Вечером того же дня Кишан отправился осматривать место для лагеря и вернулся очень довольный. Я вместе с ним поднялась по скалистому склону к кольцу камней, окружавших утоптанную глиняную площадку.
– Видала? Наполни это дело газировкой, и у тебя будет собственное джакузи!
Я со смехом провела рукой по Ожерелью Дурги. Когда ванна наполнилась бурлящей минеральной водой, Кишан подогрел ее при помощи огненной силы. Вода подернулась паром.
– Наслаждайся, Келлс! Если надо будет снова подогреть водичку, только свистни!
Когда я как следует отмокла, настала очередь Рена и Кишана. Кишан быстро сорвал с себя рубашку.
– Кто первый прыгнет в воду, тот завтра целый день едет с Келлс!
Рен молнией сорвался с места, Кишан с улюлюканьем погнался за ним.
После очередного дня пути мы потихоньку начали возвращаться к своему нормальному образу жизни – в той мере, в какой нашу теперешнюю жизнь вообще можно было назвать нормальной. Братья окружили меня особой заботой и вообще обращались со мной, как с китайской фарфоровой чашкой.
Чуть позже, лунной ночью, Кишан с улыбкой наклонился, чтобы поцеловать меня. Поцелуй этот получился теплым, но коротким. Я заметила, как что-то мелькнуло в его глазах, когда он отстранился.
Я взяла его за руку.
– Что такое?
– Если я вдруг сделаю что-то такое, что причинит тебе боль или напомнит о Локеше, ты ведь мне скажешь, правда?
– Уже одно то, что тебя это тревожит, говорит о том, что между тобой и Локешем нет ничего общего! Не бойся дотрагиваться до меня. Я не сломаюсь, честное слово.
Кишан кивнул, поцеловал кончики моих пальцев и приподнял амулет, висевший у него на груди.
– Ты умница, что догадалась отослать это мне вместе с Фаниндрой, но теперь забирай обратно.
Он неуклюже повозился с цепочкой, застегивая амулет у меня на шее. Я погладила пальцами камень.
– Так вот, значит, как у тебя получались эти световые шары? Ты создавал их при помощи амулета?
– Да. Этот фрагмент амулета – настоящее оружие.
– А я-то все голову ломала, как ты это делал! У меня так никогда не получалось.
– Я думаю, у тебя тоже получится, если ты попробуешь. По-моему, этот амулет может создавать любые разновидности огня.
Обдумав его слова, я вспомнила, как Локеш при мне использовал свои фрагменты амулета. Я вскочила и схватила Кишана за руку.
– Куда мы идем? – спросил он.
– Я хочу что-нибудь взорвать!
– Узнаю мою девочку! – расхохотался Кишан. – Идем!
Когда мы отыскали подходящую скалу, я вложила в свой разряд такую энергию, что камень рассыпался в пыль. Я недоверчиво уставилась на собственную руку. До сих пор я даже не представляла, насколько сильно завишу от своей силы, и осознать, что ее источником все-таки был амулет, стало настоящим облегчением. Значит, я по-прежнему могла полностью контролировать свои силы, включая и выключая их по желанию.
Мы с Кишаном тренировались еще целых полчаса. Он научил меня выпускать световые шары, которые могут ослеплять врага, взрываясь прямо перед глазами. Он показал, как вызывать огонь щелчком пальцев, а после, отыскав на дороге какую-то падаль, продемонстрировал искусство прожигать тело насквозь при помощи светового луча. Честно признаться, меня не привлекала мысль применить это знание на практике, но я решила, что если Локеш все-таки выжил и снова попытается меня поймать или если в поисках четвертого пророчества мне придется столкнуться с еще каким-нибудь чудовищем, то я, пожалуй, попробую пустить в ход и этот прием.
Вернувшись к палатке, мы застали Рена в бешенстве. Он наорал на Кишана за то, что тот без предупреждения ушел неизвестно куда вместе со мной.
– Нельзя спускать с нее глаз ни на секунду! Вдруг Локеш еще жив? Я не хочу снова потерять ее!
Когда он в гневе отошел, Кишан вздохнул и взял меня за руку.
– Он прав. Во всем, где дело касается тебя, мы должны быть предельно бдительны.
Я придвинулась ближе, положила голову ему на плечо.
– Ничего страшного! Достаточно, чтобы кто-то один из вас был со мной рядом.
Он обнял меня за талию.
– Не понимаю, чего он бесится! Ведь он выиграл пари. Завтра весь день он будет ехать с тобой.
– Куда подевался парень, который считает, что для победы все средства хороши? – поддразнила я.
– Кажется, Рен пошел по моему пути, – сокрушенно покачал головой Кишан. – Он спихнул меня прямо на камень, так что я ударился лицом. Между прочим, нос сломал.
– Что? – ахнула я. Кишан захохотал. – Не вижу ничего смешного! – рявкнула я.
– А я вижу. Рен никогда в жизни не жульничал. Видимо, ему отчаянно хотелось выиграть.
– Х-мм.
Этой ночью мне приснился мистер Кадам. Он стоял перед киноэкраном, изучая сцены сражений, мелькавшие так быстро, что я не успевала ничего разглядеть толком. Я тронула мистера Кадама за плечо, и он с улыбкой обернулся ко мне. Мне показалось, что в его глазах появилось какое-то новое выражение. Он выглядел старше и печальнее, чем я помнила.
– Что случилось? – спросила я. – Что-то плохое?
Мистер Кадам ласково потрепал меня по руке.
– Ничего, мисс Келси. Я просто немножко устал.
– Где вы? Мы не можем вас найти.
– Я гораздо ближе, чем вы думаете. Постарайтесь расслабиться и усните.
– Но я и так сплю! Это же сон.
– Разумеется, – помолчав, ответил мистер Кадам. – Но вы все-таки закройте глаза и постарайтесь дышать мерно и глубоко. Очень скоро вам потребуются все ваши силы, а теперь – отдохните.
Голос мистера Кадама стал отдаляться, тьма мягко обступила меня. Я хотела кивнуть, но не смогла. А когда фигура мистера Кадама исчезла, я почувствовала легкое прикосновение – знак утешения и понимания.
Рен и Кишан пришли в восторг, когда наутро я рассказала им о своем сне. Они оба не сомневались, что у меня было видение и что амулет каким-то образом сумел установить связь с мистером Кадамом.
Когда мы наконец остановились на усыпанной гравием подъездной дорожке перед особняком, у меня на глаза навернулись слезы. Мы вошли в дом, я вдохнула его тепло и почувствовала дух семьи Раджарам.
Рука об руку с братьями я переступила порог и громко сказала:
– Вот мы и дома!
Пока Рен и Кишан осматривали дом в поисках следов мистера Кадама, Нилимы или врагов, я поспешила к моей умнице Фаниндре, которая сумела доплыть до берега Махабалипурама и разыскать моих тигров. При виде меня золотая змейка моргнула изумрудными глазками и потерлась головкой о мою ладонь.
