— Что там? — она подошла к нему ближе.
— Там Кристина. — он показал в сторону кухни.
Тетя Таня сорвалась с места, бросилась в кухню. Тим остался стоять, не решаясь пойти за ней. Забежав в кухню она практически сразу из нее выбежала, и бросилась к небольшой тумбочке в комнате чуть не сбив его с ног. Достав из нее что-то, она кинулась обратно. На это раз Тим пошел за ней, но остался стоять в дверях. От суда ему было видно только ноги Кристины и склонившуюся над ней мать. Он не видел что она делает, но через короткое время она поднялась и отошла оставив Кристину лежать на прежнем месте. Было видно что судороги у Кристины прекратились и ее руки и ноги теперь безвольно лежали на полу. Тим заметил как тетя Таня положила на стол пустой шприц и отойдя к раковине о чем-то задумалась, но тут же, словно что-то вспомнив повернулась к нему и как-то спокойно и тихо сказала.
— Тебе нужно домой Тим, я позвоню твоим родителям, чтобы они тебя забрали. На улице такой ливень, вы все промокли.
— А как же Кристина? — спросил он глядя на девочку.
— С ней все будет хорошо, пойдем в комнату.
— Она вышла в комнату, увлекая его за собой.
Мать заехала за ним через несколько минут и вскоре они были уже дома. Дождь продолжал лить и похоже не собирался стихать. Мать Кристины ни чего не сказала его матери, что произошло с Кристиной, и он решил тоже промолчать. Дома на вопрос что он такой мрачный он отмахнулся, что мол из-за погоды, и ушел к себе наверх. Общаться сегодня ни с кем не хотелось. Перед глазами продолжала стоять Кристина, корчившаяся в судорогах на полу.
Вечер тянулся долго. Он попытался читать, но ничего не выходило, никак не мог сосредоточиться, каждый раз возвращаясь в начало страницы. Выключив свет, он залез на подоконник и уставился в окно.
На следующий день дождь так и не прекратился, лишь сбавил темп.
Встав рано он не находил себе места жалея что так и не узнал ее телефон. Позавтракав без всякого аппетита, он еле дождался, когда на часах будет девять часов, быстро накинул куртку и сапоги, и выскочил из дома. Мать только посмотрела, удивившись, но ничего не сказала. Решив, что спросит, когда вернется.
Не слишком заботясь чтобы не вымокнуть, он бежал вверх по дороге, где это возможно перепрыгивая через сбегавшие вниз потоки воды.
Открыла ему мать Кристины, глаза ее запали, и весь вид говорил о проведенной бессонной ночи. Тим уже пожалел, что так рано пришел "- Нужно было подождать до обеда — подумал он про себя"
— Привет Тим. Кристи еще спит, она плохо спала всю ночь, но ты можешь подождать, или заходи позже, она будет очень рада. Ну, что, подождешь? Она отошла в сторону, приглашая его.
— Я лучше попозже зайду. После обеда. Хорошо?
— Ну конечно заходи.
Он вышел на улицу. Настроение было поганое, а серое небо и ливший дождь только все усугубляли. Нацепив капюшон, он медленно побрел обратно. Домой совершенно не хотелось. "- Вот так всегда, когда хочется сидеть дома то нельзя, когда из дома никто не гонит, то домой совершенно не хочется, что за закон подлости" Он уже отошел от дома Кристины как развернулся и побежал вдоль забора на пригорок к той яблони. Несколько раз поскользнувшись на раскисшей от дождя тропинке он все же сумел подняться на верх и подбежал к дереву к веткам с которых он видел как падали яблоки. На мокрых ветках сквозь листву были видны оборванные нитки лески.
Вернувшись, домой, ему неожиданно пришла в голову мысль "Что если снова покопаться в подвале? Сейчас все были дома, и это не будет так страшно". Его предположение подтвердилось. Подвал не выглядел таким ужасным, каким казался вчера. Ему даже показалось смехотворным, что они вчера так испугались. Но на всякий случай он принял все меры предосторожности, чтобы ни дай бог не захлопнулась дверь, и не выключился свет. Отец, вначале тоже заинтересовавшись, что внизу спустился вместе с ним, но через несколько минут осмотра ушел к себе. Попросив не слишком тут все раскидывать, так как это вещи хозяев.
Тима так и подмывало рассказать ему о найденных когда-то тут телах, а также о их вчерашних находках: о свитке и о вырезанных надписях. Но переборов себя, он решил, что лучше приберечь это на потом.
Оставшись один он стал поочередно перебирать все рулоны, решив, что проверит весь подвал. Начнет со стола, затем стеллажи, ну а напоследок займется коробками возле стен.
Осмотр рулонов ни чего не дал. По крайней мере он не нашел в них ничего примечательного. Все те же чертежи и разные инструкции. Попробовав прочитать одну из инструкций, он почти тут же бросил, так как мозги начинали закипать от набора непонятных слов, которые никак не складывались хоть во что-нибудь боле мене понятное. Отложив чертежи в сторону, он перебрался к стеллажам, где в коробках лежали разные детали.
Практически во всех коробках и ящиках находилось одно, и тоже. Перебрав несколько, он был готов уже бросить, как в одном из них ему попались завернутые в тряпицы несколько колокольчиков. Колокольчики были небольшие, но тяжеленькие, напоминая собой миниатюрные колокола, понизу у них шли какие-то замысловатые узоры. Все они были завернуты в тряпицы. Единственное что расстраивало, развернув пару, он обнаружил, что колокольчики не имели языков и поэтому не могли звонить. Разворачивая один из них из тряпицы на пол, что то упало. Он склонился, всматриваясь, что же выпало, но увидел не сразу, пришлось поползать по полу. Это оказался "язычок". Тим обрадовался, но как оказалось рано, "язык" никак ни хотел, прикрепятся. Он решил отложить и развернуть остальные. Присев на пол он стал аккуратно разворачивать остальные, чтобы больше ничего не могло выпасть. Всего колокольчиков оказалось семь штук, и были они разного размера, один меньше другого, самый большой из них был сантиметров десять в вышину, и ни к одному из них (кроме самого маленького) не было язычков.
Провозившись несколько минут Тиму все же удалось прикрепить этот злосчастный "язык". Тим тряхнул рукой и по подвалу пробежал неожиданно громкий для такого маленького колокольчика звон. Он разлился по всему подвалу и еще долго стоял эхом. Тим ошалело смотрел по сторонам, никак не ожидая такого эффекта.
"— Интересно, а если сразу всеми зазвонить что тогда получится? — подумал он"
Звон еще стоял у него в ушах как он увидел спускавшуюся по лесенкам мать.
— Ты что не отвечаешь, оглох? — Она стояла внизу лестницы, с подозрением рассматривая его.
— Да вроде нет — неуверенно ответил он, помассировав в ухе пальцем избавляясь от еще звучащего в нем звона.
— А что тогда не отзываешься? Я тебя заву, заву. Иди давай обедать, сколько можно тут сидеть, полдня уже прошло.
