«А вот это уже интересно. Что ещё за след?»
— Та баба, она состояла в гильдии воров? — Задумавшись, спросила мать.
— Верно, при чем считалась весьма умелым мастером и неплохим бойцом. Хельга, представь, у её были зелья, броня, она владела навыками обнаружения и скрытности. Если бы кто-то активировал способность, то она тотчас бы его заметила, а это значит, что убийца был достаточно умел и самоуверен, что подобрался к умелому воину вплотную без использования магии! Ты многих таких знаешь в этом городе?
— Думаю, большинство из подходящих под описание состоят в гильдии убийц и занимает там не последние места. Видимо, твоя жертва перешла кому-то не тому дорогу, и от неё решили избавиться. Кстати, а что по другим ранениям? Её чё, и впрямь с одно удара?
— Не совсем. Как мы предполагаем, нападавшая подобралась сзади, используя какие-то тайные способы маскировки, после попыталась ударить в сердце, а затем и в печень. Мы нашли пару вмятин от лезвия на её броне, но когда это не возымело ожидаемого эффекта, она подрубила той правую руку, ремень… — Запутавшись, начала на ходу сочинять Эльга. Кажется, она даже не продумывала то, как происходила стычка между убийцей и жертвой.
— Нет, это глупо. — Опрокинув кружку, заявила мать. — Скорее всего первый удар был нанесён именно в область шеи, её защитить сложнее всего, никто ведь не ходит с рыцарскими шлемами на голове. — рассудительность этой женщины, казавшейся мне до этого тупой, начинала напрягать. — Желая убить как можно быстрее, я бы нанесла удар по горлу, а после, обрубив ремень с зельями, ударила ещё несколько раз по тушке. Скажи, какая броня была на трупе?
— Кожа, без металлических и деревянных пластин, самая дешёвая. — С ходу отозвалась старшая Бэтфорт.
— Значит убийца не слишком сильна, но достаточно самоуверенна, если без использования магии пошла на дело. Флаконы, расходники на месте нашли?
«Чёрт, Хельга, ты же сраный кузнец, какого черта тогда ты настолько много знаешь обо всем этом?!».
— Ни пузырька. Более того, даже следа на шее от удара не осталось.
«Разумеется, ведь я рубил по месту надреза».
— Если её изначально убил не яд, значит, смертельный удар был нанесён по месту надреза. Ты говорила, что тело распилили по кускам? Скорее всего, смертельная рана прячется в одном из этих надрезов, и что-то мне подсказывает, что наша убийца начала своё кровавое дело именно с головы. — Почесав затылок, проговорила мать.
— Логично. — Поддержала ту Эльга. — Кстати, Гильдия Убийц отрицает своё причастие к запугиванию твоей Илвы. Я знаю их регистраторшу, и та по секрету поделилась информацией. Заказа на твою дочь у них не было.
— Да я догадывалась. У той головы, о которой говорила Сигрид, были уши, эти девчонки из Гильдии Убийц никогда бы такой оплошности не допустили, слишком сильно чтят свои традиции. Однако от этого не легче. Если окажется, что эта смерть не на руках местной гильдии, то у меня для тебя, подруга, плохие новости.
— Гастролёрша?
— Или гастролёры. Уж слишком много манипуляций было проведено за столь короткий срок, да и твои слова о чистоте выполненной работы и порезов. — Поправив стражницу, задумавшись закивала головой старуха. — Кстати, а что говорят следы? Погода последнее время сырая, наверняка на грязи остались хотя бы отпечатки подошв?
Поднявшись из-за стола, Эльга, хлопнув мать по плечу, тихо произнесла:
— В том-то и проблема, подруга, что следов нет, ни магических, ни человеческих, никаких. Мне бы очень хотелось, чтобы такая умелая воительница, некогда служившая в имперской гвардии, присоединилась ко мне и моим сёстрам. Эта кузня не для старой валькирии.
— Сначала свадьба, а там посмотрим. — Ответным жестом хлопнув Бэтфорт по плечу, отозвалась мать.
— Тебе удалось его переубедить? — Усмехнувшись, отозвалась Эльга.
— Нет, но мне удалось подарить твоей дочери ещё пару-тройку попыток завоевать его сердце.
— Хоть одна хорошая новость за сегодня. — Надев шлем, стражница попросила в ближайшие дни меня и мою семью побыть дома. Пообещав приставить к нашим стенам пару стражников, та, получив нагоняя от матери, укатилась вместе со своей свитой восвояси. Старуха Хельга была в силах и сама защитить свой дом. Вернее, так она считала.
Удалившаяся незваная гостья оставила после себя интересный клубок вопросов, переплётшихся с собственными ответами. Так, из списка моих потенциальных врагов — жертв, была вычеркнула Гильдия Убийц. Та грязная работа, выполненная на собачьей голове, оказалась лишь уловкой и попыткой сыграть на громком имени другого цеха, и теперь, узнав о том, что кто-то, прикрываясь их именем, пытается мутить свои делишки, те, разумеется, попытаются потребовать компенсацию за вовлечение в чужую ссору, которая, в свою очередь, может спровоцировать очередной конфликт между ворами и убийцами. Ситуация забавная и маловероятная, но, если удастся достичь подобной неразберихи, на улицах вспыхнет самая настоящая война: кадры обеих организаций быстро начнут редеть, открывая всем желающим новые вакантные места. К этому времени мне предстоит каким-то образом влезть в круги одной из гильдий. Но как? Раскрыть себя как мастера вора или убийцу я не мог, гордость не позволяла. А вот проникнуть туда в роли счетовода или банкира я вполне себе мог, оставалось лишь разузнать о потенциально связанных с этими дамами людях. «Сесть тем на хвост, ну или просто посетить одно из мест их грязных дел» — уловив, как сёстры, позабыв о недавней покойнице, обсуждают принесённую сестрою весть об очередной «обнесенной» лавочнице, подумал я.
В этом городе каждый день кто-то умирал, рождался, богател и становился нищим. В этот раз соломинку, несущую беду, вытянула лесничая, живущая в двух улицах от нас. Дамочка со своим мужем промышляли сбором ягод, грибов, а также разных магических трав, из которых делались алхимические ингредиенты. Работа эта была достаточно редкой и опасной, из-за местного не совсем обычного леса, оттого и стоили их трофеи неплохих денег. Желавшая купить для магического усиления какую-то траву Сигрид с досадой рассказывала Илве об этом ужасном происшествии. Лавочница была уверена в причастности к этому Гильдии воров, коей та не так давно отказала и даже обещала награду тем, кто сможет вернуть её травы. Вот только страже до неё и дела не было.
— Сигрид, у меня осталась ещё пара медяков, как насчёт прогулки? — Мой вопрос обрадовал сестру и слегка разозлил мать.
— Какая к чёрту прогулка, Глауд? Забыл, что Бэтфорт час назад говорила? В городе поселилось настоящее чудовище. А вдруг она нападет на вас?
— Не переживай, мама, чудовища боятся света. — Проигнорировав её предупреждение, мы вместе со старшей, а также и средней Илвой, увязавшейся за нами хвостиком, двинули к площади. Идти сразу на место преступления, как только о том услышал, было неинтересно. К тому же, мне хотелось понаблюдать за всё так же следившими за нашим домом кроликами.
Благо, слежка после смерти не прекратилась. Наоборот, сновавших вокруг нас малышей только прибавилось. Кажется, кто-то подозревал в смерти своей нанимательницы именно нас. По-другому объяснить торчавшие повсюду ушки я не мог. Детишки буквально терлись об нас, боясь упустить любую деталь, и даже маленький медяк, брошенный к одной из этих прилипал, не возымел эффекта. В такой ситуации наше появление в лавке было бы ещё более подозрительным. Я обязан поговорить с одной из этих уличных хулиганок не как убийца, маньяк или злодей, а как самый простой, милый и очень улыбчивый парень, случайно столкнувшийся с их главной и, по-видимому, старшей особой, к которой те, в свою очередь, бегали с отчетами каждые полчаса.
Девушка, моя ровесница, двигалась за нами, держась на достаточно большой дистанции. Прежде, чем очередной из подчинённых к ней подойдет на отчёт, она постоянно скрывалась из поля зрения. В целом, обычная оборванка, сказал бы кто другой, но не я. Люди в таких одеждах редко бесцельно шатаются по рыночной площади. Бедняки либо шныряют от лавки к лавке, ища работу, еду или возможность что-то стащить, или впопыхах бегут с работы домой или обратно. За весь вчерашний торговый день я ни разу не видел столь медленную и пристально таращащуюся в нашу сторону особу, лишь изредка, когда мы встречались взглядами, отводившую глаза в сторону. «Дети» — пальцами коснувшись припрятанного в рубахе лезвия, недовольно скривившись, я откинул в сторону грязные мыслишки.
