С этими грустными мыслями я повернулся и, проталкиваясь сквозь толпу, пошел к собору, где должна была состояться похоронная служба по отцу Грегори. Это было величественное здание с огромными контрфорсами и высокими стрельчатыми окнами, забранными разноцветными стеклами. Потом я вспомнил слова Ведьмака и поднял взгляд на большую каменную горгулью над главным входом.
Чудовище на фасаде изображало Лихо таким, каким он был когда-то и каким пытался стать теперь, когда его сила вновь возросла. Покрытое чешуей мускулистое тело было напряжено, как перед рывком, длинные острые когти вцепились в притолоку. Казалось, чудище вот-вот спрыгнет вниз.
За время ученичества мне доводилось встречать весьма устрашающих созданий, но никогда я не видел ничего безобразнее огромной головы горгульи. Ее вытянутый подбородок был так сильно загнут вверх, что едва не касался длинного носа, а взгляд налитых злобой глаз словно следовал за мной, пока я приближался к собору. Уши тоже были странные – такие больше подошли бы большому псу или даже волку. Да уж, меньше всего мне хотелось бы встретиться в катакомбах с таким чудищем!
Прежде чем войти внутрь собора, я снова в отчаянии оглянулся на дом священников, спрашивая себя, есть ли хоть какая-нибудь надежда спасти Алису.
Собор был почти пуст, и я без труда нашел место в задних рядах прихожан. Неподалеку, стоя на коленях и склонив головы, молились две старухи, и алтарный служка усердно зажигал свечи.
У меня было время оглядеться вокруг. Внутри кафедральный собор казался даже больше, чем снаружи, благодаря высоким сводам и огромным деревянным балкам под потолком. Даже легкий кашель отдавался тут гулким эхо. Между скамьями было три прохода. Средний, который вел прямо к ступеням алтаря, был достаточно широк, чтобы по нему проехала повозка. Все здесь поражало воображение: статуи сверкали позолотой, и даже стены были выложены мрамором. Ничего общего с маленькой церковью в Хоршоу, где служил брат Ведьмака.
В передней части центрального прохода стоял открытый гроб отца Грегори, со свечами на углах. Никогда в жизни я не видел таких свечей – огромные, выше человеческого роста, они были укреплены в массивных медных подсвечниках.
В собор начали заходить люди, по одному, по двое, и, как я, садились на скамьи подальше от алтаря. Я продолжал высматривать Ведьмака, но пока его не было.
Я не мог удержаться и, оглядываясь по сторонам, пытался найти какие-то доказательства существования Лиха. Пока я никак не ощущал его присутствия, но, возможно, он способен почувствовать мое. Что, если слухи правдивы? Что, если он уже набрал достаточно сил, чтобы принять человеческий облик, и сейчас сидит среди прихожан? Я нервно оглядывался по сторонам, но потом расслабился, вспомнив, что говорил Ведьмак. Лихо связан и сидит в катакомбах, далеко внизу. По крайней мере, сейчас мне нечего бояться его.
Или нет? Его разум настолько силен, говорил наставник, что он может дотягиваться им до дома, где живут священники, и собора, затуманивая мысли людей. Может, как раз сейчас он пытается проникнуть и в мою голову!
Я в ужасе поднял глаза и поймал взгляд женщины, только что отдавшей последнюю дань уважения отцу Грегори и возвращающейся на свое место. Я мгновенно узнал в ней рыдавшую над ним домоправительницу. Она тоже узнала меня и остановилась рядом.
– Почему ты пришел так поздно? – сердито спросила она громким шепотом. – Если бы ты прибыл сразу же, как я послала за тобой, сегодня он был бы жив.
– Я сделал все, что мог, – коротко ответил я, стараясь не привлекать к нам слишком много внимания.
– Иногда сделать все, что можешь, оказывается недостаточно, верно? Квизитор прав насчет вашего племени, от вас одни неприятности! Вы заслуживаете того, как с вами поступают!
При упоминании квизитора я вздрогнул, но тут внутрь один за другим начали входить люди, все в черных сутанах и плащах. Священники… десятки священников! Никогда не представлял себе, что можно увидеть так много их сразу. Как будто священники со всего мира съехались на похороны отца Грегори. Однако я понимал, что это не так, что здесь лишь те, кто живет в Пристауне… ну, может, еще в нескольких ближайших деревнях и городках. Домоправительница отца Грегори не произнесла больше ни слова и заторопилась к своей скамье.
Теперь я и в самом деле испугался. Вот я сижу здесь, в кафедральном соборе, прямо над катакомбами, ставшими логовом самого страшного создания в Графстве, и как раз сейчас сюда прибыл квизитор… Вдруг меня узнают? Я отчаянно хотел оказаться как можно дальше отсюда и с тревогой оглядывался в поисках наставника, но не видел его. И уже совсем решил было уйти, как вдруг большие двери широко распахнулись, и в собор потянулась длинная процессия, отрезав мне путь к бегству.
Человека, который шел во главе процессии, я поначалу принял за квизитора – они и в самом деле были очень похожи. Однако этот человек выглядел старше, и я вспомнил слова Ведьмака о том, что дядя квизитора – епископ Пристауна. Видимо, это он и был.
Церемония началась. Песнопения продолжались бесконечно, и так же бесконечно мы то вставали, то садились, то опускались на колени. Стоило занять одно положение, как приходилось тут же менять его. В тех местах, где похоронная служба шла на греческом, я лучше понимал, что происходит, потому что мама обучала меня этому языку, когда я был маленьким. Однако большая часть службы велась на латыни. Кое-что я тоже ухватывал, но очень мало и решил как-нибудь при случае непременно приналечь на латынь.
Епископ сказал, что сейчас отец Грегори на небесах и что он заслужил это, так как много лет трудился на благо людей. Я почти не удивился, что он ни словом не упомянул о том, как именно погиб отец Грегори. Полагаю, священники не распространялись на эту тему, не желая признавать тот факт, что их заклинания бессильны.
Спустя почти час заупокойная служба закончилась. Процессия покинула церковь, но на этот раз шесть священников несли гроб. Четверо других, довольно крупных, шли следом и несли свечи, что, по-видимому, было нелегко, учитывая, как они пошатывались под их тяжестью. И только когда последний из них проходил мимо меня, я разглядел трехгранное основание медного подсвечника.
На каждой из трех граней была изображена безобразная горгулья, которую я видел над входом в кафедральный собор. И хотя, скорее всего, этот эффект создавало трепещущее пламя, у меня снова возникло впечатление, будто чудовище сверлило меня взглядом все время, пока священник проходил мимо.
Наконец все священники, а следом за ними и прихожане в черном вышли, но я еще долго оставался внутри церкви из опасения столкнуться с домоправительницей отца Грегори.
