Тадонг глотнул ещё. Храп раздражал его, подниматься наверх с бутылкой он не стал — Надани иногда страдала бессонницей и принималась бродить по коридорам. Объясняться с ней летню не хотелось, тем более что женщина могла сорвать на нём злость за события этой ночи. Нет уж, Гебье — ведун, пусть он и отдувается. Тадонгу же хватало своих проблем.
Ругаясь сквозь зубы, он вышел наружу — в ночной холод, под презрительные взоры звёзд. «Осуждайте, сколько хотите, — молча сказал он им. — Посмотрел бы я на вас, если б вы родились людьми. Чай не сверкали бы так».
Он отыскал среди хлама во дворе большой камень, выковырянный из полотна дороги, поставил его у стены — так, чтобы можно было опереться о неё спиной — и сел.
— Как же надоела эта жизнь, — пробормотал он.
Ни бутылка, ни звёзды ничего ему не ответили. Тадонг отхлебнул ещё глоток и закрыл глаза. Он не заметил, как задремал.
— Эй, — разбудил его смутно знакомый голос, — не спи. Прольёшь. Да и замёрзнешь.
Летень приоткрыл один глаз. Перед ним стояли двое стражников.
— А вам чего не спится? — вяло полюбопытствовал Тадонг.
Стражники вели себя не так как обычно: вместо того, чтобы уйти, они переглянулись. Мужчине показалось, они хотят его о чём-то попросить. С каких это пор летни Онни стали считать его достойным большего, чем невразумительное приветствие?
— Слушай, — доверительно сказал один, присаживаясь рядом, — ты ведь видел уана. Расскажешь, какой он?
Тадонг открыл второй глаз.
— Сами с утра увидите.
— До утра далеко, — ответили оба летня и зачем-то вновь переглянулись.
Тадонгу неожиданно стало весело. Он засмеялся и махнул свободной от бутылки рукой:
— Кукла. Идол, — сказал он со смехом. — А нам предстоит делать вид, что он человек, и гнуть шеи.
Второй стражник тоже сел. Мужчина вновь приложился к бутылке и загоготал.
— Кукла? — удивился один из летней.
Тадонг воровато огляделся и поманил обоих стражников наклониться ближе.
— На самом деле, — доверительным шёпотом поведал он, — это чудовище. Разве вы не поняли? Что ещё появляется ночным призраком, а потом принимает обольстительный и жуткий образ? Оно принесёт нас в жертву своему кукловоду и пожрёт наши души.
Первый стражник сглотнул, второй робко спросил:
— А… младенцев оно не крадёт?
— Нет, — взвизгнул Тадонг. — Какие младенцы?! Вы что, не слушали меня? Это совсем другое чудовище.
Летни, хмурясь, покачали головами.
— Мы должны изгнать его, — тем временем гнусаво объявил мужчина. — Пока ещё не поздно.
Он совсем опьянел и принялся что-то бормотать себе под нос.
— Как думаешь, он знает, что говорит? — спросил первый стражник у второго, не опасаясь, что и Тадонг поймёт его слова.
— Не нам судить, — был ответ. — Только ясно, что это дело нельзя оставлять на них. Кто здесь может в нём разобраться? Госпожа — чужая, да и где видано, чтобы у женщины был ум в голове. Этот, он из Умэй, а им, всем известно, весенним ветром с детства в голову надувает.
— Надо Оруру сказать.
— Да, только ведь он ещё молод.
— А он и не будет сам решать — пусть использует дар, дело-то важное.
— Верно, — согласился второй. — Я всех соберу, а ты затащи этого внутрь.
— А, пусть так полежит, — махнул рукой первый стражник. — Рассвет скоро, ничего ему не сделается.
— Зато крику будет поутру.
— Да, госпожа это любит. Жаль, пропустим зрелище.
Они ушли, а Тадонг, всхлипывая, всё продолжал бормотать, умиляясь собственному красноречию:
— Весены не верят летням, не верят даже своим людям. Они считают, люди не могут править, они — скот. Они — средство. Другое дело всякие чудовища. Вот они и будут управлять нами. Поставят куклу и станут дёргать за ниточки. Что за дух кроется в той оболочке? Что за дух, двигая ей, будет двигать нами? Куда мы идём, признавая за ним власть? Мне смешно. Повиноваться раскрашенной марионетке — этого от меня хотят. Только я не согласен, не согласен! Слышите? Не согласен! Ну, послушайте же меня, кто-нибудь…
Хахманух обернулся, заслышав шорох — две крупных, пушистых твари с крыльями мчались к нему, умудряясь при этом ещё и заигрывать друг с другом. Червь растопырил гребень и вытянулся в высоту.
— Ре, — флегматично обратился он к серому лятху. — Фа, — с достоинством призвал к вниманию коричневого. — Объясните мне, что вы делаете?
Игривые создания остановились, переглянулись.
— Ой, — сообразил серый.
— Отлично, Ре, — похвалил его червь. — Тогда, может быть, кто-нибудь из вас вспомнит, что вы должны были делать?
— Вытирать пыль, — радостно пролаял коричневый, глядя на переводчика невинными глазами.
— Вот именно, Фа, — равнодушно сообщил ему Хахманух.
— Ты сказал бегать, — вспомнил Ре и почесал сгибом крыла за ухом.
— Я сказал, — начал методично повторять червь, — по очереди обходить комнаты. В каждой из них тереться обо все углы, даже об углы меж потолком и стенами, кататься по полу, вытирать камень. После чего степенно отправляться во двор и облетать крепость кругом. Так повторять до тех пор, пока в комнате не станет чисто. Затем перейти к следующей.
— Мы так и делаем, — обрадовано запрыгал на месте Фа.
— Нет, — флегматично сказал ему червь. — Вы только что бежали. Бежать — нельзя. Так вы не донесёте пыль наружу, и она снова осядет в доме.
— Ааа, — хором протянули пушистые твари.
Ре скромно дёрнул ухом.
— Что? — со стоическим видом спросил его червь.
— Я только хочу понять до конца, ты уж не обижайся, Хахманух. Вдумчивость свойственна мне по природе, и если я не буду осознавать до конца смысл своих действий, то мне будет очень сложно снова не запутаться. Так что я задам вопрос, хорошо?
— Слушаю.
— Скажи, зачем мы облетаем вокруг крепости? Какова суть нашего поступка?
— Очистить мех от пыли, — равнодушно ответил червь.
— О, здорово! — серый лятх просиял, и тут же его морда задумчиво вытянулась. — А почему именно круг?
— Надёжно очистить, — сообщил ему червь.
— Спасибо, Хахманух! — пролаяли пушистые твари и степенно направились к выходу.
Из ближней арки на потолок выполз крупный — с человеческую голову — паук.
— Нет, они не думают. Лишь имитируют сей процесс, — высказался он. — Я там закончил. Могу что-нибудь полезное ещё сделать?
— Сбегай к драконикусам, — велел ему червь.
— А где они?
— Если б я знал. Проверяют акустические свойства комнат и зал.
— Ясно, — деловито сообщил паук. — Буду искать по звуку.
