Судя по физиономиям обоих кузенов, не случилось вообще ничего такого, из-за чего стоило перегружать казенные линии связи. Господа сидели спокойно на полу и коротали время игрой в воображаемые мячики. Постороннему наблюдателю зрелище показалось бы достойным самой образцовой психушки. И ее сотрудники, всерьез считавшие Дэна коллегой, тут же переменили бы свое мнение, переведя его в разряд пациентов.
Дэн Рельмо относился к тому типу людей, о которых говорят «маленькая собачка – до старости щенок». Вечный мальчишка в своих неизменных джинсах и свитере непременно размера на три больше, чем следует, с неугасающим детским азартом в глазах и врожденным шилом в заднице. Таких не делают солидными ни седина, ни внуки, ни ученые степени, ни толпы благодарных пациентов. Впрочем, внуков у Дэна пока не было, но если появятся, можно не сомневаться, что дедушка окончательно впадет в детство и играть с ними будет на равных. В настоящий момент Дэн проигрывал с разгромным счетом, явно нервничал, и его мячик воображался все хуже и неувереннее. Ресс сидел спиной к двери, но Рельмо и так прекрасно знал, как выглядит сейчас его слепой кузен. Величественный лик мудреца, застывший неподвижно, что обычно случалось с ним в моменты сосредоточенности. Традиционный наряд шархийского мага, совершенно не вписывающийся в европейский интерьер Дэновой квартиры. И при всем этом какие-нибудь декоративные контактные линзы, за которыми Ресс предпочитал прятать мертвый взгляд, вечно устремленный непонятно куда. Линзы он подбирал таких диких расцветок, что их было проще испугаться, чем его настоящих глаз. То ли он не видит, что берет, то ли специально, чтобы эпатировать зрячих окружающих…
Словом, старые хрычи, а ведут себя, как дети малые!
– Здравствуй, Макс, – произнес Ресс, не оборачиваясь, и его мячик тут же растворился в воздухе.
– Сам ты старый хрыч, – ответил Дэн вместо приветствия. С этими стихийными телепатами проблем больше, чем с обычными, – никогда не знаешь, в какой момент и какую твою мысль они поймают! – Позволь напомнить, что ты старше меня!
– Вот именно, – заметил региональный координатор, усаживаясь на ковер.
– Что так долго? – не унимался младшенький, внезапно сделавшись разговорчивым. – Мы тут уже два часа ждем! Даму не мог отпустить непомятой?
– Ты знаешь, есть такое понятие, как неотложные служебные дела, – как можно серьезнее попытался намекнуть Рельмо, чтобы не вступать в дурацкий спор. Ссориться с Дэном сейчас было некстати. Сейчас было кстати выражать кузену Дэну всяческие благодарности, заверять в своем вечном к нему почтении и склоняться перед ним, трижды касаясь лбом ковра у его тапочек… тридцать девятого размера… – Или вы думаете, я на работе тоже в мячики играю?
– Ага. С Толиком, – усмехнулся Дэн. Противная мелюзга! Даже если я тебе должен по гроб жизни, неужели это дает тебе право ТАК шутить?
– С Толиком невозможно играть, – заметил Ресс с таким потрясающим равнодушием, словно не заметил язвительного замечания кузена. Или не знал о некоторых издержках эльфийского воспитания, из-за которых на Толика косо посматривали и люди, и шархи. – Он никогда не соблюдает правила, его шарики вечно получаются то с лапками, то с крылышками, сходят с траектории и иногда кусаются.
Он наконец повернулся к собеседнику, и Макс невольно улыбнулся. На этот раз кузен напялил ярко-желтые линзы с фиолетовыми звездами. Как его шпунтики на трассе не остановили! У любого нормального человека при виде этих линз возник бы вопрос: что вообще может видеть сквозь них владелец?
– Что случилось? – спросил региональный координатор, надеясь, что, когда речь зайдет о деле, Дэн прекратит наконец говорить гадости. – Зачем вы меня искали?
– Помнишь, время от времени ты приносил мне различные вещи и просил узнать что-либо об их владельцах, – неторопливо начал объяснять Ресс, одновременно вынимая из вышитого мешочка эти самые вещи и раскладывая их на ковре в порядке, понятном ему одному. Макс молча кивнул. Конечно помнит, как же не помнить. Вот, к примеру, шпилька мэтрессы Морриган, которую он лично выпросил якобы на память. Обрывок книжной страницы, добытый путем примитивного мародерства с убитого «небесного всадника». Испорченная заготовка для браслета-амулета, вынутая тайком из мусорной корзины уважаемого коллеги Истрана. Бесценные презенты зловредной Стеллы – два трудно узнаваемых куска металла в пятнах давно засохшей крови: обломок разрезанного панциря принца-бастарда Элмара и наконечник той самой стрелы, которая чуть не оставила Ортан без короля. Доктор прихватила этот «артефакт» в своей обычной беспардонной манере, без всяких объяснений. Помнится, к нему еще прилагалась целая пробирка свеженькой королевской крови, об анализе которой не первый год мечтал любопытный Макс. Как ворчали и бранились бедные лаборанты, которых жестокий начальник заставил трудиться среди ночи! Зато теперь достоверно подтверждено, что слухи о загадочном гноме, подпортившем генофонд лондрийских королей, есть неоспоримая правда…
– Вчера я прибирался в своих вещах, – с неторопливым спокойствием высшего посвященного продолжал Ресс, – и случайно, просто запустив руку в шкатулку, сжал в горсти эти предметы одновременно. Получилось нечто странное…
– А это что? – уточнил Макс, указывая на шестой предмет. Эту примитивную неровную монету он точно видел впервые и Рессу не приносил.
– Я не очень помню, кажется, эту вещицу привез мне Дэн с Каппы, и я не имею понятия, почему она оказалась именно в этой шкатулке.
– Это каппийская монета, и привез ее не я, а Витька, – перебил его Дэн. – Я помню. Ты еще сказал, что ее надо спрятать, что она какая-то нехорошая. Рассказывай уже – Макс весь издергался. Что ты там увидел?
– Серая тень восстала из монеты, – без возражений и без долгих вступлений начал Ресс. Нет, чтоб уж сразу и толковать между делом, неужели он думает, что его цветовые аллегории могут быть понятны людям, видящим глазами! – Накрыла тень все видимое пространство, и засветились в тени два огня, кажется, синий и красный. Синий направил свой свет на шпильку, а красный – на наконечник. Из шпильки же потянулись нити света к наконечнику, замкнув треугольник, и на металле выступила кровь. И услышал я крик, словно много людей одновременно взвыли от боли и отчаяния, и взметнулся силуэт человека над окровавленным куском железа, взвился и опал, рассыпавшись прахом. Тогда распался треугольник, исчезли светящиеся нити, а шпилька ожила, обернувшись змеей. И покатился к ней браслет, а она покатилась к нему, свернувшись кольцом, и встретившись, обвила его, после чего стали они множиться на глазах, образуя цепь, в которой серебряное звено чередовалось с черным… Здравствуй, Толик.
