…В сознание меня привела вспышка резкой боли в боку. Надсмотрщик сдержал обещание и вернулся в тот момент, когда я был в обмороке. А что как не хороший удар лучше всего приводит в чувство?
— Вставай, падаль! — рыкнул он, встряхивая меня.
Потом мне надели наручники, блокирующие магию, и вытолкнули в коридор. Тут волей — неволей пришлось открыть глаза, хорошо, что мой провожатый шел позади, ощутимо тыкая меня в спину палкой каждый раз, когда я спотыкался или сбивался с шага. Моя новая камера находилась на четыре этажа выше прежней. Тут было намного холоднее, на лестничных пролётах отсутствовали целые куски стен. Верхние этажи тюрьмы утопали в свинцовых тяжёлых облаках, покрывающих такое прекрасно и недоступное небо.
В детстве я думал, что на облаках живут ангелы. И они смотрят на наши земные дела с такой невообразимой высоты, что проблемы кажутся глупыми, мелочными. Наверное, про меня забыли, или мой хранитель отрёкся от меня, может, он просто такой же неудачник, как и я.
Из раздумий меня вывел еще один удар в спину.
Если отсюда спрыгнуть, можно успеть, не только насладиться полётом и вспомнить всю свою жизнь, но и состариться.
Вот и тюремный коридор.
Вместо решёток камеры были закрыты прочными дверями с мощными засовами и петлями, изрядно объеденными ржой. За бурым мхом практически не видно каменной кладки, а разряженный воздух, кажется, разъедал лёгкие. А ещё тут не было стражи. Надсмотрщик, покряхтев, открыл дверь и резким движением втолкнул меня в камеру.
— Приятно провести время! — раздалось мне в след и дверь, мерзко скрипнув, захлопнулась.
Привыкать к темноте глазам не пришлось. В противоположной от двери стене было сделано забранное решёткой ассиметричное окно. Также камера была намного просторней предыдущей. А ещё место тут было для трёх человек. Два моих соседа с интересом рассматривали новичка, не вставая с кровати, на которой они… перекидывались в карты?
— И кто это к нам пожаловал? — растягивая слова, мне навстречу поднялся мужчина. И я с ужасом понял, что два моих новых соседа это Дрир и Масиб: прислужники Эрика — они были моими мучителями, когда я попал в плен к темному мастеру. В свою очередь они поняли, кто я.
— Забери меня Бездна! Как я давно об этом мечтал!
Похоже, надсмотрщику показалось забавным — бросить бывшего спасителя к слугам мастера. Или "сверху" поступил приказ, вычеркнуть имя спасителя из списка живых. Второе было более логично. Если враг не умирает самостоятельно, несмотря на организованные условия, ему помогают в этом благом деле.
Дальше я запомнил события плохо. Точнее, не запомнил совсем. Кажется, меня били. Мучительно долго. С наслаждением ломая каждый палец и выкручивая суставы. Возможно, я даже кричал или хрипел, проигрывая своей боли…
А очнулся уже в другой камере. И ничего не болело, точнее, я просто не чувствовал собственного тела. Рядом сидел пожилой мужчина. Морщины вспарывали его лицо, словно шрамы. В выцветших глазах была усталость.
— Очнулся? Зря, — спокойно констатировал он.
— Почему? — еле разлепив губы с засохшей коркой крови, прохрипел в ответ.
Мужчина покачал головой и отвернулся к окну.
— Ты нежилец. А через полчаса перестанет действовать обезболивающее. Лучше быстрая смерть, чем долгая агония.
Как выяснилось, у меня было сломано больше половины костей, задето легкое, отбиты почки и внутреннее кровоизлияние. Про такие мелочи, как сотрясение мозга и многочисленные ушибы можно вообще промолчать. Человеку выжить нереально. Но Эрик оказался прав: моя агония растянулась. Видимо, некая сила решила не отпускать меня, и по истечению получаса я не умер от болевого шока. Нет, я вовсе не мечтал о смерти, как обычно пишут в героических романах, но и не стремился задержаться на этом свете любой ценой. Мне было все равно. Поверьте, когда вас рвет собственной кровью, желания мыслить просто не остается.
Но я снова выжил. Наверное, там наверху просто издевались и делали ставки, сколько еще мальчишка с Земли сможет пережить и вынести. Или Бездна не хотела терять свою игрушку. Надсмотрщик, осознав, что слепая пряха не спешит обрывать нить моего существования, начал за мной ухаживать. Его звали Микелем, а это крыло тюрьмы отвели для казненных узников, по — другому — живых мертвецов. Стража и сама Бездна редко захаживали сюда, но всё равно я постоянно чувствовал их присутствие.
День сменялся днем, постепенно кости срастались, увы, неправильно, причиняя дикую боль. Благодаря отварам Микеля тело медленно восстанавливалось. А что там с кровоизлиянием, я так и не понял. Как кашлял кровью, так и продолжил.
Жизнь продолжалась, если это, конечно можно было назвать жизнью.
Будь ты проклят, Эрик!
И тихий смех на грани сознанья:
— Он мёртв, я — это ты.
Глава 1.3
Сказка с плохим концом
Я могу не говорить ничего
Отшумела песен пьяная рать
В светло — розовом сиянье снегов,
Оказалось, так легко умирать…
Андрей Белянин
Сейчас
Проснулся, с трудом выдергивая себя из теплой ласковой Бездны. Несколько секунд никак не мог вспомнить, что же произошло и где я. Были беспомощность и легкость пустого разума. Мгновение я даже испытывал что‑то сродни удовольствию от этой легкости. А потом осколки мёртвой памяти поставили всё на место. Да, я дома. И, кажется, я неправильно начал новую жизнь.
Впрочем…
В этот момент я понял, что в комнате находиться кто‑то ещё и пристально меня разглядывает. Взгляд не был неприятен, но внимание… Как же не хочется открывать глаза — просто повернуться на другой бок и снова уснуть. Я слишком долго не мог нормально выспаться, а теперь, когда у меня появилась приятная возможность, мои планы нарушаются в очередной раз. Приоткрыл глаза, привыкая к царящему комнате полумраку.
На стуле возле кровати сидел бледный Леша и напряжённо вглядывался в моё лицо. Книга снова лежала на столе и, судя по всему, была уже прочитана. Неужели он действительно сидел всё это время рядом со мной? Увидев, что я проснулся, брат странно дернулся и мотнул головой. Это движение я расценил как вопрос.
— Со мной все в порядке, — сообщил я хриплым ото сна голосом. Потом, подумав, добавил, чтобы не соврать: — Насколько это вообще возможно. Не устал сидеть?
С трудом поднявшись с кровати, сжал пальцами ноющие виски.
— Знаешь, — тихо, словно это было страшной тайной, сообщил брат, — я посидел, почитал, сходил чаю на кухне выпил, только потом до меня дошло, что все‑таки случилось. Вернулся и ни на шаг от тебя не отходил. Да и как можно? — воскликнул он, обращаясь неизвестно к кому.
