— Это плохо… Они опять потеряются в этих порталах, и хорошо еще, если вместе. Но раз иного выхода нет, придется как-то выкручиваться. Будешь у Ольги — объясни ей хотя бы теоретически, как можно ориентироваться по звездам и как соотнести вид местности с высоты с географической картой.
— Ваше величество, — раздраженно огрызнулся Кантор, — я никогда не изучал местность с высоты и понятия не имею…
— У отца спроси. Или приведи к Ольге его, он и знает, и объясняет лучше, чем ты. Извини, я понимаю, что ты беспокоишься и переживаешь, но твое раздражение неуместно. Ничего лучшего в нашем положении придумать нельзя. Если считаешь, что можно, — предложи свой вариант. Разумеется, вооруженный штурм дворца как вариант не рассматривается. Такой глупости даже Мафей не предложил бы.
— Кстати! — спохватился Кантор, который чуть не позабыл о своем вопросе из-за королевской многоречивости. — Насчет Мафея! К едреным демонам ваши нотации, лучше мне вот что объясните…
Шеллар выслушал внимательно, однако свеженькая загадка его ничуть не обрадовала — возможно, оттого, что для его величества подобные загадки сохраняют свою загадочность не дольше полуминуты. Еще раз оглядевшись и поинтересовавшись между делом, сколько, по мнению Кантора, будет тянуться эта бесконечная пещера, он без долгих размышлений сообщил:
— Полагаю, мэтр уже давно все сообразил и твое вмешательство не потребуется. Но если тебя снедает любопытство, можешь тихонько, наедине поинтересоваться у его высочества, кто ему приснился под этой пирамидой и в каком достойном сочувствия виде.
— Так вы думаете…
— Я уверен, — перебил его король. — Мистические знания о предмете, который Мафей видит впервые в жизни, могут происходить только из одного источника. Если мне не изменяет память, его провидческие способности выражаются единственным способом. И я не зря предполагал, что свои сны он научился скрывать.
Кантор с досадой выругался. Сознание собственной недогадливости и эта действительно бесконечная пещера только усугубили его раздражение.
— Он ведь не скажет! Если это не я, может, и удастся придавить, но если я — нипочем не скажет!
Шеллар вдруг рассмеялся:
— Это же элементарно. Логическая ловушка для маленьких детей. Делаешь понимающее, но решительное лицо и ставишь вопрос так…
А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел лампу и на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.
А. Линдгрен
Мафей затравленно оглянулся, словно из зарослей неведомого колючего растения могла появиться какая-нибудь помощь или подсказка.
— Дело совсем не в том… — начал он и осекся, по лицу собеседника поняв, что его попытка оценена ниже всяких возможных пределов.
— Мафей, — проникновенно произнес Кантор, — смирись с тем, что ты не умеешь врать так же бесстыже, как твой кузен или мой папа. В театре за подобную игру закидывают фруктами и овощами. Гнилыми или квашеными, по сезону. Мне не нужно от тебя признание, твои попытки отмазаться сами по себе уже на признание тянут. Мне интересно только имя. Если проблема в том, что тебе тяжело говорить человеку в глаза, что его ждет, — я не настаиваю. Если это я, можешь не говорить. А если не я, то кто?
Мафей упорно молчал и пялился в безжалостные кусты, которые оставались равнодушны к его проблеме.
Кантор выдержал подобающую паузу и издал весьма натуральный вздох, от которого опустились бы руки даже у самого злонамеренного метателя фруктов.
— Понятно. Одно никак в толк не возьму — как же меня туда занесет? Местные жители там жертвы своим богам приносят, что ли?
— Да нет же! — Эльф страдальчески заломил брови и чуть ли не с мольбой заверил: — Это не ты, честное слово!
— Но ты же не сказал, — возразил Кантор. — Значит, я.
— Я не потому!.. — чуть не плача начал выкручиваться мальчишка, и тут кусты сжалились.
— Извините, господа, вы что-то слишком долго умываетесь, — сообщил мэтр, выныривая из зарослей. — Я уже успел сварить кофе, Ллит — рассказать мне свой сон, а Жак начал усиленно бояться, не случилось ли с вами чего, и скрывать свое беспокойство за непристойными шуточками.
— Вы подслушивали, — непочтительно перебил его Мафей.
— Путь сквозь эти заросли занимает некоторое время, — ничуть не смутился волшебник, — И я, разумеется, слышал окончание вашей беседы. Но уж не вам, юный обманщик, обвинять старших в подслушивании. Наставник не объяснял вам, что лгать — нехорошо, а лгать столь неумело — еще и чревато большим позором?
— Ну почему, почему вы все обязательно лезете в мои сны?! — Мальчишка честно пытался не разреветься, но это у него плохо получалось. Видимо, эльфийские глаза так устроены — чуть что, и мокрые. — Ну зачем, ведь все равно все случается как должно и изменить что-либо можно только в худшую сторону!
— Видите ли, молодой человек… — наставительно произнес мэтр, опять приблизившись к провалу на расстояние шага. — Все ваши несомненно справедливые слова вам следует адресовать в первую очередь себе. Ибо среди настырных господ, лезущих в ваши сны, вы есть самый первый, самый неумелый и самый безответственный. Вы полагаете, что я, дон Диего, его величество Шеллар и все прочие не должны вмешиваться в ход вещей, так как любое вмешательство приносит только вред. Почему же, позвольте спросить, вы сами столь упорно стремитесь вмешаться? А? Ведь не из праздного любопытства вам понадобились ориентиры куфтийской пирамиды? Попытайтесь внятно и разумно объяснить, почему вы решили, что лично вам вмешиваться можно, а вместе со мной, к примеру, уже нельзя?
Мафей с кислой миной уставился все в те же кусты, так обманувшие его ожидания.
— Потому, — сказал он, поразмыслив, — что я собираюсь только подобрать… человека у этой пирамиды и вытащить оттуда. А вы непременно приложите все старания, чтобы он туда вообще не попал, и в результате он может угодить в еще худшую передрягу, притом в каком-нибудь другом месте, откуда я его вытащить не смогу.
— Могу я поинтересоваться, что заставляет вас думать обо мне подобным образом?
На этот раз его высочество задумался основательней. То ли подыскивал ответ подостойнее, то ли в самом деле не мог разобраться в своих закидонах.
— Печальный опыт, — сказал наконец он, видимо решив, что чем короче ответ, тем сложнее к нему придраться.
— Ах вот как… — Почтенный мэтр и не думал отставать. — И кто же из ваших родных и друзей вел себя подобным образом?
— Вы еще спрашиваете! Как будто вы Шеллара не знаете!
