Он двинулся к двери, но Эйми встала перед ней.
— Мы не хрень тут несём.
— Эйми! Не выражайся!
Она не смогла удержаться и закатила глаза.
— Ты можешь чётче расставить приоритеты? Я вообще-то пытаюсь тут не дать ему себя убить, тётя.
— Я не собираюсь убивать тебя. — Слова вырвались наружу, и их стальной холод соответствовал тому, что тлело в его глазах. — Может, я и чудовище, но не убийца.
— Я знаю, что ты не убьёшь меня. Драконы не убивают свою пару.
— Я не грёбаный дракон! — заорал он.
— Не выражаться! — завопила тётя Эйми.
— Да, иди ты! Я не попадусь на крючок.
— На какой крючок? На правду?
— Это чушь собачья.
— Не чушь собачья. — Эйми протянула руки, в успокаивающем жесте, надеясь, что перед ней довольно высокий гибрид, который становится сильнее и злее. — Ты — дракон. Или, по крайней мере, твоя генетика указывает на это.
— Тест неверный.
— Возможно. — Эйми пожала плечами. — Бывают исключения.
— Не совсем. Такого никогда раньше не случалось, — вмешалась её тётя.
— Ну, это точно исключение, потому что гарантирую — я не дракон. И даже если по какой-то дурацкой случайности так и есть, я ни в коем случае не потомок королевской семьи.
— Ты уверен, что не родился таким? — спросила Ксилия, обходя его по кругу
— Как я уже сказал лучику, я аллигатор — обычная старая болотная разновидность. Эксперименты изменили меня, после них у меня появились крылья и внешний вид тираннозавра с длинными руками.
— Даже если тест неверен, твой запах говорит об этом.
— Не знаю. Я не чувствую собственного запаха. — Странная черта оборотней. Они с лёгкостью могли учуять запах других, но собственный запах оказывался пустым местом.
— Ты утверждаешь, что эксперименты, — которые, учитывая современную науку, — могли бы объяснить некоторые мутации, но должно быть что-то, что могло бы спровоцировать генетику. Возможно, рецессивный ген. Напомни, как у тебя фамилия?
— Мерсер.
Тётя Сильвия покачала головой.
— Никогда о них не слышала.
— Удивительно, учитывая, как часто мы попадаем в новости за проступки. — Его губы изогнулись в ухмылке, и Эйми подавила смешок, глядя в лицо своей тёте.
— Твоя семья — криминал? Твоей маме это не понравится, Эйми, — сказала Ксилия.
— Мама переживёт. К моменту рождения нашего первенца, она заставит Мерсеров изображать семью мафиози, и благодаря скандалам будет устраивать потрясающие вечеринки.
— Мир фантазий, в котором ты живёшь, увлекателен и, по-видимому, передаётся по наследству. — Его взгляд метался между Эйми и тётей.
— Почему он продолжает отрицать то, кто есть? Как можно отрицать, что ты дракон? Тебя в детстве роняли? — спросила Ксилия.
— Возможно. Но это не изменит факта, что я не дракон, если только мы не говорим о том, что у меня в штанах.
За дерзкий ответ Эйми ударила его кулаком в живот так, что он отлетел к стене. Ей удалось сохранить мужественное выражение лица.
— Ты умеешь летать, — заметила Эйми.
— Но я не могу извергать огонь.
— Огонь переоценивают. Он — такой неуправляемый. Мне непонятно, зачем кому-то плеваться чем-то, а не драться когтями. — Ксилия скривила губы.
— Она предпочитает индивидуальный подход, — призналась Эйми. — Если вспомнить слова Ади…
— Ади?
— Моя сестра. Её теория состоит в том, что моя мать и тёти скандалят в человеческом обличье, чтобы сохранить услуги прачечной. Тётя любит носить белое, а кровь с шёлка выводится очень плохо.
Брэндон ущипнул переносицу и закрыл глаза.
— Зачем ты мне это рассказываешь? Кто признаётся, что его тётя — убийца?
— Кто сказал, что я кого-то убила? Покажи тело. Кому-то нужно исчезнуть? — Ксилия пристально посмотрела на Брэнда, и Эйми щёлкнула.
— Не угрожай моей паре, тётя. Он — мой билет отсюда.
— Я никуда с тобой не пойду, и думаю, что мне даже не следует быть здесь.
— Не начинай это дерьмо типа «Я пошёл на хе…»
— Эйми!
— Ладно, «Я сбегаю к чертям собачьим», — крикнула она, закатив глаза. У Брэнда задрожали губы от желания рассмеяться. — Ты хочешь знать, кто ты, и я дам ответ. И мне даже не нужно зелье. — Она подошла ближе и запрокинула голову, чтобы смотреть ему в лицо. — Ты мой.
— Ты же не серьёзно. — Он отвернулся и, обращаясь к Ксилии, добавил: — Кем бы ты меня ни считала, я не такой. И ты не можешь позволить ей привязать себя ко мне. Я не дракон.
— Ты серьёзно никогда не задумывался о том, что драконы могут существовать? Ничего такого не слышал? — В её словах звучало любопытство.
— Никогда. А что?
— Ну, твой дядя, Паркер, кое-что знает.
— Я сильно сомневаюсь, иначе он бы проболтался.
— Твой дядя хитёр и, вероятно, приберегает эту информацию, пока не решит, что она принесёт пользу. — Тётя Ксилия указала на его крылья. — Если твой дядя сделал это, то потому что что-то знает о твоей семье. У вас в семье есть странные внебрачные дети? Возможно, ты родился от незамужней матери или от неизвестного отца?
— Когда это мы перешли от обращения «ваша светлость» к «нагулянному»? — У Брэнда склонность отступать, когда становилось неудобно.
— Ты прав в одном. Мы почти ничего не знаем друг о друге. Возможно, моё предыдущее заявление было преждевременным.
— То есть, я не дракон? — он спросил.
— Ты дракон, — поспешила вмешаться Эйми. — И даже не пытайся отрицать это, тётя. Мы с тобой знаем, что значит этот цвет. — Эйми указала на зелье, оттенок которого ни с чем нельзя спутать.
Цвета преподавались в школе драконов. Школа манер мадам Дрейк не только давала уроки того, как быть настоящим снобом — держать голову под верным углом, какой прибор для чего используется и не шуметь на публике — ещё и предоставляла ускоренный курс для драконят по истории. Потому что члены семьи, возможно, приукрашали определённые ключевые исторические моменты.
— Зелье оттенка зелёного дерьма. Не совсем захватывающе, как по мне.
— Ты прав. Сам по себе цвет менее чем захватывающий, и не имеет ничего общего с золотом, как и оттенок для нашей семьи — тусклый ржавый цвет, отвратительный, учитывая наше серебряное наследие. Жёлтые цвета становятся очень странно розовыми, а у морских драконов, которые в основном синие, раствор прозрачный.
— Итак, какого тогда цвета мой дракон? — Он указал на пробирку. — Фиолетовый? Аквамарин? Или очень крутой чёрный с серыми нотками?
— Золотой.
Он посмотрел на свой обнажённый торс.
— Золотой? Серьёзно? Ты ведь видела меня, так?
Тётя Ксилия осмотрела его крылья, но когда хотела дотронуться, он отпрянул. Тогда она спросила:
— Ты никогда не возносился?
— Как понять «возносился»?
— Стадия, которую большинство драконят проходят в период полового созревания. Когда ты впервые принимаешь себя, как дракона.
— А это важно? — спросила Эйми.
— Да, потому что этот цвет подростка, а не зрелого гибрида.
— Значит, это не истинный цвет? — Эйми провела пальцем по его груди, и он замер, мышцы напряглись, но он не отпрянул.
— Обычно у драконят не хватает сил или способностей дотянуться до гибрида, поэтому я никогда раньше не видела не вознесённого полу изменённого. Я бы предположила, что, если он вознесётся к истинному облику, гибридный цвет изменится, и, если верить тесту, будет золотым.
Он покачал головой.
— За исключением того, что я не могу измениться. Всё.
— Не строй из себя диву, — заметила Эйми. — Моя тётя сказала, что нужно кое-что попробовать. Но меня больше интересует, подходишь ли ты в качестве пары?
Другими словами, могла ли её мать возразить и препятствовать плану, покинуть дом? Тогда придётся забыть об уходе. Но матери лучше не пытаться удержать Эйми от пары.
— Несмотря на отсутствие у него силы, он более чем подходит. Если действительно золотой, то объединение с ним принесёт огромную пользу нашему Септу. А если ваши дети будут золотыми… — Тётка улыбнулась.
Тогда у Эйми будет самый большой клад.
