Он немного посидел, глядя на бьющиеся о берег свинцовые волны, затем со вздохом встал, забросил мешок за спину и снова двинулся в путь. Хотелось бы к ночи дойти до трактира. Нет, конечно, можно переночевать и на обочине или, разведя костер, на какой-нибудь поляне – в прошлом не раз приходилось коротать ночь таким образом. Но не хотелось, холодновато все же. Беранис с деньгами, за ночлег на сеновале много не возьмут, а еда своя есть.
Миля за милей незаметно ложились под ноги, Кенрик шел, что-то насвистывая себе под нос, и фантазировал о будущем. Что только не приходило в голову! Вот он – могучий маг, способный движением пальцем вызвать или утихомирить ураган. Вот он – известный ученый, разгадывающий загадки мироздания. А особенно – главную загадку их мира, загадку каверн. Ведь когда-то, если верить древним легендам, мир был един, не разделен неизвестно чем на области, которые со временем и назвали кавернами.
Кенрик однажды добрался до границы родной каверны и своими глазами видел за ней лес и горы. Однако пройти дальше не смог, уперся в невидимую стену. И никто не мог, хотя самые сильные маги предпринимали множество попыток, ни одна из которых не увенчалась успехом. Способ проникнуть из каверны в каверну имелся один – созданные древними порталы, которые изредка удавалось активировать. Кем были эти древние? Опять же, никто не знал. Не все активированные порталы вели в населенные местности, из пяти торийских только два – в Игмалион и некий Ринстер. Но в последнем пришельцев встречали стрелами, местные не желали ни с кем контактировать. Остальные три портала вели на безлюдный скалистый островок, в густую чащу и в пустыню. Герцог, на чьей территории располагался выходивший в чащу портал, долго пытался хоть как-то освоить ее, но поселенцы очень быстро становились добычей огромных хищных ящеров. После нескольких неудачных попыток он отступился, отдав портал на откуп магам, заплатившим за это немало золота. Те занимались непонятными экспериментами, ничего не сообщая о них живущим неподалеку людям. Да те и сами не стремились лезть в дела «колдунов», слишком их боялись.
Солнце все больше клонилось к западу, и Кенрик понемногу начал беспокоиться. Где же трактир? Ему давно пора показаться! Идти в темноте не хотелось. Что же делать – устраиваться на ночлег? Это ведь сколько времени уйдет, чтобы хвороста на всю ночь набрать. А без костра к утру он просто замерзнет. Юноша ускорил шаг, надеясь вскоре увидеть огни трактира.
Внезапно какой-то звук привлек внимание Кенрика, и он остановился. Очень знакомый звук. Где-то в чаще, на грани слышимости безнадежно, отчаянно плакал маленький ребенок! Уж детский-то плач юноша, нянчивший младших братьев и сестер, ни с чем не мог спутать. Ребенок заблудился? Но где его родители? Неужели кто-то бросил малыша в лесу? Наверное, многие назвали бы Кенрика сумасшедшим, но оставить в лесу плачущего ребенка он не мог и, забыв обо всем, рванул влево от дороги, быстро углубляясь в чащу.
Стволы огромных деревьев мелькали мимо, пару раз юноше даже пришлось перелезать через бурелом. Он петлял, спотыкался, падал, вставал и снова бежал, думая только о том, как побыстрее добраться до несчастного малыша, и не запоминал дорогу – не до того было. Плач постепенно становился громче, однако прошло еще минут двадцать, прежде чем Кенрик выскочил на большую поляну. Младенческое «уа-уа» явно раздавалось отсюда. Но где же младенец?..
Юноша растерянно обвел глазами поляну, но никого на ней не обнаружил. Только у самой кромки леса на траве виднелась какая-то темная масса. Подойдя поближе, он увидел довольно большое мертвое животное, явно из породы кошачьих. Сперва ему показалось, что оно похоже на «кота», на котором ехал герольд, но, присмотревшись, Кенрик увидел различия. Во-первых, оно было совсем черное, а не пятнистое, и шерсть намного гуще. Во-вторых, значительно превосходило того «кота» размерами, лапы были длиннее и толще, морда другой формы, хвост раздвоен, и обе его половинки венчались когтями. Зубы внушали уважение, когти тоже были немаленькие – та еще зверюга, не дайте Трое встретиться с ней на узкой дорожке. И убил ее не менее страшный хищник – об этом ясно говорило разорванное горло.
В этот момент снова раздался младенческий плач. И звук шел прямо из-под мертвого животного! Кенрик ошалело отступил на шаг и помотал головой, однако ничего не изменилось. Это что же получается? Зверюга напала на какого-то человека с ребенком, сожрала его, но ее саму тоже кто-то убил, когда она собралась закусить младенцем? Никакого иного вывода он не мог сделать. Некоторое время Кенрик собирался с духом, затем решительно подошел к зверю, обойдя лужу крови, натекшую из разорванного горла. Присел рядом и сунул руку под тушу. В то же мгновение плач стих, и кто-то пребольно укусил юношу за палец. Он вскрикнул и выдернул руку, на которой, вцепившись зубами, повис черный меховой комочек. Он был совсем маленьким, держался недолго и, сорвавшись, упал на траву. На поляне снова послышался плач.
Не сразу до Кенрика дошло, что звук издает этот самый меховой комочек, елозя растопыренными лапками с крохотными коготками и поднимая мордашку с широко распахнутыми, часто моргающими желтыми глазками. Надо же, совсем как человеческий младенец…
«Котенок», не прекращая хныкать, пополз в сторону Кенрика. Тот зачарованно смотрел на него, не двигаясь с места. Звереныш уткнулся в ногу человека и довольно заурчал, что растрогало юношу, несмотря на боль в укушенном пальце.
– Ну и что мне с тобой делать, чудо? – негромко спросил он, присев на корточки, и потрепал «котенка» по загривку.
– Мр-р-ря-а-а, – отозвался тот, всем своим видом выражая радость.
«Котенок» нежился под рукой Кенрика, даже пару раз лизнул ему пальцы. К нему было приятно прикасаться – нежная шелковистая шерстка вызывала желание гладить ее, не переставая.
– Интересно, что ты за зверь?.. – Юноша растерянно посмотрел на мертвую «кошку». – Это, наверное, твоя мама?
– Мр-р-р… – мурлыкнул «котенок».
Особенно смущали Кенрика два хвоста. Ну зачем, скажите на милость, кошке два хвоста?! Да еще таких длинных, мускулистых, с когтями на кончиках. Впрочем, таковыми они были только у взрослых животных – у «котенка» оба хвостика напоминали толстые, подрагивающие, покрытые черной шерсткой колбаски.
Звереныш, самозабвенно урча и прикрыв глаза, продолжал вылизывать юноше пальцы. Вздохнув, тот понял, что не сможет бросить доверившееся ему существо, особенно такое маленькое, хотя совершенно не представлял, что делать с ним в городе. Может, там есть зверинец, в который можно отдать «котенка»? Это ведь сейчас он маленький, а подрастет – не прокормишь, вон его мамаша какая, ей и целой антилопы не хватит, чтобы пообедать.
