Наконец, церемония закончилась, и все высыпали на парковку. Родители со слезами на глазах обнимали и целовали своих детей, передавали им чемоданы, сумки и пакеты с гостинцами. Кэлл стоял в сторонке, засунув руки в карманы. Его отца не было рядом, чтобы попрощаться, и у мальчика не было с собой багажа. Если он походит пару дней в одной и той же одежде, от него будет разить ещё хуже, чем сейчас.
Их ждали два жёлтых школьных автобуса, и маги начали делить учеников в соответствии с их Мастерами. В каждом автобусе сидело несколько групп. Подмастерьев Мастера Руфуса разместили вместе с учениками Мастера Милагрос, Мастера Рокмейпла и Мастера Лемуэля.
Пока Кэлл ждал своей очереди, к нему подошёл Джаспер. Его сумки выглядели такими же дорогими, как одежда, и на багаже были вытеснены его инициалы — ДДВ. Мальчик смотрел на Кэлла с ироничной ухмылкой.
— Это место в группе Мастера Руфуса, — сообщил Джаспер, — было моим, а ты его отнял.
Хотя Кэлла должно было обрадовать раздражение Джаспера, мальчику надоело, что все ведут себя так, будто оказаться учеником Руфуса было великой честью.
— Слушай, я ничего для этого не делал. Я даже не хотел, чтобы меня выбирали, ясно? Я не хочу ехать в эту школу.
Джаспера трясло от злости. Вблизи Кэлл потрясённо заметил, что сумка мальчика, хоть и казалась модной, была дырявой, и её уже несколько раз аккуратно латали кожаными заплатками. Запястья Джаспера на пару сантиметров торчали из рукавов, и Кэлл понял, что одежда тоже досталась ему с чужого плеча, или он из неё почти вырос. Мальчик готов был поспорить, что и его имя было придумано, чтобы соответствовать монограмме на сумке.
Может, раньше его семья была богатой, но теперь, похоже, у них почти не осталось денег.
— Ты врёшь, — в отчаянии возразил Джаспер. — Ты что-то сделал. Самый лучший Мастер Магистериума не мог выбрать ученика случайно, так что можешь не надеяться обдурить меня. Когда приедем в школу, я обязательно верну себе это место. Ты будешь умолять о возвращении домой.
— Стой, — сказал Кэлл. — Если попросить, меня отпустят домой?
Джаспер уставился на Кэлла, словно тот только что произнёс несколько предложений по-вавилонски.
— Ты не представляешь, как это важно, — проговорил он и так крепко ухватился за ручку сумки, что у него побелели костяшки. — Не представляешь. Мне противно ехать в одном автобусе с тобой.
Он повернулся к Кэллу спиной и направился к другим Мастерам.
Кэлл всегда ненавидел школьные автобусы. Он никогда не знал, с кем сесть, потому что у него никогда не было друзей по маршруту следования автобуса — или вообще друзей как таковых. Другие дети считали его странным. Даже во время Испытания, даже среди людей, мечтавших стать магами, мальчик выделялся своей странностью. По крайней мере, в этом автобусе было достаточно мест, так что ему достались оба сидения. «Наверное, дело в том, что от меня пахнет горящей резиной», — подумал мальчик. Но он всё равно чувствовал облегчение. Он просто хотел побыть один и обдумать всё случившееся. Кэлл сожалел, что отец не выполнил его просьбу и не подарил ему на прошлый день рождения телефон. Мальчик просто хотел услышать отцовский голос. Он просто хотел, чтобы последнее воспоминание об отце было не о том, как его, кричащего, выволакивают из ангара. Он просто хотел знать, что делать дальше.
Когда автобус выехал на дорогу, со своего места поднялся Мастер Рокмейпл и начал рассказывать о школе. Он объяснил, что студенты Железного курса останутся в школе на всю зиму, потому что опасно отпускать домой не до конца обученных магов. Мужчина также сообщил, что всю неделю ученики будут работать со своими Мастерами, посещать лекции других Мастеров по пятницам и раз в месяц участвовать в каком-то важном испытании. Кэллу было сложно сосредоточиться на деталях, особенно, когда Мастер Рокмейпл начал перечислять Пять Принципов Магии, каждый из которых так или иначе касался равновесия. Или природы. Или ещё чего-то. Кэлл старался обращать внимание на объяснения, но слова растворялись в воздухе прежде, чем он успевал их запомнить.
Через полтора часа автобусы сделали остановку, и Кэлл понял, что у него не было не только багажа, но и денег. Мальчик сделал вид, что ему не хочется есть и пить, пока все остальные покупали шоколадные батончики, чипсы и газировку.
Когда дети снова загрузились в автобус, Кэлл сел позади Аарона.
— Ты знаешь, куда нас везут? — спросил у него Кэлл.
— В Магистериум, — ответил Аарон, и в его голосе отчётливо слышалось беспокойство о психическом здоровье Кэлла. — Ну, в школу, понимаешь? Где мы будем подмастерьями.
— Но где она находится? Где расположены туннели? — не унимался Кэлл. — И как думаешь, нас будут на ночь запирать в комнатах? Может, на окнах даже будут решётки? Ой, нет, стой... Там же нет никаких окон, верно?
— Ээээ... — промямлил Аарон, протягивая мальчику пакетик «Лейз» со вкусом сырно-чесночного хлеба. — Хочешь чипсов?
Тамара наклонилась к ним через проход.
— Ты что, правда псих? — спросила она. Вопрос звучал не как оскорбление, а как искреннее желание обсудить эту тему.
— Ты же знаешь, что мы все умрём, когда приедем туда, правда? — проговорил Кэлл достаточно громко, чтобы его услышал весь автобус.
Его заявление было встречено оглушающей тишиной.
Наконец, Селия подала голос.
— Все мы?
Некоторые ребята засмеялись.
— Ну, конечно, не все, — объяснил Кэлл. — Но некоторые. Это ничего не меняет.
Все снова уставились на Кэлла, кроме Мастера Руфуса и Мастера Рокмейпла, которые сидели в самом начале автобуса и не обращали внимания на то, чем занимаются дети. За этот день Кэлла обзывали сумасшедшим чаще, чем за всю его жизнь вместе взятую, и его это уже порядком достало. Только Аарон не смотрел на Кэлла, как на умалишённого. Вместо этого мальчик хрустел чипсами.
— Так кто тебе это сказал? — спросил Аарон. — Что все мы умрём?
— Мой отец, — ответил Кэлл. — Он учился в Магистериуме, так что знает, каково там. Он говорил, что маги будут ставить на нас опыты.
— Тот дядька, который кричал на тебя во время испытания? Который бросил кинжал? — уточнил Аарон.
— Обычно он так себя не ведёт, — заступился за отца Кэлл.
— Ну, ты сам сказал, что он учился в Магистериуме, и он вполне себе жив, — вклинилась в разговор Тамара. Она понизила голос. — И моя сестра там учится. И некоторые наши родители тоже были подмастерьями.
— Да, но моя мама умерла, — возразил Кэлл. — А папа ненавидит всё, связанное со школой. Он даже отказывается говорить о ней. Он убеждён, что из-за этого мама и умерла.
