Ознакомительная версия.
Джанелль решила эту проблему по-своему, заклинанием заставив подносы следовать за ними по воздуху. Мари не пришлось нести их самой, лишь направлять.
Люцивар и молодая знахарка взялись за каждый поднос и последовали за Джанелль в большую комнату. Юная Целительница не обратила ни малейшего внимания на шум, поднявшийся при ее появлении, и прошла к стене, прислонившись к которой лежал Кевин.
Мари, прикусив губу, помедлила, разрываясь между желанием немедленно броситься к возлюбленному и своими обязанностями знахарки. Люцивар быстро сжал ее плечо, стремясь ободрить немного, а затем присоединился к Джанелль. Он не знал, чем может помочь девушке, но был уверен, что сделает все, что в его силах.
Когда Джанелль начала поднимать край простыни, глаза Кевина внезапно распахнулись. С очевидным усилием он схватил ее за руку.
Она устремила пристальный взор на молодого человека. В ее глазах не отражалось никаких чувств. Можно было подумать, Джанелль так глубоко погрузилась в себя, что в зеркалах ее души больше не отражалось человека.
– Ты боишься меня? – полуночным голосом прошептала она.
– Нет, Леди. – Кевин с трудом облизнул пересохшие губы. – Но защищать свой народ – право и привилегия Предводителя. Позаботьтесь сперва об остальных.
Люцивар попытался послать Джанелль ментальное сообщение, но она заблокировала его. «Пожалуйста, Кошка! – взмолился он про себя. – Позволь парню сохранить свою гордость!»
Но Джанелль упрямо потянулась к его ранам. Кевин только застонал, не в силах запротестовать по-другому.
– Я сделаю так, потому что ты попросил меня об этом, – произнесла она. – Но я вплету некоторые нити исцеляющей паутины прямо сейчас, чтобы ты остался со мной. – Она вновь укрыла его простыней и расправила ее, а затем приставила длинный ноготь к горлу молодого человека. – И предупреждаю тебя, Кевин, оставайся лучше со мной.
Он улыбнулся и закрыл глаза.
Подхватив Джанелль под локоть, Люцивар вывел ее в коридор.
– Поскольку молодые Предводители больше ничем не заняты и не поддерживают щит, я пришлю их сюда, чтобы они помогли с инструментами и отварами.
– Адлера – да. Но не двоих других.
Ледяной гнев, отчетливо прозвучавший в ее голосе, заставил Люцивара вздрогнуть. Он никогда не слышал, чтобы Королева столь резко осуждала поведение мужчины.
– Очень хорошо, – с уважением произнес он. – Тогда я могу…
– Защищай здание, Яслана.
Он почувствовал дрожь, но быстро обуздал себя и запер неподобающие чувства в глубине души. Огни Ада, даже если наркотики уже перестали действовать и теперь Джанелль вновь могла заниматься Ремеслом Целительницы, ее эмоциональное состояние по-прежнему осталось нестабильным. И она знала это.
– Кошка…
– Я справлюсь. Тебе не нужно бояться за свою жизнь из-за этого.
Люцивар усмехнулся:
– Вообще-то, когда ты шипишь и плюешься от ярости, я могу быть совершенно спокоен – в такие моменты надежнее тебя партнера не придумаешь.
Ее сапфировые глаза немного оттаяли.
– Я тебе это припомню.
Люцивар направился к выходу. Нужно будет следить за тем, чтобы каждую пару часов она не забывала попить и съесть что-нибудь. Он решил поговорить с Мари. Джанелль всегда было легче уговорить оторваться от дела и перекусить, если это нужно ее помощнику.
В этот миг он почувствовал вновь усилившееся давление тел на щит и услышал крики молодых Предводителей, оставшихся снаружи.
С Мари можно будет поговорить и позже. Джинка вернулись.
Люцивар прислонился к высокой крыше колодца и с благодарностью принял кружку кофе из рук лорда Рандала. Напиток оказался крепким, мутным и неприятно горчил, но эйрианцу было все равно. К этому моменту он бы выпил и мочу, если бы она только была горячей.
Джинка постоянно нападали на протяжении всей ночи – иногда небольшими группами, которые врезались в щит и поспешно мчались прочь, иногда – сотнями тел, пытавшихся пробить щит, пока Люцивар резал их заживо. Не было ни сна, ни отдыха. Только постоянно возрастающая усталость и физическое истощение, вызванное необходимостью постоянно транслировать энергию, бережно копившуюся в Камнях. Рандал и другие Предводители опустошили свои резервы к тому времени, как он и Джанелль прибыли сюда вчера, поэтому теперь эйрианец был их единственной защитой и последним воином, способным сражаться.
Люцивар неожиданно сообразил – к счастью, не слишком поздно, – что джинка, пользуясь прикрытием тел вокруг купола, начали подкапывать землю, чтобы проникнуть в их маленькую крепость через подземный ход. Ему пришлось протянуть щит на пять футов под землю, а затем заключить здание уже не в купол, а в сферу.
Пока Предводители сражались с немногочисленными вражескими воинами, успевшими проникнуть под купол, Люцивар, движимый инстинктом, помчался к северной стороне здания и завернул за угол в тот миг, как один из джинка помчался к колодцу. В глиняном горшке, который он держал в руках, было достаточно концентрированного яда, чтобы уничтожить их единственный источник воды. Поэтому пришлось оградить щитом и колодец.
Как только удалось отразить опасность, угрожавшую с севера, и колодец тоже оказался в радиусе действия заклинания, колдовской шторм, ранее бушевавший над всей деревней, сместился и сжался вокруг защищенного здания. Уже не скрывая причиняемых разрушений, он превратился в плотное переплетение ментальных нитей, невидимое облако, полное молний, которые угрожающе шипели каждый раз, когда прикасались к щиту.
Дополнительные укрепления и постоянное сопротивление чужому Ремеслу постепенно делали то, с чем не справились бы сами джинка, – подтачивали силы Люцивара, неуклонно приближая его к финальной черте. Он сможет продержаться еще день. Может, два. А потом в щите появятся слабые точки, через которые колдовской шторм сможет просочиться внутрь и окончательно спутать и без того утомленные сознания, и через них же нападут джинка, чтобы атаковать и без того утомленные тела.
Он некоторое время позволил себе с удовольствием представлять, как настоит на том, чтобы Джанелль вернулась в Цитадель и привела помощь, однако быстро отбросил эту идею. До тех пор пока она не завершит исцеление раненых, никто не сможет убедить ее покинуть здание. Если он признается, что щит может упасть, она, скорее всего, поставит собственный, Черный, еще больше изматывая тело, и без того быстро слабеющее от напряжения. Большая целительская паутина, которую она сотворила, чтобы поддержать силы всех раненых до тех пор, пока можно будет ими заняться, выпивала энергию ее тела. Сосредоточившись полностью на своих обязанностях, она не задумываясь пустит вход все силы, даже те, которые необходимы ей самой для жизни. И Люцивар заранее знал, что скажет Джанелль, если он начнет возражать, говоря, что она причиняет себе слишком большой вред. За все нужно платить.
Ознакомительная версия.
