придется выдержать ряд испытаний. Переживешь проволочных — повстречаешься с ужасными тенями, повезет — доберешься до комнаты с ароматами или с черными узорами, а может… Впрочем, это только вариации на главную тему, дальнейшее разъяснение ни к чему.
— Может, подскажешь, за какой дверью какая из ловушек?
— Все за каждой. Выбор меняет только порядок.
— Как же ты хотел выпустить меня отсюда?
— Проводить до выхода. Ловушки не активизируются в моем присутствии.
— Похоже, стоит прихватить тебя с собой?
Обычный поединок предполагает сближение с противником для удара широким лезвием тяжелого меча. Роу рассчитывал, что стал недосягаем, отступив на безопасное расстояние, но не оценил возможностей Дома Воды. Мы обучены сражаться иным оружием и владеем усовершенствованными приемами. Молниеносным движением я выхватил из ножен свой длинный тонкий и гибкий меч и в глубоком выпаде, увеличившем зону поражения вдвое, настиг волшебника. Такого Роу не ожидал. Лезвие меча, пробив грудную клетку, торчало из спины не менее чем на два дюйма.
Мгновение он стоял, с удивлением разглядывая оружие, пронзившее его, затем рухнул бездыханным.
Упершись ногой ему в живот, я высвободил клинок и, перед тем как вложить обратно в ножны, вытер о мантию, затем поднял труп и, перекинув через плечо, обхватил рукой.
— Надеюсь, защита сработает, хоть ты и мертв.
Наугад выбрав дверь, я направился к ней. Не успел я пройти и дюжину шагов, как ощутил, что Роу выскальзывает из-под руки. Казалось, тело усыхает, теряя вес, а затем и вовсе начало разваливаться. Я сбросил его и с недоумением наблюдал, как оно превращается в пыль. Потом из пыли образовалось маленькое облачко, которое постепенно развеялось, полностью исчезнув. По залу прокатился хохот.
— Я отзываю предложение о твоем освобождении, — послышался голос, он звучал отовсюду и ниоткуда. Без сомнения, то был голос Роу. — Теперь тебе самому придется искать путь к спасению. Сомневаюсь в успехе. Впрочем, желаю, удачи. Ты мне понравился, — может, это покажется странным, ведь наше знакомство было столь кратким, но временами общение с тобой доставляло удовольствие.
Я не ответил. Каждый сказал все, что хотел. Поскольку дверь была выбрана, я просто подошел и распахнул ее. В дверном проеме зиял темный коридор, уходящий вперед на несколько футов, затем резко сворачивающий вправо. Я почувствовал сильный, вызывающий тошноту запах, веющий из коридора. Одновременно притягивающий и отталкивающий смрад разложения. До слуха донеслись отдаленный звук затачиваемых ножей, едва различимый звон и музыкальный напев бьющихся друг о друга тысяч осколков. Будоражащий запах, усиливаясь, накатывал на меня, понуждая войти.
Я резко захлопнул дверь и отступил.
Тут в центральный зал хлынули големы: силы, удерживающие их наверху, видно, больше не действовали. Они сбегали по лестнице, ускоряясь с каждым шагом. Мечи, ножи и копья в руках статуй принялись выгибаться и подергиваться, металл заскрежетал о металл, стремясь поскорее высвободиться. Снизу звуки, издаваемые спрятавшимся существом, становились все громче, возбужденнее и явственнее. Без сомнения, оно стремительно поднималось вверх.
