— Думаешь в четырех стенах ее запереть? — Людка толкнула дверь, упала в кресло-тюльпан.— Не выйдет. Томка — девушка непростая, захочет уйти — ничем не удержишь. Она и устраивалась когда-то сюда так, будто Костик ее упрашивал, а не она его. Здесь, конечно, не ее масштаб, но и кухня — тем более не для нее. Так увольняется или нет? Неужели дошло до сибирячки, что даже прозябать можно в более достойном месте?
— Так уж и прозябать? — Павел окинул взглядом уютный офис, взглянул на самого себя, отразившегося в зеркальной стене,— взъерошенного и напряженного,— Это же не фехтовальня. Где ее вещи?
— У нее нет вещей! — бросила Людка, вскочила на ноги, отчего кресло поехало в сторону, двинула в сторону зеркальную створку, подхватила с пола коробку из-под бумаги,— Вот! Плечики возьми, она ими, правда, не пользовалась. Трико, бикини, все всегда с собой, принесла — унесла. Никаких следов. Вот ее стол, здесь — то же самое. Пусто.
Людка один за другим выдернула из стола три ящика, демонстративно потрясла ими перед Павлом. Цапнула карандашницу и высыпала ее содержимое в коробку.
— Больше ничего нет. Был еще пакетик из-под сока, но уборщица вынесла.
Павел взглянул в коробку. Карандаши были остро заточены, авторучки не начаты.
— Ты что, Павлик, дурак?
Людка смотрела на него раздраженно.
— Похож?
— Как и все мужики.
Он усилием воли улыбнулся. Надо же, а недавно стереть ухмылку с лица не мог.
— Кому Томка звонила с утра? Кто с ней говорил? Ты или Костя?
— Сбежала? — Людка испуганно поднесла к губам ладонь.
Павел подумал, мотнул головой.
— Не знаю. Если и убежала, то не от меня. Разное... случается. Трудные времена, Люда. Кто с ней говорил?
— Костик, кто же еще! — Людка стала растерянно поправлять трико, волосы,— Я звонила ей, но не дозвонилась. Да что случилось-то? Объяснить можешь?
— Костик у себя?
В кармане зазвонил телефон. Пробиться пытался Дюков.
— Ты в порядке? — коротко бросил Павел.
— Да, но... — заторопился что-то выпалить Димка.
— Через пять минут перезвоню.— Павел нажал отбой,— Где Костя?
— Уехал... — Людка нервно пожала плечами,— Сегодня же пятница.
— Черт,— поморщился Павел.— Пятница. Встану намертво. Ну ладно. Если что-то будет о Томке — звони. У тебя телефон тот же?
— Послушай... — Людка собралась, сдвинула брови,— Ты вот что имей в виду, здесь, вот здесь, где всякое случается, у Томки ничего не было. Я не знаю, любила она тебя или нет, но здесь у нее ничего не было. Подкатывали многие. В том числе и такие, за которыми я поползла бы, повизгивая. Ничто ее не прошибало. Особо рьяных она и отоварить могла. Я сама видела не раз. Пара ударов — и крепкий мужичок превращается в студень. А год назад, помню, приезжал тут один, златые горы сулил, а она отказалась. Мужик тот ошалел, глаза выкатил, приказал охране, чтобы скрутили девчонку, только не вышло ничего. Четверых раскидала — думаю, что никто без последствий для здоровья не обошелся, а самому главному прошептала что-то, он взвыл и бегом прочь бросился. Неужели не рассказывала?
— Нет,— покачал головой Павел и добавил после паузы: — Я ж ей тоже не рассказываю, если у меня в мастерской вал какой переломится или проводка сгорит. Работа есть работа. Что это был за мужичок?
— У Костика спрашивай,— шевельнула губами Людка.
— Спрошу, — кивнул Павел, обернулся у двери,— У кого ее можно поискать?
— Из тех, кого я знаю... — Людка задумалась,— Только у меня. С остальными она не общалась почти, да и нет никого в Москве теперь... Конечно, любой здешний качок половичком бы под ее ножки лег, только свистни, но... не тот случай.
Она смотрела на него почти с сочувствием.
— Спасибо,— сказал Павел.
— Ты это... — Она говорила торопливо, чтобы он успел услышать, почти в спину.— Приезжай, если что. Мало ли. Я одна. Просто так приезжай. Вот. Ключ на том же месте. В щитке. Без обязательств. Ни губами, ни пальцами не коснусь.
Павел вызвонил Димку уже на лестнице.
— Как сам?
— Я-то в порядке,— отчужденно проворчал Димка.— А дела наши плохи. Внутри вообще ничего не осталось. Все сгорело, а что не сгорело — так или переломано, или гадостью залито. Да и пожарные... Прибрали по мелочи к рукам кое-что, сам видел. Вот же... Как там Томка?
— Пока никак.— Павел вышел на улицу.— Ищу. Еще что?
— Ничего,— медленно проговорил Димка.— Башка трещит: крепко меня приложило! Страховой был, ничем не порадовал, с оформлением катавасия затянется на месяцы, если не дольше. И то без гарантии. Могут увязать все это с расследованием, а там... Надо подключать кого-нибудь. С клиентами проще, с меня, правда, пытались истребовать списки за год, но я и трех последних не сдал, перевел на тебя стрелки — мол, крашу, правлю, ничего не знаю. Так что готовься. Дед был, только близко не подъезжал — шестерок подсылал,— потоптались и слиняли. Зато Бабич все облазил, штаны порвал в подсобке, тысячу чертей на твою голову призывал. Да, Жора был. Но со мной почти не говорил, кивнул только. Посоветовал мотать подальше и со всех ног. С ним серьезные ребятки приехали, все обнюхали. Бабич хотел на них накатить, но ему что-то сказали — он тут же заткнулся. Умотал. До меня казах какой-то докопался. Из прокурорских или ментов, я не понял. Фамилия на букву «М».
— Мартынов?
— Можно и так сказать... — Димка выругался.— Сука. Натуральная и мерзкая сука. Если бы Жора меня не вытащил из его уазика, сейчас бы я плевался кровью. Я придурка хотел сыграть, только что слюну изо рта не пускал, а он... Умеют бить, чтобы синяков не осталось. Пустой бутылкой да по почкам. Только что я ему мог сказать? Твой телефон, кстати, истребовал. Я дал, только цифры местами поменял, типа запутался. Но у Бабича же твой телефон есть?
— Телефон есть,— скрипнул Павел зубами.— Прости, приятель, что оставил тебя. Что внутри мастерской интересного?
— Ничего,— вздохнул Димка.— То есть совсем ничего.
— А место взрыва?
— А что там должно быть? — не понял Димка.— Ямка есть. В бетоне ямка. Трещины во все стороны. Ну сей- час-то их и не разберешь, залито, завалено все, я просто споткнулся, нога в трещину провалилась, чуть не сломал. Ребята от Жоры там что-то разгребали, я потом и увидел. «Победа» сложилась, как роза в гербарии. Да чего ты хочешь, если «Альфа-Ромео» с подъемника слетела и чуть стену не пробила.
— А двигатель? — Павел медленно тронулся с места.— Что с двигателем? С волговским движком что?
— Нет его больше,— пробормотал Димка,— Куча обломков, сплющено все, что не раскололось, словно кувалдой вмяло.
— Значит, взрывчатка была снаружи,— заметил Павел.
— Что? — не понял Димка.— Ты едешь куда? Я не расслышал. Что вообще происходит? Ты хоть что-то выяснил? Чего делать-то? У меня тут взяли какую-то подписку. Может, и правда махнуть к предкам, пока данные не внесли в базы? Или поздно? Жора твой тоже мой телефон записал.
