— Созерцаешь пылающий огонь, отец Флатис? — прошелестел тихий вкрадчивый голос, донесшийся из дверного проема — Вглядываешься в пламя? И что же ты видишь в нем? Сожалеешь о своем безвозвратно утраченном огненном даре? Ведь обладай ты им, мог бы с легкостью испепелить дверь и вырваться на свободу…
— На свободу? Разве я в тюрьме? — с безразличием спросил отец Флатис — На меня всего лишь наложена епитимья, отче. А я всего лишь смиренный священник, беспрекословно покоряющийся церковному уставу.
— Это так — подтвердил голос невидимого в темноте коридора человека — Но вот смиренный ли… Из моей памяти еще не стерлись воспоминания о пылающих руинах твоей родной деревни… как ее там… Тихий омут кажется…
— Тихая Заводь — тихо, почти беззвучно прошептал старик, до хруста в пальцах сжимая ладони — Тихая Заводь.
— Ах да! Тихая Заводь… я помню языки бушующего пламени, горящие пшеничные поля, проваливающиеся крыши домов, крики сжигаемых заживо детей, женщин… помню плывущие над рекой облака черного дыма… ты устроил знатный погребальный костер для своих родителей, для Лилис и своего ребенка в ее чреве… я все еще помню те дни… а вспоминаешь ли ты об этом? Или предпочел стереть эти тягостные воспоминания из памяти?
— Вспоминаю — глухо отозвался отец Флатис — Видит Создатель, я вспоминаю об этом каждый день! И мне никогда не искупить этот тяжкий грех…
— В твоем поступке не было греха, сын мой! Ты лишь выполнял приказ, делал то, что следовало сделать. Не соверши ты этого деяния и могильная чума распространилась бы по всей округе, поразила бы куда больше безвинных людей… Деяния во благо не обходятся без жертв!
— …не обходятся без жертв — повторил старик, опуская голову — Ты же знаешь — именно мы принесли чуму в Тихую Заводь! Из проклятого Создателем нашим могильника Ашура! Из его зловонных глубин! Если бы я ведал… если бы я тогда знал…
— Что сделано, того не изменить — неизвестный ступил вперед и опустил на скамью небольшой мешок — Ты сделал правильный выбор. Спас многих людей от ужасной участи… и самое главное — ты умеешь выполнять приказы, не перекладывая ответственность на чужие плечи. И это весьма ценное качество, сын мой!
— Своим проклятым даром я уничтожил все то, что мне было дорого в этом мире… — прошептал отец Флатис, прикрывая глаза. Из под опущенных век скатились две одинокие слезинки, оставляя мокрые дорожки на морщинистых щеках — Святой отец Ликар… с чем ты пришел в мою келью?
— Епитимья окончена, отец Флатис. В мешке твои вещи, немного денег и провианта. Во дворе тебя дожидается уже оседланная лошадь и три десятка умелых братьев монахов. Тебе пора выполнить еще один приказ. И когда придет время принять решение, вспомни, как поддержала тебя церковь, не дала надломиться в столь трудный час скорби…
— Чем я могу послужить Создателю нашему?
— Найди кинжал проклятого некроманта! Найди "младшего близнеца" и доставь сюда. В целости и сохранности! Внутри этого мешка ты найдешь небольшую шкатулку и несколько "вестников". Как только кинжал некроманта попадет в твои руки, сразу же помести его в шкатулку и дай нам знать.
— Это все?
— Это все. Долгие годы ты шел по следу убийцы и некроманта, ты воочию видел "младшего близнеца" и уже пытался его уничтожить — твой опыт неоценим и было бы грешно держать тебя в келье, когда кинжал неизвестно где и вот-вот обретет нового повелителя! Помолись Создателю, попроси его благословения перед тем как выступить в путь и приступай к выполнению возложенной на тебя священной миссии! Да не медли!
Взмахнув полой плаща, собеседник развернулся и покинул келью, оставив старика в одиночестве.
По-прежнему не сводя глаз со свечи, отец Флатис накрыл ладонью огонек и резко сжал кулак. Из наступившей темноты послышался тихий шепот:
— Доставить в целости и сохранности, в целости и сохранности… вы играете с огнем, святые отцы…
Слепящая вспышка озарила келью, изгнав тени из самых темных углов. Отец Флатис поднес к лицу ярко пылающий кулак, всмотрелся в огонь, сложил губы трубочкой и одним дуновением затушил пламя, вновь погружая келью во тьму:
— …а с огнем шутки плохи…
Глава третья. Хитрость, граничащая с наглостью
Я клянусь что стану чище и добрее
И в беде не брошу друга никогда
Слышу голос и спешу на зов скорее
По дороге на которой нет следа "Прекрасное-далеко" Энтин Ю.
Когда через густые сплетения кустарника до меня донеслась чья-то перебранка, я остановился как вкопанный и с неверием прислушался.
Эти голоса… Я определенно знал, кому они принадлежат. Но этого не могло быть! Несколько недель назад я самолично отправил их… Да нет… невозможно… Очередная злобная шутка Диких Земель…
— А я говорить — каша делать! Офисяный! Уммм! Вкусный!
— Вот ведь дурная голова! Какая каша?! У нас овса пару горсточек осталось да и те, для господина приберегаю! Как придет он замерзший и голодный, так мы его сразу горячей кашей с пылу с жару и накормим! Понял?!
— Нет понял! Один горстка для друг Корис, другой горстка для голодный гном!
— А рыло не треснет?! А ну убери грабли от мешка! Кому сказано?! Пока я тебя валежиной поперек спины не приложил!
— Молоток в лоб дам!
— Я те дам! Я тебе так дам, склирс коротконогий! И молотком ворованным у меня перед носом не маши! Не шибко-то и страшно!
Прислушившись к перепалке, я несколько отклонился в сторону и быстрым шагом направился к виднеющейся среди деревьев поляне, откуда доносились голоса. Ниргалы столь же молчаливо пристроились следом.
— Голодный гном — оченно страшный гном! Не подходи!
— Нет, ты только глянь на него, а?! Не тронь мешок! Вон заяц есть, его и лопай, прорва ты ненасытная!
— Позавчера — заяц! Вчера — тоже заяц! Каждый день — заяц! Я ненавидеть заяц! Хочу каша офисяный! Отцепись от мешок!
— Не отцеплюсь! — пропыхтел задыхающийся от усилий голос — Убери руки, кому сказано! Ах ты скотина жадная! Вот тебе! Снег тебе в пасть, а не кашу господина нашего! Вот тебе сосулька в зубы!
— Тьфу! Отдай мешок! Каша хотеть! Тьфу!
К этому моменту я выбрался на открытое место и обнаружил, что оказался на достаточно большой поляне. Шагах в десяти от меня, на снегу катались два сплетенных тела, с ожесточением вырывая друг у друга тощий заплечный мешок. В запорошенных снегом фигурах я безо всякого труда опознал обросшего рыжей бородкой Лени и ничуть не изменившегося Тиксу. Оба драчуна были настолько заняты друг другом, что не заметили ни меня, ни трех ниргалов и лошадь.
