На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

Здесь, рядом с водой, ко мне снова пришло понимание природы вещей. Вода в колодце непрерывно двигалась, повинуясь тайному ритму приливов и отливов. Пристально вглядываясь в почти чёрную воду, я внезапно понял, что колодец тесно связан с морем, постоянно подпитываясь из него. И, подавшись внезапному порыву, окунул руку в воду.

Вода была прохладная, почти такой же температуры, что и в море. Подняв руку к лицу, я осторожно попробовал языком частые капли, стекавшие с руки. Вода оказалась солёной, что только подтвердило мою догадку. Оглядев всю пещеру, стало понятно, что в ней нет никакого другого выхода, кроме того, откуда пришёл я, и собственно колодца, заполненного морской водой.

Спускаться в него отчаянно не хотелось, надо было возвращаться. Оглянувшись и не решаясь что — то предпринять, я присел возле воды. Пещера, спускаясь низким сводом почти к воде, образовывала над ней неровный купол. В свете светляка было видно, как ступени уходили вниз, постепенно исчезая в манящей глубине бездны. В последнее время мне пришлось очень много узнать о водной стихии. Побывал в океане, прошёл килевание, и чуть было не захлебнулся там.

Я знал, что выдержу под водой намного больше, чем любой обычный человек. Жаль, не вырастил себе жабры, а надо было бы. За год я ощутимо окреп, вырос и возмужал. И нырнуть в неизвестность не боялся. Больше меня волновало то, что… А надо ли мне всё это?

Размышляя и так, и этак, сознавая произошедшие перемены, я не успевал удивляться изменению моего характера, который перешёл от аморфно-тюленьего образа жизни к постоянному и активному ритму, с преобладанием смертельного риска, без всякого на то моего желания.

Получается, что не моё желание, а непреодолимые обстоятельства постоянно подталкивали меня на совершение личных подвигов. За прошедшее время я не спасал никого, кроме себя. Не помогал, но и не предавал, а ещё так получалось, что при моём участии судьба некоторых знакомых мне лично людей очень сильно поменялась.

Отступать не хотелось, я верил в себя, верил в тех не сильно хороших людей, которые сейчас находились рядом со мной, и с маниакальным упорством лезли в эту пещеру, надеясь то ли обогатиться, то ли решить, как свои, так и чужие проблемы.

Всё ещё сомневаясь, я стал сбрасывать с себя одежду. В пещере было не жарко, а вода оказалась совсем не такой тёплой, как в Карибском море, и значит, мне придётся бороться не только с отсутствием кислорода, но и с холодом. Судорога могла поразить мои мышцы ног и не дать мне доплыть до цели, значит, и этот фактор следовало учитывать и подготовиться к нему.

Размышляя, я продолжал раздеваться. Плащ уже был отдан Вилли, на мне оставался тонкий камзол, который также пришлось снять. Под ним была льняная рубашка с длинным рукавом. Башмаки, верно служившие мне всё это время, пришлось скинуть с ног. Я остался в одних штанах, а брючины ниже колена отхватил саблей.

На песке остались мои вещи, перевязь с пистолями и надежда на лёгкий успех. В руках я сжимал стилет, а абордажную саблю привязал на спину, чтобы она не мешала плыть. Попрыгав и убедившись, что с меня ничего не упадет, я стал растирать икры ног, пытаясь предотвратить очевидное. Судя по схеме, на всём протяжении была только одна возможность вдохнуть глоток воздуха, но получится ли это, было неизвестно.

Медленно спускаясь по ступеням в воду и набирая воздух в лёгкие, погружаясь всё больше и больше, оставив благоразумные сомнения на берегу, я почувствовал, как вода дошла мне сначала до колен, потом до пояса, а потом и до груди. Глубоко вдохнув и перевернувшись в воде, я нырнул вглубь.

Тело послушно отправилось по еле различимому в свете светляка подводному проходу. Лёгкие пока исправно снабжали кислородом кровь, доставлявшую его до всех клеток моего тела. Я плыл всё дальше. Пока ещё была возможность вернуться, но с каждым метром она всё уменьшалась и уменьшалась, пока не стала равна нулю.

Прошла минута, две, три. Лёгкие неспешно работали. Временами из моего рта вырывались пузырьки отработанного воздуха, но силы ещё были. То расстояние, которое я уже преодолел, не смог доплыть бы ни один из тех людей, о которых я знал, но воздушной каверны по-прежнему было не видно.

Весь проход, по которому я плыл, был доверху заполнен водой, а свод пещеры не имел ни дыр, ни пустот, в которых мог остаться воздух. Перед глазами начало темнеть, но горячее желание выжить, продолжало заставлять тело плыть вперёд, полностью отдавшись автоматическим движениям рук и ног.

Постепенно я стал терять сознание, но тело, подчинённое какой — то неистовой воле, продолжало плыть вперёд. Гребок, ещё гребок, метр, ещё метр. Дыхание перехватило, последние крохи кислорода с трудом проникали в клетки тела. Грудь разрывало от переполнения углекислотой. Хотелось вдохнуть кислорода! И хоть в них тут же хлынула бы неумолимым потоком вода, мне было бы всё равно. Но гаснущее сознание отдавало последний приказ. Не сметь! Не вдыхать! Плыть!

Уже в бессознательном состоянии глаз успел ухватить небольшое свободное пространство над головой, не заполненное водой. Тело среагировало само и устремилось вверх, подталкиваемое надеждой на глоток воздуха. Пусть затхлого, вонючего, но воздуха.

Всплыв и выпустив из себя последние пузырьки отработанного газа, я стал жадно хватать ртом то немногое, что скопилось под потолком подводного коридора. Сделав три вдоха подряд и убедившись, что под потолком осталась только углекислота, я снова нырнул и, двигаясь всем телом, устремился дальше, вперёд.

От долгого нахождения в холодной воде правую ногу свело судорогой, но дикая боль только отрезвила сознание, заставив меня двигаться быстрее, преодолевая боль в парализованной ноге. Не переставая плыть, я ударил стилетом по ущербной ноге. Из раны, нанесенной острым оружием, вытекло несколько капель крови, и судорога отпустила ногу.

Через минуту она схватила в свои щупальца левую ногу, но повторный удар стилетом снова помог радикально решить проблему. Так, неумолимо передвигаясь вперед и борясь с самим собой, я преодолел оставшиеся метры подводного коридора и вынырнул в начале большого подземного озера.

Жадно хватая ртом затхлый воздух подземного водоёма, осматриваясь вокруг, я постепенно приходил в себя. Надеюсь, тут не водится крокодилов и огромных акул, а то мне несдобровать. Но всё было тихо. Волны лениво плескались в такт прибою, бушевавшему за пределами пещеры, охватывая скрытый остров белопенным кольцом и занимаясь тем, что они и делали в течение тысячелетий.

Надышавшись и придя в чувство, я направился в сторону отмели подземного озера, видневшегося в темноте огромной пещеры, разогнанной светом моего светляка, по-прежнему крепко державшегося у меня на лбу, несмотря на все перипетии моих приключений.

Но доплыть до цели мне не дали. Волны от движений разбудили охрану этого тайного водоёма. Нечто пробудилось ото сна в глубинах водной толщи. Вся рыба, когда-либо жившая здесь, уже погибла во рту этого создания. И не осталось никакой пищи, кроме таких же рыб, живших здесь когда-то.

Но молоди надо тоже чем-то питаться, а ни микроскопических рачков, ни водорослей, или насекомых здесь не наблюдалось. Постепенно все эти мелкие рыбёшки и их более крупные собратья погибли в пасти монстра, единственного уцелевшего в этой мясорубке. И затаившись, он проспал на дне, дожидаясь, когда неосторожный вор, проникнет в его водоём, чтобы забрать охраняемые им сокровища.

Кто это был, я ещё не увидел, но ожидать приходилось чего угодно. Надеюсь, что это не дракон и не водяная змея, с акулой пополам. В голове замелькала всякая чушь, вроде морских динозавров, ктулху, спрутов и прочих кальмаров. Очень сильно захотелось выпрыгнуть из воды и сразу оказаться на берегу, ну очень захотелось…, практически до невозможности. Диким усилием воли, просто дичайшим, удалось погасить все позывы предателя-организма и медленно поплыть в сторону недалекого берега, надеясь не привлечь к себе ненужного внимания обитателей озера.