— Дай мне твой носовой платок.
Я вынула из кармана юбки лоскут ткани, который он подарил мне в первую неделю пребывания в его доме. В углу была вышита маленькая бабочка с желто-голубыми крыльями.
— Спасибо.
Филипп накрыл платком букву таким образом, что бабочка оказалась сверху. Он зашептал что-то на незнакомом языке; два слова повторялись снова и снова. Затем он протянул мне руку, и я взяла ее.
Он вытащил кинжал — тот самый, которым отрезал мне волосы, и сказал:
— Не бойся меня, Джозефин. Я собираюсь показать тебе, на что ты способна.
Я сжала челюсти, стараясь не обращать внимания на боль, скрутившую желудок. Пальцы мои задрожали, и я растопырила их. Филипп коснулся лезвием указательного пальца, и я тихонько захныкала. Замерев, он терпеливо посмотрел мне в глаза.
— Пожалуйста, прошу вас, покажите, мне, — зашептала я.
Быстрым, движением он порезал мне палец, и я закусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Капля крови медленно набухла и скатилась на платок. Бабочка стала красной.
Филипп прошептал мне в самое ухо:
— Наклонись и скажи ей: я отдаю тебе свою жизнь.
Мы стояли почти вплотную друг к другу — так близки мы не были еще никогда. Его темные глаза, казалось, поглотили весь свет. Я дышала прерывисто, понимая, что именно здесь и должна быть и для меня нет ничего дороже его любви. Я опустила голову и произнесла:
— Отдаю тебе свою жизнь, маленькая бабочка.
И бабочка вспорхнула с ткани, живая и игривая. Я отпрянула и не упала только потому, что Филипп обнимал меня. Мое сердце билось так же часто, как мелькавшие в воздухе крылья бабочки. Я и сама, казалось, взлетела, хотя и находилась на земле, в объятиях моего Просперо.
— Кровь, Джозефин, это жизнь и энергия, — сказал он, наблюдая за трепетным созданием. — Некоторые, такие как я и ты, владеют силой Бога и его ангелов.
В свете газовых ламп крылья бабочки казались то голубыми, то золотистыми, то розовыми.
После ужина я незаметно пробралась в свою комнату и стала дожидаться, когда бабушка Джуди ляжет спать. Риз отправился на пробежку, так что, когда он вернется, я смогу потихоньку спуститься вниз и доказать ему, что магия существует.
А пока я перечитывала воскрешающее заклинание и повторяла про себя всю последовательность действий, меряя комнату шагами и временами поглядывая на развешанные по стенам маски. Так я все больше погружалась в себя.
Наконец громко хлопнула входная дверь — вернулся Риз. Тяжело топая, он пошел в душ; на часах было почти девять вечера.
— Спокойной ночи! — крикнула сверху Джуди.
— Спокойной ночи! — ответила я ей и тут же услышала приглушенный шумом воды голос Риза.
Через некоторое время вода стихла, и брат прошел в свою комнату. Я приблизилась к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, вгляделась в темноту двора. Люминесцентный фонарь, висевший над входной дверью, освещал желтым возвышающийся у крыльца клен, уже сбросивший с себя все листья, которые были собраны в аккуратные разноцветные кучи. Я представила себе, как вдыхаю в них жизнь, заставляю их танцевать в воздухе, словно бабочек, и возвращаю их ветвям. Клен, покрытый огненно-красными листьями, стоящий у нашего крыльца до самой весны, будет представлять потрясающее зрелище на фоне белого снега и серых деревьев!
Я выждала еще пятнадцать минут, а затем надела ботинки и свитер, взяла соль, полдюжины свечей и книгу заклинаний. Все это я сложила в пластиковый пакет. В безопасное место, а именно в задний карман джинсов, я спрятала перочинный нож.
Спустившись, я тихонько постучала в дверь спальни Риза и осторожно открыла ее. Брат лежал на кровати в наушниках, а значит, ничего не слышал.
Раньше, когда родители были еще живы, Риз любил собирать пазлы. Я часто видела его склонившимся над очередной однообразной картинкой из пятисот деталей, например небом или пустыней. А еще он со своими приятелями в Сент-Луисе увлекался сетевыми играми и читал научно-фантастические романы в бумажных переплетах, постоянно брюзжа, что авторы даже не потрудились заглянуть в учебник по физике.
А сейчас он казался таким грустным и одиноким; его вытянутое лицо было спокойным, глаза закрыты, и только вытянутый указательный палец двигался в такт неистовому барабанному ритму.
После похорон он сорвал со стен все плакаты, и я всякий раз, заходя к нему и видя голые стены, ощущала пустоту в душе. Единственным, что нарушало эту безликость оголенных стен, была дыра, пробитая Ризом в футе от косяка. Джуди тогда очень испугалась, услышав грохот. А я бинтовала брату руку и старалась, как могла, облегчить его боль. Ему повезло, что он не сломал руку.
Сегодня вечером я заставлю его поверить в магию, и тогда у него появится повод для размышлений.
— Эй… — Я провела рукой по его лбу.
Он тут же открыл глаза, и какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Под его пристальным взглядом моя уверенность улетучилась, и я непроизвольно отвернулась.
Спустив ноги с кровати, он сел:
— В чем дело, пчелка?
— Да ни в чем. Просто хочу попросить тебя об одолжении. — Наши взгляды снова встретились. Он вопросительно приподнял брови, и я торопливо продолжила: — Пойдем на кладбище, и там я покажу тебе, как действует магия.
— А я-то думал, Силла, что ты уже выбросила из головы всю эту чушь. — Его хмурое лицо напомнило мне отца.
Я покачала головой:
— Я все изучила, а теперь хочу показать тебе.
— Да все это чушь. Разве мы не убедились в этом?
— Нет, ты не прав.
— Этот Диакон, кем бы он ни был, попросту пудрит тебе мозги. Да и мне тоже. Может, это какой-то шутник из папиной школы, а может, и придурок Фенлей из участка. Он всегда меня ненавидел.
— Ну, а как, по-твоему, он так ловко скопировал отцовский почерк?
— Украл какие-нибудь его записи, я не знаю…
— Да она действует, пойми! Магия действует.
Губы Риза сжались в тонкую линию, затем он произнес:
— Силла…
— Ну дай мне показать тебе, — взмолилась я, не дав ему договорить.
— Пчелка моя…
— Нет, Риз. Пожалуйста. — Я коснулась его руки, и он сразу же обхватил ею мои озябшие пальцы. — Позволь мне показать тебе. Если ты окажешься прав, можешь требовать от меня всего, чего захочешь. Можешь хоть каждый день встречаться в школе с мисс Трип или даже с практикующим терапевтом в больнице в Кейп-Джирардо и обсуждать с ними мое поведение. Можешь делать все, что захочешь.
