— Откуда ты все это знаешь?
— Я уже говорил, что укрываю и кормлю дезертиров — они-то и рассказали мне.
— Я понял из твоих слов, что были и другие попытки взять замок. Значит, уже после того, как им овладела Джасра?
Дэйв кивнул и хлебнул еще вина.
— Да, видно в Кашфе был переворот, пока она и ее сын торчали здесь. Дворянин Касман, брат одного из убитых любовников королевы, парня по имени Джасрик, получив власть, решил убрать с пути и ее, и принца. Он штурмовал эту крепость раз шесть. И ничего не добился. В конце концов ему пришлось отступить. Позже Джасра куда-то отослала сына, может, для того чтобы он сколотил новую армию и попытался вернуть ей трон. Не знаю. Это было давно.
— А что случилось с Далтом?
— Они заплатили ему. Отдали часть награбленного. А награбили там немало. И Далт со своим войском отправился туда, откуда явился.
Я сделал еще глоток и отрезал кусок сыра.
— Как же ты жил здесь эти годы? Поди, было нелегко?
Дэйв кивнул:
— Да уж, хуже некуда. Но я не знаю дороги домой. Нас сюда доставили странными путями. Мне казалось, я понимаю, где мы находимся, но, когда начал искать дорогу, понял, что мне ее не найти. Я мог бы хоть сейчас уйти, отправиться на поиски, да боюсь вовсе заблудиться. К тому же от меня здесь польза. Кто бы ни победил, эти дома за пределами стен можно отстроить. А местные жители считают меня святым. Они думают, будто я живу отшельником, чтобы молиться и размышлять о Боге. Когда я спускаюсь к ним, они просят меня благословить их и приносят пищу, которой мне хватает надолго.
— Так ты святой?
— Я прикидываюсь святым. Это дает им радость, а меня кормит. Только не говори ничего…
— Конечно, не скажу. Да они мне и не поверили бы. Он снова засмеялся:
— Ты прав.
Я поднялся и сделал несколько шагов назад по тропе, чтобы еще раз взглянуть на Стража Четырех Миров.
Лестницы лежали на земле, мертвецов стало еще больше. Судя по всему, бой внутри цитадели не шел.
— Ворота еще не открыты? — спросил Дэйв.
— Нет, не думаю, что у тех, кто прорвался, хватило сил.
— А черно-зеленые знамена видишь?
— Тоже что-то не видно.
Он поднялся и подошел ко мне, держа в руках обе бутылки. Подал мне мою, и мы оба сделали по глотку. Внизу солдаты стали отступать от стены.
— Как ты думаешь, они решили снять осаду или перегруппировываются для нового наступления? — спросил меня Дэйв.
— Пока еще трудно сказать.
— Во всяком случае, нынче ночью там будет чем поживиться. Спустись вниз и сможешь забрать все, что сумеешь унести.
— Интересно, — заметил я, — почему Далт решил напасть на них, если он в добрых отношениях с королевой и ее сыном?
— Отношения-то у него добрые только с сыном, — ответил Дэйв. — Старая леди — отменная сука. Ну и, в конце концов, он наемник. Может, ему платит Касман.
— А может, Джасры вообще там нет, — предположил я, не имея представления о темпе местного течения времени, но вспомнив свою недавнюю встречу с этой дамочкой. — Между прочим, как зовут принца?
— Ринальдо. Такой здоровенный рыжий парень.
— Так она его мать! — непроизвольно воскликнул я. Дэйв засмеялся:
— А как, по-твоему, становятся принцами? Надо, чтобы твоя мать была королевой.
— Так его отец — Брэнд? Брэнд, принц Амбера? Он кивнул.
— Выходит, ты слыхал про эту историю?
— Краем уха, не все, — ответил я. — Расскажи мне.
— Ну, она связалась с одним типом из Амбера, с принцем по имени Брэнд. По слухам, они познакомились на одной совместной волшебной операции и это была любовь с первой крови. Джасра пыталась удержать его, и я слыхал, будто они даже тайно поженились. Однако его вовсе не прельщал трон Кашфы, хотя она только его и хотела посадить на этот трон. Он много путешествовал, надолго отлучался. Поговаривали, что несколько лет назад именно он был виновником Дней Мрака и что он погиб в большом сражении между Хаосом и Амбером от руки своего родственника.
— Да, — кивнул я, и Дэйв бросил на меня странный взгляд. Прочитав в нем и замешательство, и подозрение, я тут же поспешил добавить: — Расскажи мне еще что-нибудь о Ринальдо.
— Добавить особенно нечего. Она родила его и, по слухам, научила кое-чему из своего искусства. Отца своего парень толком не знал — Брэнд редко бывал дома. Ринальдо рос непутевым. Несколько раз убегал из дома, связался с бандой преступников.
— Людьми Далта? — спросил я. Дэйв кивнул.
— Разъезжал с ними на лошадях, хотя мать в то время обещала награду за головы некоторых из них.
— Погоди-ка минутку! Ты говоришь, она ненавидела этих разбойников и наемных убийц…
— «Ненавидела» — пожалуй, слишком сильно сказано. Она о них и думать не думала, покуда ее сын не связался с ними. Вот тогда она рассвирепела.
— Боялась, что окажут на него дурное влияние?
— Нет. Я думаю, Джасре не нравилось, что они принимали Ринальдо всякий раз, стоило ему с ней разругаться и убежать.
— Но ведь по твоим же словам, после того как Далт помог ей победить Шару Гаррула, она отдала ему часть награбленных сокровищ и позволила уйти.
— Так оно и было. Тогда Ринальдо сильно поскандалил со своей мамочкой, и под конец ей пришлось уступить. Это был один из тех редких случаев, когда парнишка выступил против нее и одержал верх. После чего Джасра приказала казнить всех свидетелей, всех, кто знал об этом. Но нескольким парням удалось удрать. Они-то мне и рассказали.
— Крутая дамочка.
— Ага.
Мы вернулись назад к тому месту, где сидели, и еще немного пожевали.
Песня ветра в расселинах зазвучала громче, на море начался шторм. Я спросил Дэйва про собакообразных чудищ и он сказал, что они обретаются в здешних местах и скорее всего будут жрать этой ночью трупы погибших.
— Мы делим добычу, — объяснил он. — Я беру припасы, вино и ценности, а им нужны только трупы.
Похоже было, что Дэйв вдруг испугался, не вздумаю ли я ограбить мертвых.
— Да ведь и брать-то у них особенно нечего. Какие там ценности?! — спохватился он. — Все моя жадность. Расписал, будто и впрямь там можно набрать много добра…
— Твоя правда, — согласился я.
— А как ты попал сюда, Мерль? — быстро спросил Дэйв, явно желая сменить тему.
— Пешком, — ответил я.
— Что-то не больно похоже на правду. Добровольно сюда еще никто не приходил.
. — Я и не знал, что попаду сюда. И не думаю здесь долго задерживаться, — сказал я, увидев, что он достал свой нож и играет им. — В такое время ни к чему спускаться вниз и просить гостеприимства.
