— Полых Холмов? Но это же черная магия! — возмутилась дама Морана. — Допускать черного мага к нам?
— Мальчик хронически не успевал. Особенно плохие отметки у него в наведении порчи и, как ни странно, в теории магии мертвых. Родители его были бывшими сектантами, приговоренными к стиранию магических способностей, и они настояли, чтобы сын пошел по их стопам. Однако он недавно потерял мать, а затем и отца, и его дядя, ставший опекуном мальчика, воспользовался ситуацией, чтобы перевести племянника. к нам. В свое время он окончил МИФ. Это Клад Мельхиор. Его племянника зовут Даниил Мельхиор.
— Клад? — переспросила дама Труда. — Я помню его. Мальчик был очень талантлив. Написал такую чудную работу но прикладной теории благородных металлов…
— Значит, решено. Даниил прибудет завтра утром.
Даниил Мельхиор прибыл утренним экспрессом, и я впервые увидел его только в обед. Худой смуглый мальчик, не по возрасту суровый, с пышными, прямо-таки девчоночьими кудрями, вошел вслед за мессиром Леонардом в столовую. Когда его представили третьему курсу, в одном из классов которого он будет учиться, Даниил и бровью не повел, а просто подошел к новым товарищам и встал рядом.
Я с интересом рассматривал его. По странному стечению обстоятельств именно в этой группе у меня должно было состояться занятие сразу после обеда. Значит, я первым из учителей познакомлюсь с этим английским чудом.
Тот урок запомнился мне надолго. Ибо Даниил все полтора часа не сводил с меня черных внимательных глаз. От его немигающего взгляда мне было не по себе. Я все ждал, что вот-вот он поднимет руку и огорошит меня неожиданным вопросом, но мальчик промолчал весь урок. А я, еле дождавшись звонка, прямиком отправился к себе в комнату и, не раздеваясь, рухнул на постель. У меня кружилась голова, я чувствовал себя бесконечно усталым и сам не заметил, как заснул.
…Во сне я шел по длинному мрачному коридору. Узкие стены были сложены из грубых камней, заросших мхом и плесенью. Под ногами противно хлюпало. С низкого потолка свисали сосульки грязи. Справа и слева в стенах виднелись забранные решетками ниши — там на цепях сидели какие-то уроды, но я не смотрел по сторонам. Стараясь не замечать вони, я шагал сквозь тьму, держа перед собой факел.
Неожиданно взгляд мой уперся в одну нишу. Там на четвереньках стоял обычный человек — только нагой и закованный в неимоверное количество цепей. Видимо, он стоял так уже давно, но когда свет моего факела упал на него, узник поднял голову. Сквозь гриву грязных спутанных волос на меня глянули светлые глаза. Самые обычные глаза, полные терпеливого ожидания…
А между тем незаметно приблизился Самхейн, праздник Всех Святых и Нечисти. Для нас, магов, этот праздник особенно важен — наряду с Йолем, который простые смертные называют Рождеством, а также с Летним Солнцеворотом и Бельтаном, Первомайским Праздником Весны и Любви. По всей школе заранее развесили гирлянды и фонарики, в кладовой горкой высились приготовленные тыквы, спешно чинились старые и шились новые карнавальные костюмы, а из кухни неслись соблазнительные запахи.
Как и все магические школы, МИФ представляла собой особый мир. Ночью здесь нередко можно было услышать загадочные звуки, кто-то стонал и гремел цепями, слышались подозрительные шаги, тени иногда начинали двигаться независимо от хозяев, а уж привидений, вроде Нетопыря Малюты Скуратова, можно было встретить на любом этаже. В одной из башен жила баньши, в другой обитали упыри-бомжи, в подвале гнездилась нежить, а прилегающая территория проста изобиловала разными магическими и мифическими существами. В школьный парк пробовали запустить кентавров, но они не прижились — выходцам из Греции в Скандинавии было холодновато. Зато в речке часто видели морских змей, заплывавших на нерест, весной на лужайках встречали даже фей.
Поэтому обитатели школы привыкли к сюрпризам, но эти дни перед Самхейном запомнились всем надолго..
Я знал, что нечисть перед Самхейном распоясывается. В Школе Колдовских Искусств, которую я заканчивал, в последний день октября по календарю простых смертных нечисть устраивала настоящий шабаш, и горе было неосторожному ученику, который осмеливался подсмотреть за ее проказами. Двое моих однокурсников даже попали в больницу.
Поэтому я не особенно удивился, когда за два дня до Самхейна меня разбудили жуткие звуки.
После того загадочного сна я стал плохо спать и проснулся мгновенно. Казалось, совсем рядом стонет и ревет от боли огромный тролль. Вопли были такими пронзительными, что мне пришлось собрать все силы, чтобы рискнуть зажечь свет. Ночная лампа из светлячков озарила мою комнатку, но вопли от этого стали только громче. В довершение ко всему вдруг раздался страшный грохот, словно рухнула половина стены!
Набросив халат, я выскочил в коридор. Дальний конец его был погружен в зеленоватое свечение, которое таяло на глазах. Страх приковал меня к месту, я застыл, не в силах сделать ни шагу. Но тем не менее мне показалось, что там кто-то стоит…
На всем четвертом этаже я жил один. Остальные педагоги жили на втором и третьем, вместе со школьниками. Не успел я перевести дух и решить, что делать дальше, как новый крик раздался оттуда.
Цокот копыт эхом отразился от стен коридора. На меня налетел мессир Леонард. С горящими глазами и развевающейся гривой он так сильно напоминал христианское изображение Сатаны, что я вскрикнул от ужаса.
— Оно там, наверху! — крикнул мне директор и галопом поскакал к лестнице. Я крепче стиснул в кулаке амулет, наскоро запер дверь и поспешил за ним.
Пятый этаж был залит тем же мертвенным зеленым светом, но он уже таял, растекаясь, как туман. Добрая половина ламп освещения была разбита, и осколки усеивали пол. Выпущенные на волю светляки бестолково метались повсюду, но часть жучков валялась среди осколков кверху лапками. Я поднял одного из них.
— Дохлый.
Мессир Леонард понюхал светляка на моей ладони.
— Очень странно, — проблеял он, — вы не чувствуете магии?
Я провел амулетом над жуком. Он вспыхнул ярко-зеленым светом, дернул лапками — и с треском рассыпался в прах.
— Магия мертвых, — со знанием дела определил мессир Леонард.
Вслед за нами на пятый этаж поднялись и остальные учителя. На лестницах замаячили даже мордашки детей — заспанные, но от этого не менее любопытные.
— Магия мертвых? — Дама Морана, выглядевшая нелепо в цветастом ночном халате, отороченном мехом, поправила на волосах сеточку. — Откуда, профессор?
— В нашей школе есть несколько ее ярких представителей, госпожа Геррейд. Те, кто, если вам так будет угодно, живет в ТОМ мире. А сейчас, когда на носу Самхейн…
