– С превеликим удовольствием, – уверил я. – Как только я получу земли жены, вернусь в Инуяму просить его опеки.
– Вижу, в вашей жизни многое изменилось, – отметил Нива. – Надо полагать, я у вас в долгу. Все говорят о том, что вы уничтожили Йон-Эмона и его разбойников.
– Да, Йон-Эмон со своей бандой действительно мертвы. Мы принесли головы воинов для захоронения. Жаль, что я опоздал и не предотвратил ваше горе.
Наместник кивнул, сжал губы в тонкую посиневшую линию и не произнес ни слова о сыновьях.
– Будьте нашими гостями, – сказал он, стараясь придать печальному голосу бодрость. – Добро пожаловать. Дом клана открыт для ваших людей. Он слегка поврежден, но крыша держится. Остальные могут разбить лагерь за городской стеной. Мы накормим их, чем сможем. Приведите жену: мои служанки о ней позаботятся. Располагайтесь в моем доме вместе с охраной. – Нива замолчал и с горечью добавил, отбросив формальные любезности: – Я в полной мере осознаю, что вы могли бы взять все это силой. Господин Араи отдал приказ задержать вас при первой возможности, но если я не смог защитить людей от своры бандитов, на что же мне надеяться, выступая против такой армии, как у вас?
– Примите мою благодарность.
Я решил проигнорировать его тон, списав все на горе. Однако меня поразила нехватка продовольствия и военных ресурсов, очевидная незащищенность города, наглость разбойников. Араи явно не в состоянии контролировать страну. Должно быть, все его силы брошены против оставшихся в живых членов клана Тоган.
Нам принесли мешки с просом и рисом, сушеной рыбой и халвой из соевых бобов. Все это, вместе с подношением местных земледельцев, распределили между людьми. Благодарные горожане радушно приветствовали армию и предлагали пищу и кров. Поставили палатки, разожгли костры, накормили и напоили лошадей. Я объезжал войско вместе с Макото, Амано и Йоро, ужасаясь собственной нехватке знаний и опыта, дивясь тому, что воины вопреки всему устроены на ночлег. Поговорил с караулом, выставленным Кахеи, а затем с Е-Аном и неприкасаемыми, разбившими лагерь неподалеку. Между теми и другими возник тяжело давшийся союз.
Я собирался стоять на посту всю ночь – острый слух позволил бы мне уловить приближение армии раньше кого-либо, – но Макото убедил меня отдохнуть. Йоро отвел Шана и каурого Ки в конюшню Нивы, и мы вернулись в дом.
Каэдэ уже разместилась в комнате с женой и родственницами наместника. Я жаждал остаться с ней наедине, хотя такой возможности не предвиделось. Согласно устоям, она должна ночевать с женщинами, а я с Макото, Кахеи и парой охранников, вероятно, неподалеку от самого хозяина.
Старуха, представившаяся нянькой жены Нивы, отвела нас в комнату для гостей. В просторном помещении лежали старые запятнанные циновки, на стенах образовалась плесень. Оконные ширмы были раздвинуты: вечерний бриз приносил запах цветов и политой земли, хотя сад оказался запущен.
– Кадка готова, господин, – сказала старуха и повела меня в деревянную баню в дальнем конце веранды.
Я попросил Макото постоять на карауле и велел старухе оставить меня одного. Она выглядела безобидно, но я не собирался рисковать. Я скрывался от Племени, которое приговорило меня к смерти, и прекрасно знал, что наемный убийца может появиться в любом обличий.
Женщина извинилась, что вода недостаточно горячая, и проворчала что-то о скудном запасе дров и еды. Вода была едва теплой, но и ночь выдалась не холодная, поэтому смыть с тела грязь и кровь было приятно. Я опустился в кадку, разглядывая нанесенные за день повреждения. Ран нет, зато синяки, не замеченные ранее. На плечах остались метины стальной хватки Йон-Эмона – такое не забыть, а вот огромный, уже почерневший кровоподтек на бедре непонятно, откуда взялся. Давно зажившая кисть, которую Акио вывернул мне еще в Инуяме, теперь опять болела, видимо, после схватки с каменными костями Йон-Эмона. Обвяжу ее завтра кожаным ремнем. Я расслабился и едва не заснул, как вдруг услышал снаружи женскую поступь. Дверь отворилась, и вошла Каэдэ.
Я узнал ее еще раньше: по шагам, по запаху.
– Принесла тебе лампы, – сказала она. – Старуха решила, будто ты отослал ее из-за непривлекательной внешности, и убедила меня подменить ее.
Каэдэ зажгла лампы на полу, и баня озарилась теплым светом. Нежные руки коснулись шеи и принялись массировать ее.
– Я извинилась перед ней за твою грубость, и она отметила, что у них принято, чтобы жена заботилась о муже во время мытья.
– Прекрасный обычай, – согласился я, стараясь не стонать.
Ладони спустились на плечи, и меня охватило всепоглощающее вожделение. На мгновение руки оторвались от меня, зашуршал шелк развязанного пояса. Каэдэ наклонилась вперед, пробежала пальчиками мне по вискам, и я почувствовал, как к шее прильнули ее груди.
Я выпрыгнул из воды и взял ее в объятья. Она была возбуждена не меньше меня. Не хотелось опускать Каэдэ на пол ванны. Я поднял ее, и ноги тотчас обвились вокруг моей талии. Войдя в нее, я почувствовал пульсирующее начало наслаждения. Наши тела слились воедино, как и сердца. В конце мы все-таки легли на пол, сырой и неотесанный, и еще долго прижимались друг к другу.
Первыми моими словами были извинения. Я снова стыдился неуправляемости физического желания. Она мне жена, а я обращаюсь с ней, как с продажной женщиной.
– Прости меня, – сказал я. – Сожалею.
– Я так хотела тебя, – тихо произнесла Каэдэ. – Так боялась, что мы не сможем быть вместе нынче ночью. Это я должна просить у тебя прощения. У меня совсем нет стыда.
Я притянул ее ближе, спрятав лицо в волосах. Как же я околдован ею, пленен чувствами, которым нет сил сопротивляться, которые приводят в несравнимый восторг, как ничто иное в жизни.
– Будто колдовской наговор. – Каэдэ словно прочла мои мысли. – Столь сильный, что мне не преодолеть. Любовь всегда такова?
– Не знаю. Мне не доводилось любить кого-либо, кроме тебя.
– Мне тоже.
Когда Каэдэ поднялась, платье оказалось насквозь промокшим. Она зачерпнула воды из кадки и омыла себя.
– Майами придется поискать мне сухое платье, – вздохнула она. – А теперь мне надо возвращаться к женщинам. Попытаюсь утешить бедняжку госпожу Ниву, она совсем зачахла от горя. О чем ты собираешься говорить с ее супругом?
– Надо выяснить как можно больше о военных походах Араи, сколько у него людей и земель.
– Здесь все так убого, – отметила она. – Любой мог бы захватить это место.
– Думаешь, стоит?
Мне уже приходила в голову эта мысль, когда я услышал слова Нивы у ворот. Я тоже зачерпнул воды из кадки, омылся и оделся.
– Мы можем оставить здесь гарнизон?
