Я рискнула разжечь костер, ведь одежда промокла, и я не могла унять дрожь. Были места в лесу, где деревья были сухими, хотя высечь искру было все равно сложно. Руки дрожали от холода. Я сняла накидку Флинта – боги, как я раньше была без нее? – и разложила на камне у костра, где она сушилась вместе с моей туникой и блузкой. Я надела одежду, что оставил Флинт. Она была в моей сумке и промокла меньше, чем моя одежда.
Я пыталась собирать еду по пути, но результатом была лишь пригоршня сморщенных ягод и букетик трав. Я сварила из листьев настой и медленно пила. Наслаждаясь теплом каждого глотка. Закончив, я поставила котелок с остатками настоя рядом с тремя ягодами на листе. Мне не казалось, что меня преследуют маленькие ножки с того момента, как я вошла в лес.
Я укуталась во влажную накидку и собралась отдыхать. Дубы уже избавлялись т летнего одеяния, и я спала в листьях. Вскоре лес не будет безопасным укрытием. Я знала лес, я научилась многому, пока мы с отцом были в бегах. Чему я не научилась у бабушки о сборе припасов и укрытиях, это я раскрыла сама с отцом, пока мы пересекали горную местность, стараясь не попасть в беду. Мы оставались на одном месте всего на ночь или две, боясь, что наше присутствие привлечет ненужное внимание к тем, кто нас приютил. Мы никогда не говорили, почему Силовики заинтересовались бы нами. Часто они были близко, подходили, думая, что мы не узнаем их в их черном одеянии, хоть и без серебряных брошей и звякающей брони. Но мы знали: их плохие деяния оставляли за ними вонь. Мы умели раствориться в лесу, мы позволяли Олбану спрятать нас.
Пару раз народ шептался, что люди короля спрашивали о путнике с севера, мужчине с умелыми руками, идущему с дочкой, которая была еще юной. Кто-то видел их? Если да, то им сразу нужно было доложить Силовикам. Ложь влекла за собой наказание с печальными последствиями. Но находились смелые люди, что давали нам переночевать. Но не в последнее время.
* * *
Я шла день, два, три. Я подхватила кашель, и каждую ночь в лесу я просыпалась от спазмов и боли. Каждое утро я просыпалась, и было холодно и сыро, и было все сложнее переводить дыхание. Травы могли помочь мне, но они здесь не росли, и даже если я находила их, я могла заварить лишь простые настои.
Легко было надеяться в солнечный день, когда одежда была сухой, а живот – полным, а впереди ждал крепкий сон. И куда сложнее удержать огонек горящим, когда наступила осень, и шли дожди, а все деревья и кусты были мокрыми, земля хлюпала. Было еще сложнее, когда поднялись ветра, воздух стал холодным, и все животные искали укрытия.
Глядя на огонь одной из ночей, я поняла, что скоро буду в большой беде. Голова кружилась от голода. Грудь болела. Мне было холодно, даже если я шла весь день, карабкалась по камням, пересекала ручьи и пряталась, заметив человеческую активность. В лесу были тропы местных жителей, места, где свиньи питались орехами и кореньями, где люди жгли уголь или собирали хворост. Чем ближе я была к Летнему форту, тем сложнее было оставаться невидимой.
Я добралась до места, где тропа спускалась по холму, и пространство стало шире на берегу озера. Дорога была твердой, подходящей для телег и всадников, и она была людной. Среди людей были Силовики, большинство шли на восток. Они могли ехать в Летний форт. Может, хотят доложить о прогрессе Сбора королю Кельдеку, если он еще был там. Он бы гордился ими.
Было страшно видеть их так близко. Я держалась вдали от дороги, двигалась как можно тише. Один неверный шаг, одна треснувшая ветка, и меня тут же схватят, заставят отвечать, что я делаю здесь одна.
Четыре дня, пять, а Летнего форта видно не было. Вокруг падали листья, ветки становились голыми. Слишком долго. А если я не дойду до наступления зимы? Но я не могла подходить к дороге. Там с раннего утра были Силовики. Если я подойду, меня выдаст кашель. Я нашла яму, в которую поместилась бы лиса, и спряталась там, надеясь, что они пройдут, освободят мне путь. Я ждала, а небеса разверзлись, пошел дождь. Я пряталась под накидкой Флинта, смотрела на дорогу, где поток путников замедлился, но не исчез. Вода заполняла яму, в которой я пряталась. Я промерзла до костей.
Огонь разжечь не вышло бы. Не было сил искать еду. Я не помнила, когда я была сытой. Казалось, я никогда уже не буду сухой и согретой. Я ругала умершего отца, ругала, что он решил, что игра могла все изменить.
- Был бы ты здесь, - прошептала я холоду, свет угасал, а дождь превратился в туман вокруг меня. Он не мог остановить дождь, у него не было дара. Он не мог наколдовать ужин из ничего или остановить Силовиков. Но если бы он был здесь, я не была бы одна.
Я оставалась там ночь и день, а на вторую ночь дождь прекратился, и я рискнула идти в темноте. Руки и ноги были скованными, как у старушки. Я пробиралась сквозь лес, стараясь не кашлять. Каждый шаг казался очень шумным, сообщал всему миру обо мне. Может, у Кельдека были дозорные на холме. Может, Силовики, что проезжали вчера, ждали меня за углом. Когда надо мной пролетела сова, я шарахнулась в страхе.
Путь был бесконечным. И почему я пообещала бороться? Я могла едва переставлять ноги. Я просила себя помнить песню. Но, казалось, это было очень давно, и я была слишком уставшей.
Наконец, наступил влажный рассвет, в сотне шагов передо мной была огромная долина Раш, река текла из гор в Глубоководье. Я пересекла холм и с вершины смотрела на каменную стену Летнего форта. Всюду должны быть стражи.
Сзади раздался голос, и я испуганно подпрыгнула.
- Тебе хочется сесть и сварить похлебку.
Я развернулась, а в тени влажных папоротников оказались две фигурки. Женщина в зеленом платье с капюшоном - Шалфей. Странное существо с листьями на теле – Сорель. Он протянул руку, я не двигалась.
- Похлебка? – прохрипела я, думая, как приятно было бы обхватить руками теплый котелок, согреть горло горячим супом. – Здесь нельзя разводить костер. Мы слишком близко к Летнему форту. Они увидят дым. И нам нужно говорить тише.
- Все еще идешь на север? – Шалфей пронзала меня взглядом.
Я говорила им об этом?
- Дальше по долине Раш.
Женщина посмотрела на спутника, они взглянули на меня.
- Далеко ты в таком состоянии не уйдешь, - сказала она. – Выйдешь из леса, упадешь, а там люди короля тебя схватят. Если не примешь помощь, когда ее предлагают, то будешь глупее, чем я о тебе думала.
- Я должна идти, - прошептала я.
- Не без теплой похлебки, - сказал Сорель. – Иди сюда.
- Я говорила…
- Айе, мы слышали. «Они увидят дым». От твоего костра – да. Но не от моего.
- Идем, девочка, - сказала Шалфей, схватившись за край моей накидки костлявыми пальцами. – Ты вся продрогла. Это не далеко.
