— Ты хочешь меня обмануть?
— А вдруг вы пробудете дольше пяти дней? — не сдавался хозяин. — Или устроите ещё пару таких пьянок?
Алекс чувствовал себя слишком уставшим, чтобы торговаться и спорить.
— Я сейчас возьму меч, и ты мне не только сдачу отдашь! — тихим голосом проговорил он.
Однако Туина оказалось не так-то легко смутить.
— Попробуй! Ты, сопляк, ещё под стол пешком ходил, когда я бился с пиратами у Маранских островов!
Он сжал кулаки и упёр их в бока.
— Мена, Бычок, тут пьяный буянит!
Откуда-то выскочил коренастый раб с короткой дубинкой, а из кухни вышла подавальщица, сжимая в крепких руках внушительных размеров кочергу.
Посетители на другом конце стола глумливо захохотали.
— Пойдём отсюда, — Айри взяла его за руку.
Александр почувствовал, что попал в глупое положение. Устраивать резню нельзя, а вырубить без большого членовредительства этих нахалов сейчас он не в состоянии.
— Развели как лоха, — пробормотал он по-русски, приподнимая бесчувственную тушку Герноса. — Пить надо меньше.
— Эй, Бычок! — крикнул довольный хозяин. — Помоги нашим гостям добраться до комнаты.
Раб оставил дубинку, вежливо отстранил Алекса и легко взгромоздил на плечо тело евнуха.
— Пойдёмте, господа!
«Сервис, — с грустью думал юноша, поднимаясь вверх по лестнице, не замечая руки Айри, заботливо поддерживавшей его за талию. — Традиционное нидосское гостеприимство!»
Глава II. Александр и день забот
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух…
А.С. Пушкин
Раб уложил бесчувственного Герноса на кровать и кланяясь вышел, косясь на еле державшегося на ногах Алекса.
— Отдай мои вещи! — решительно заявила девушка, едва шаги слуги стихли.
— Зачем? — удивился парень, плюхаясь на табурет.
— Хочу продать, пока ты не роздал их первым встречным!
— Бери, — вздохнул Алекс и почесал затылок. — С браслетом, действительно, глупо получилось.
Не глядя на него, Айри открыла сундук и взяла узелок с вещами, прихваченными «на память» из дома мужа.
— Не хочу голодать, когда он опустеет, — проговорила девушка, опуская крышку.
— Смотри, не продешеви, — усмехнулся юноша.
Она вспыхнула как пересушенный на солнце тростник.
— Я цены знаю! В отличие от тебя!
— Ты надолго?
Айри задумалась. Она очень устала, но находиться в одной комнате с пьяным евнухом, который храпел, мычал и портил воздух, не хотелось. Да и поступок Алекса очень сильно разочаровал. Сразу вспомнилось, как он бездумно раздаривал золото, доставшееся им в наследство от Энохсета.
— Схожу к Гарби, — буркнула девушка.
— Не забудь спросить у неё о том, про что мы с тобой говорили, — напомнил парень. — Вдруг она что-нибудь слышала?
— Хорошо, — буркнула Айри. Она накинула на голову платок и, взяв узелок, пошла к двери.
— Постой! — окликнул её юноша, пересаживаясь на кровать. — Сделай, пожалуйста, ещё одно дело?
— Какое?
— Когда пойдёшь через двор, скажи всё что думаешь обо мне и о браслете.
— Зачем тебе это? — удивилась девушка.
— Хочу, чтобы хозяин решил, будто я очень пьяный, — объяснил Алекс, пожимая плечами. — Вдруг получится с ним рассчитаться?
Айри покачала головой, не понимая, что он имеет в виду. Но спорить не стала. Тем более на языке вертелось множество подходящих эпитетов для характеристики столь глупого поступка.
Едва он закрыл за ней дверь, девушка тихо выругалась.
— На тебя никакого серебра не напасёшься, голодранец!
Из окна номера донеслось неразборчивое бормотание.
— Сам пьяница и приятели у тебя такие же! — проговорилась она, спускаясь по лестнице и прижимая к груди узелок.
— Два дебена за кувшин дешёвого пойла! — уже громче сказала Айри, кутаясь в длинный плащ. — За это серебро можно дней десять прожить! Скоро голыми останемся от такой щедрости!
— В рабство продашься за лишнюю чашку вина! — крикнула она, оглядываясь на дверь номера.
Стоявший неподалёку от лестницы хозяин довольно усмехнулся.
— Почему шумишь, госпожа?
Девушка стегнула его взглядом по сияющей физиономии и, не говоря ни слова, прошла мимо.
— После заката я ворота не открываю! — крикнул тот вслед.
— Успею! — огрызнулась она, выходя на улицу.
Айри злилась на себя за то, что не смогла вовремя остановить пьяную щедрость Алекса, из-за которой они могут остаться без средств к существованию, на Герноса, которого пришлось лечить вином от отчаяния, а больше всего на его жадных родственников, совсем потерявшим стыд и совесть.
Хмурясь, девушка шла по улице, разыскивая глазами подходящую лавку. Харчевня Гарби располагалась на противоположном конце города, поэтому Айри вновь пришлось идти через площадь Великого флота. Прохожих здесь заметно поубавилось, поскольку всякая деловая жизнь в городе после полудня постепенно замирала. Не задерживаясь, Айри свернула на нужную улицу и тут заметила в окне одной из лавок стеклянный блеск.
На широких полках стояли кубки, бокалы, пузырёчки и кувшинчики из разноцветного и прозрачного стекла. Хозяин, пожилой благообразный даросец, со скорбной миной на бородатом лице пересчитывал разложенные на столе медяки. Уловив заинтересованный взгляд, он прикрыл деньги тряпкой и благожелательно улыбнулся.
— Что желает, прекрасная госпожа? Есть красивые стаканчики, — он взял с полки цилиндрик из бледно-жёлтого стекла. — Или, может, вот этот флакончик для благовоний?
Бегло болтая по либрийски, мужчина другой рукой взял почти прозрачный пузырёк со стеклянной пробкой.
— Покажите вон тот бокал! — попросила девушка.
Хозяин одобрительно кивнул.
— Хороший выбор, госпожа. Настоящее келлуанские стекло.
Он поставил на прилавок кубок в форме цветка.
— Нет ни пузырьков воздуха, ни трещин. А какой звук?!
Мужчина осторожно стукнул по краю бокала деревянной палочкой и прислушался с видом знатока.
— Сколько вы за него просите? — поинтересовалась Айри.
— Вещь очень ценная, — вздохнул лавочник. — Но для такой молодой и красивой двадцать рахм!
Девушка мысленно прикинула.
— Пять дебенов серебра!
Продавец виновато развёл руками.
— Хорошую вещь дёшево не купишь.
Тогда сколько вы дадите за это? — она положила на стол узелок и продемонстрировала даросцу три почти таких же бокала.
— Я краденое не скупаю, девочка! — сурово нахмурился тот. — Убери!
