Ехали мы быстро, дорога не была освещена, и я понятия не имел, куда меня везут. Но минут через пятнадцать мы остановились около какого-то утопающего в темноте здания, и лейтенант нажал на кнопку звонка у входной двери. Открыл нам прапорщик в фуражке с синим околышем, и я облегченно вздохнул – здесь меня не достанет никакой Радзивилл!
Милиционер остался за дверью, а меня прапорщик провел в кабинет, в котором, кроме стола с телефоном и двух стульев, ничего больше не было. Показав мне на стул, прапорщик молча вышел, и в двери щелкнул замок. «Зачем?» – удивился я. Я пришел сюда по своей воле и вовсе не собирался убегать!
Не знаю, сколько мне пришлось ждать, но времени прошло довольно много. Наконец замок снова щелкнул, и в кабинет вошел человек лет тридцати, в строгом сером костюме и темном галстуке, с ничего не выражавшим лицом. Он положил на стол кожаную папку с хромированным ромбиком в уголке, на котором было что-то написано витиеватыми буквами, достал из нее несколько листов бумаги. Постучал обрезом стопки по столу, аккуратно сровнял листы и положил их перед собой. Потом достал из внутреннего кармана пиджака авторучку, свинтил с нее колпачок, внимательно посмотрел на перо, снял невидимую соринку и положил ручку рядом с бумагой. Все эти приготовления действовали мне на нервы, и я стал ерзать на своем стуле. Только тогда чекист соблаговолил заговорить со мной.
– Итак, молодой человек, вы что-то хотели сообщить органам госбезопасности? – спросил он, не представившись. А еще меня удивило, что он не поинтересовался моим именем. По многочисленным фильмам я знал, что следователь в первую очередь вписывает в протокол данные собеседника. В этом было какое-то несоответствие, но я решил не обращать на него внимания.
– Тут, недалеко, есть большой дворец, – сбивчиво заговорил я. Почему-то из моей головы улетучились слова, которые я готовил всю дорогу. – Так вот там… там…
– Что там? – очень вежливо спросил чекист.
– Там… – Я вдруг с ужасом понял, что не помню, о чем хотел рассказать. Что-то очень важное, но – хоть убей…
Я молчал и безумными глазами смотрел на чекиста.
– Молодой человек, надеюсь, вы понимаете, что здесь не место для шуток, – все так же вежливо сказал он.
– Ладно, хватит! – послышался от дверей знакомый голос.
Я повернулся и увидел неслышно вошедшего в кабинет Радзивилла.
– Хватит с него! – добавил командир и жестом приказал мне следовать за ним.
Я тащился на ватных ногах по длинному коридору, и мне было отчаянно стыдно. Все перепуталось в моей голове. Я даже толком не понимал, что натворил, но чувствовал – что-то нехорошее. Шли мы долго, потом поднялись по покрытой красно-зеленой ковровой дорожкой мраморной лестнице, и я оказался перед своим двадцать седьмым номером.
Уже засыпая, я вспомнил, как в милицейской «Волге» у меня вдруг закружилась голова. Только теперь я понял, что это было симптомом близости Школы.
Глава 6. Служба. Приказано бежать и никому не доверять
…Я никогда не видел такого выражения на лице своего командира. На нем застыл ужас.
– Володя, снимай запрос, быстро! – Ужас был показной, предназначенный для тех людей, что стояли рядом с ним, но не были видны на моем мониторе. – Тебя вот-вот вычислят и перехватят!
Значит, уже вычислили, понял я, и времени у меня почти не осталось.
– Командир, я не понял… – промямлил я испуганно. – Что случилось?
На самом деле я все отлично понял. Последовательность слов и интонация, с которой они были произнесены, означали, что командир находится под контролем. Точнее, на него было направлено не меньше трех стволов. С двумя вооруженными людьми, даже хорошо подготовленными, он справился бы если и не играючи, то… Короче, справился бы в любом случае. А вот когда противников больше, возникают определенные сложности, хотя тоже не смертельные. Был еще один вариант: командира взял под контроль кто-то из работников Службы, выше его рангом. Только это было совсем уж похоже на фантастику.
Но ничего, попробуем разобраться. Языку мимики и жестов, акцентов и интонаций командир обучал всех своих курсантов в индивидуальном порядке, и для каждого из нас этот язык оказывался свой, неповторимый и непонятный для других. То есть, с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента, разговор, который мы вели параллельно тому, что слышали окружающие, оставался непонятен для непосвященных. Даже по телефону, не видя друг друга, мы могли вести тайный диалог, делающий бессмысленным любое прослушивание. Правда, это было труднее.
– Не спрашивай, я сам не понимаю. – Радзивилл поморщился, не в силах унять нервный тик – левое веко у него мелко подрагивало. – Сиди на месте и никуда не высовывайся! Через несколько минут тебе на помощь придут наши люди.
На самом же деле нервный тик на лице и панические интонации в голосе командира говорили: «Беги без промедления и действуй по плану «D»!»
Вот это да! Этого я ожидал меньше всего.
– А как быть с Виктором? – спросил я. – Ему тоже что-то угрожает?
– У него есть свой командир. – Радзивилл махнул рукой с особым образом поджатыми пальцами, и это значило – харьковчанин предупрежден и уже выбирается сам. А квартира безнадежно засвечена, и скоро здесь будет жарко.
Я набрал в легкие воздуха, чтобы задать очередной вопрос, но поперхнулся и закашлялся. Командир отлично меня понял и просигналил взглядом: «Не доверяй никому. Я на самом деле ничего не знаю. Случилось что-то невероятное».
Вдруг его лицо застыло, но это продолжалось недолго. Командир болезненно вскрикнул, чуть ли не прокричал глазами: «Беги!» – и монитор погас. Я быстро набрал на клавиатуре пароль из двадцати цифр, нажал «Enter» и швырнул ноутбук на диван. Через четыре секунды вся его электронная начинка разогрелась до температуры в полтысячи градусов и потекла струйками расплавленного металла. От жара немедленно занялись вонючим пламенем синтетическая обивка и поролоновая начинка дивана. Пожар должен был хотя бы на несколько мгновений задержать погоню, чьи шаги я уже слышал около подъезда.
Не теряя времени, я бросился на кухню и в отчаянном прыжке нанес сильный удар кулаком по лепной розетке на потолке. Слева от газовой плиты раздался едва слышный щелчок. Я нажал на стену в этом месте. Лопнули обои, и часть кирпичной стены раскрылась, как дверь. Наступив на узкий порожек, я закрыл за собой проход и, не мешкая, прыгнул в темный провал под ногами. Приземлился я, как и ожидал, на что-то мягкое, сразу отскочил в сторону и дернул рычаг, который рассмотрел в тусклом свете, проникавшем сюда через какое-то окошко. Раздался грохот – это с высоты четвертого этажа рухнула груда обломков кирпича, завалившая щель и лишившая преследователей возможности идти за мной по пятам. Подозреваю, что эта груда была заложена еще при строительстве дома.
