- Конечно, шутка, я так и подумала! Ха-ха, очень смешно, очень! А теперь иди в гостиную, и прогони Лукерью с дивана.
Когда Ньялсага скрылся в комнате, Алина с укоризной взглянула на Яву.
- Ну? Мы же договаривались. Пообещали друг другу, что будем смеяться над его шутками. Неужели трудно это делать?
Он вымыл руки и закрутил кран.
- Да не трудно, только я все время забываю. Ладно, Алина, если мы тебе так надоели, то…
Она махнула рукой.
- Оставайтесь, чего уж там. Чаю попьем! У меня и варенье малиновое имеется.
Выпроводив Яву из ванной, Алина направилась на кухню. Кухня Алины-барракуды очень напоминала лабораторию алхимика: повсюду стояли стеклянные баночки с приправами, бутылочки с соусами, коробочки с пряностями, на подоконнике в керамических горшках росли душистые травы, а на столе, покрытым скатертью в красно-белую клетку, лежала толстая поваренная книга.
Окинув взглядом свое царство, Алина почувствовала прилив вдохновения: захотелось блеснуть кулинарными талантами. Чай с вареньем отменяется! Скромный, но изысканный дружеский ужин – вот что может украсить вечер.
Она открыла книгу – старую, потрепанную, с написанными от руки рецептами - и принялась листать страницы.
- Консоме, бешамель, фламбе из фуа-гра … - бормотала Алина-барракуда, впиваясь глазами в мелкие строчки, и названия блюд звучали в ее устах, точно диковинные заклинания. Работа на кухне всегда успокаивала ее и приводила в хорошее расположение духа. Но перед тем, как приступить к готовке, следовало сделать еще кое-что. Алина поднялась и подошла к шкафчику. В шкафу, на особой полочке, стояли две вырезанные камня фигурки - единственное, что удалось когда-то захватить с собой из другой жизни. Вынув из шкафчика ломоть хлеба, покрошила перед богами и тихо произнесла нужные слова, отгоняющее несчастье и приносящее удачу.
Какой-то внутренний голос подсказывал Алине, что удача им всем скоро очень понадобится.
…Ньялсага и Ява вели в гостиной неторопливый разговор.
- Этот некромант меня достал, - жаловался Ньялсага, почесывая за ушами развалившуюся на диване Лукерью. – Алина говорит, он еще и квартиру чью-то обчистил напоследок?
- Старые привычки, – Ява потянулся за журналом. – Как у того гоблина, которого мы прошлой зимой обнаружили.
- Тот, что круглосуточный киоск обворовал? Как же, помню…
Ньялсага пощелкал пультом телевизора.
- Кажется, Алина недовольна, что мы на огонек заглянули?
- Она недовольна, что ты ее дверь заклинанием отпираешь, - пояснил Ява, листая журнал. – Я бы на ее месте тоже взбеленился.
- А что тут такого? Я всегда так делаю. Дай-ка мне газету с программой…
Ява потянулся за газетой и замер с протянутой рукой.
- Чувствуешь запах? Что это?!
Ньялсага покосился в сторону кухни.
- Ну, что… Алина готовит ужин.
- Ужин?! Она же говорила, будет чай? Чай с вареньем?
- Значит, передумала, - Ньялсага поднялся с дивана и открыл балконную дверь. – Ну и вонь! Как в логове грифонов!
- Не знаю я, как логове грифонов воняет. В Лутаке их отродясь не было, они, я слышал, где-то севернее обитали.
- А я вот как-то раз...
- Чья была идея, заехать к Алине? Твоя! Вот ты и расхлебывай: иди и скажи, что мы торопимся и ничего есть не будем.
Ява вынул из кармана мобильный телефон.
- А я Бахраму позвоню, предупрежу, чтоб не вздумал приезжать.
Ужин… да я ее стряпню в рот не возьму! Хватит с меня и прошлого раза!
Ньялсага поднялся.
- Я скажу, что…
Послышались шаги, на пороге появилась Алина с подносом, уставленном тарелками.
- Алиночка! – льстивым голосом воскликнул Ньялсага, плюхаясь обратно на диван. - А мы-то тут гадаем: чем это так вкусно пахнет?
- Неземные запахи, – поддакнул Ява, поспешно пряча мобильник. – Прямо, как на том свете… в раю!
- Суп-пюре «Леонтин», - со сдержанной гордостью сообщила Алина. – Блюдо французских королей!
- Да что ты говоришь? - Ньялсага покосился на Яву. – Королей, значит… гм… вкусно, должно быть!
Ява опасливо посмотрел в тарелку.
- Что это такое? Очень похоже на…
- На суп-пюре, - быстро подсказал Ньялсага. – Французские короли только это и ели. Шедевр! Просто шедевр!
Раскладывая ложки, Алина скромно улыбнулась.
- Я всегда говорила: у каждого имеется свой талант, надо его только обнаружить. Я вот, например, люблю готовить.
- Да, да! - горячо согласился Ньялсага. – У тебя настоящий талант. Ни в одном трактире так не приготовят!
- Ни в одном, это точно, - вздохнул Ява. - Знаешь, Алина, а я бы просто чаю…
- После ужина! – непреклонно заявила она.
Ньялсага поболтал ложкой в буром густом месиве. Пробовать было страшно, отступать – невозможно: Алина, накрыв на стол, обратно на кухню не спешила – закрыла балконную дверь и теперь аккуратно расправляла шторы.
- Алиночка, а рецепт допускает перец? – заискивающе спросил он. – Или горчички?
- Крысиного яду, - еле слышно пробормотал Ява.
От верной смерти его спасло только то, что Алина снова увлеклась рассуждениями о высокой кухне и слов этих не расслышала.
- Горчички… - повторил Ньялсага погромче. – Можно?
Алина взглянула на него с укоризной.
- Собрался изысканное блюдо портить горчицей?
- А, вот как… значит, нельзя?
- И думать забудь! Старайся выработать в себе хороший вкус. Попробуй суп, я тебе точно говорю: ты такого еще никогда не ел!
- Такого я не ел, это правда, - покорно согласился Ньялсага, с тоской глядя в тарелку.
Алина, прихватив пустой поднос, направилась на кухню.
- Я еще и мясо готовлю, «Дофин» называется!
- Алиночка, да мы с Явой торопимся! Вспомнили только что: у нас срочное дело!
Она не ответила.
Оставшись в комнате одни, Ньялсага и Ява переглянулись.
- Ешь! – сквозь зубы приказал Ньялсага.
- Ты – первый. А может, Лукерье скормим?
- Отравить ее хочешь?
Завидев появившуюся на пороге Алину, они поспешно схватились за ложки.
- Изумительный суп! – фальшивым голосом воскликнул Ньялсага.
- Потрясающий! – подхватил Ява. – Действительно, шедевр… такой даже есть жалко!
- Где же Бахрам? – озабоченным тоном поинтересовалась она. - Суп-пюре перестоится!
- За твоим супом, Алиночка, он с другого конца света примчится! – заверил Ньялсага. - Где он еще такое отведает?
- Нигде! – заверил Ява.
Алина довольно улыбнулась.
- Сейчас подам мясо!
… После супа, настало испытание мясом «Дофин».
Ньялсага расхваливал блюдо с красноречием придворного менестреля. Восхвалениям мешала Лукерья, которая крутилась рядом и норовила сунуть морду в карман куртки, где лежала порция мяса, завернутая в салфетку.
- Отстань, Лукерья! - ворчал Ньялсага вполголоса.– Это не тебе!
