- Советовать со стороны завсегда проще, - повернулась, наконец, княжна к своей золовке, - А что бы ты сама сделала на моём месте, Анна?
Княгиня немного помедлила с ответом, но потом уверенно заговорила:
- Я понимаю твои чувства. И, честное слово, не хотела бы оказаться на твоём месте. Тяжко это, спору нет. Но если помыслить…, то я, наверное, всё же смирилась бы. Я ведь, по сути, бесполезная дочь своего отца-короля, которой восторгаются примерно так же, как и его новой роскошной шляпой. Какой с меня прок в этой жизни? А так у меня в руках была бы такая власть, что ….
- Снова и снова ВЛАСТЬ! – в отчаянии простонала Радослава, - Уже невмоготу слышать это слово.
- Во ВЛАСТИ, как таковой, нет ничего плохого, поверь. Особенно, когда она в твоих руках. Если её правильно употребить, то сколько добрых дел можно свершить, сколько жизней спасти.
- Возможно, ты права, - вздохнула княжна.
- Конечно же, я права! – пылко заверила её Каганша, - Только вот не каждому в своей жизни выпадает такой редкий шанс - заполучить её в свои руки. Многие готовы на всё ради этого.
- Да! Но цена… - простонала Радослава.
- Цена под стать. Увы, но ничего не даётся просто так. А ВЛАСТЬ – не дешёвый товар. Думай, княжна. Решайся. Может так статься, что от твоего решения множество жизней будет зависеть.
- Хорошо, я подумаю. А теперь, не обижайся, сестрица, но мне надо побыть одной.
Великий Каган Святограда нервно мерил шагами свою просторную ложницу. Его тень, отбрасываемая свечами, колебалась вместе с ним из угла в угол. Он ждал супругу, которая ушла поговорить с Радославой. Узнав о результатах дневного разговора между Севолодом и его сестрой, Анна встревожилась и обещала уговорить золовку покориться своей Судьбе. Но зная характер своей сестры, Каган не был уверен в успехе этого разговора.
Сейчас, когда им с таким трудом, ценой больших политических и территориальных уступок, удалось уговорить Бурмидора покинуть Святоград вместе со всем своим войском, было бы весьма некстати обострять ситуацию. И он отчётливо понимал, что этого не избежать, если девица заупрямится. А Радослава была не из тех традиционно тихих и покорных домашних женщин Склавинии, которым отцы или старшие братья могли бы легко указывать.
Наконец, в коридоре послышались лёгкие шаги Анны, скрипнула дверь и в ложницу вошла его супруга. Подождав пока она плотно закроет дверь, Каган с нетерпением спросил:
- Ну, как она? Удалось тебе её уговорить? Что она сказала?
- Не беспокойся. Всё в порядке. Она согласится.
* * * * *
Глава 22, часть 3
Часть 3.
Ночью, после пира, Ратимиру стало дурно. Поднялся жар, его трясла лихорадка. Ведуны заподозрили неладное. Похоже было, что князя отравили во время пира. Бояре велели срочно привести повара для допроса. Булгак с несколькими стражниками немедленно отправился к дому Мартела.
- Отворяй, паскуда! – со страшной силой колотил в низкую деревянную дверь могучий воевода, - Открывай, мать твою, хуже будет!
Ответа не последовало. В соседних домах зажегся свет, разбуженные шумом соседи, распахнув ставни, стали выглядывать в окна:
- Что случилось? - крикнул кто-то, - Пошто шумите средь ночи?
- Пошли вон! - страшно заорал на них огромный воевода, - Сие княжеское дело.
Ставни вмиг закрылись и свет погас. Булгак снова поднял свой кулачище, размером с голову ребёнка:
- Отворяй, Мартел! Не доводи до греха!
Внутри по-прежнему всё было тихо. Ни света, ни шороха, ни звука. Это было странно. Воевода похоже разбудил уже полквартала, но только не Мартела.
- Напился видно до беспамятства, - предположил кто-то из ратников, пришедших с Булгаком, - Не мудрено, вина дармового на пиру у него было, хоть залейся. Он же повар. Как до дому то ещё дошёл.
- Ну, пеньтюх облезлый, держись у меня! – зарычал воевода.
От удара его могучего плеча дверь слетела с петель вместе с замком. Воины, толкая друг друга и бряцая оружием, гурьбой ввалились в дом княжеского повара. Один из них поднял над головой факел и ахнул. Все замерли на пороге.
Хозяин дома неподвижно лежал на полу посередине комнаты лицом вниз, а под ним растеклась большая лужа крови. Булгак рывком перевернул его на спину. Горло повара было перерезано. В его мёртвых стеклянных глазах навсегда застыл ужас и удивление. Рядом с телом он заметил две монеты, тускло блестевшие на полу в неясном свете факела.
- Кровь ещё совсем свежая, - проговорил воевода, - А ну, живо обыскать всё вокруг, душегуб не мог далеко уйти.
Выскочив на улицу, воины чуть было не сбили с ног знатного ролланского купца, неожиданно вывернувшего из соседнего переулка.
- Да чтоб вас! – выругался он, - Что тут случилось?
- Прости господин, - ответил с порога Булгак, узнав купца, главного поставщика княжеского двора, которого он видел на пиру в числе почётных гостей, - Ты не видел ли по близости кого-нибудь подозрительного?
- Приветствую тебя, воевода, - церемонно, как было положено у ролланов, поклонился купец, - Никого я здесь не видел. Ночь ведь. Улицы пустынны. А что случилось? - повторил он свой вопрос.
- Мартела, княжеского повара, зарезали. По всему видать, что совсем недавно. Вот и дознаться хотим, где душегуб скрыться мог. Далеко ему не уйти. Ну, что уставились?! - заорал он на ратников, - Сказано было обыскать всё вокруг. Живо!
- Ай, Какая жалость! – воскликнул купец, - А я ведь его знал. Дела с ним водил. Он же мой земляк – ролланец. Как же это случилось?
- Не знаю, но разберёмся, - ответил коротко воевода, - Так ты точно ничего не видел и не слышал? Ты же тут был совсем рядом.
- Нет. Ничего? - пожал плечами купец, - А чего же это он вам сред ночи вдруг понадобился?
- Этого я не могу сказать. То княжеское дело, - уклонился от ответа воевода и вдруг пристально посмотрел на ролланца, точно увидел его заново, - А ты сам то как забрёл сюда в такой час? И что тебе надобно было возле дома Мартела?
- Понимаю твои подозрения, - поспешно ответил купец, - Выглядит это странно. Но кто же думал, что его убьют? Я ведь к нему шёл?
- Ты шёл к Мартелу? Ночью? – взгляд воеводы стал ещё пристальней, - Позволь тебя спросить – зачем?
Купец замялся и, взяв воеводу по руку отвёл его чуть в сторону, чтобы остальные ратники не слышали:
- Я ведь сказал тебе, воевода, что я дела с ним некоторые водил. Я ведь купец, - быстро зашептал он, - Ну, там знаешь, товары разные заморские привозил для продажи здесь, в Тартарии. Тут за них можно выручить вдвое больше, чем в Империи. И мне нужен был здесь свой человек. Я ведь тут только наездом бываю. А он мои товары потихоньку распродавал, не привлекая большого внимания. Прибыль меж собой делили.
- Понятно, - мотнул головой Булгак, - Сказывай дальше.
- Так вот, дела свои мы на показ не выставляли. Пошлину то мы, стало быть, князю не платили ну, чтоб выручка больше была. А это – нарушение княжеского закона. Вот потому то и приходил я к нему по ночам. Товары приносил, да свою долю забирал. Вот и сегодня шёл за выручкой.
- И что ты видел?
- Да ничего не видел, воевода. Постучал в дверь, но никто не открыл. Вот я и обошёл дом со стороны двора по переулку. Думал в окна постучу. Но тоже без толку. А возвращаясь назад, к двери, столкнулся с вами. Наверное, я опоздал. Видимо кто-то все же прознал про наши с ним дела и опередил меня. У Мартела было сегодня много денег. Вот душегуб и пробрался к нему. Вы нашли там кошель?
- Нет, только пару монет валялось рядом с ним на полу.
- Ну, тогда всё яснее ясного – это ограбление, - заключил купец, - Кто-то выследил его и убил, золото забрал, а сам успел улизнуть, как раз перед моим приходом. Должно быть всего в несколько минут мы с ним разминулись. Эх, узнать бы кто этот негодяй!
- А может это ты сам его и порешил из-за денег? – глаза Булгака сузились и буравили купца, - Почём нам знать.
