— У меня и в мыслях не было, — с жаром воскликнул юноша, — обидеть тебя! Я вовсе не хотел нанести урон твоей чести!..
— Тогда, — Карлина решила до конца использовать полученное преимущество, — ты должен подождать, пока не пройдет положенный срок. Даю слово, что буду верна тебе. Но пусть все свершится в назначенное время. — Она мягко коснулась его руки и тут же убежала.
Бард молча смотрел ей вслед. Мелькнула мысль, что женщина обвела его вокруг пальца, однако сердце не хотело этому верить. Нет, она права — это дело чести: она, его жена, должна прийти к нему по собственной воле. Без всякого принуждения… И все равно юноша никак не мог успокоиться, сердце громко и часто билось в груди.
Не было еще женщины, которая не получила бы с ним удовольствия. Как же эта чертова маленькая шлюха Лизарда могла пожаловаться? На каком основании? Ишь, какая скромница! Напугалась до полусмерти… Даже не помышляла об этом… Как же, не помышляла!.. Он всего-навсего помог ей осуществить то, о чем она тайно мечтала. Он прекрасно помнил тот случай: да, сначала она действительно очень перепугалась, но прежде, чем все было кончено, она уже сладострастно стонала. Какое имела право Лизарда изменить мнение? Стонала от удовольствия? Так и скажи — стонала, а то побежала к Карлине жаловаться на потерю девственности. Словно ее девственность обладала хоть какой-то ценностью! Она что, наследовала титул, ради которого ей необходимо было блюсти честь? Или у нее было богатое приданое?
Вот как аукнулся тот случай. Карлина убежала от него. И как раз в тот момент, когда он жаждет женщину!..
Гнев и вожделение мешались в сознании — неужели девчонка думает, что ему так легко будет дожидаться ее? Что он терпеливо будет поститься, вздыхать, цветочки нюхать?!
Неожиданно ему в голову пришла идея. Просто замечательная мысль. Теперь он знал, как отомстить этим дрянным девчонкам — обеим сразу! Они думают, что выставили его полным ослом? Посмотрим… Женщины все похожи друг на друга, начиная с той неизвестной дамочки, которая безропотно вручила его, свое дитя, отцу. От них все зло! Та же леди Джерана, что который год наушничает дому Рафаэлю. Она же, конечно, и не выпустила отца из дома. И эта чертова шлюшка Лизарда со всем ее хныканьем и слезливыми жалобами. Даже сама Карлина — чем она лучше их всех, вместе взятых!
Теперь Бард целенаправленно, сжав губы и сопя от ярости, направился на галерею, откуда слуги могли следить за праздником. Там он сразу увидел Лизарду. Она была тонка и выглядела совсем ребенком. Волосы мягкие, цвета прелых листьев. В теле почти ничего женского — ни стати, ни пышных форм… Бард даже затрепетал от возбуждения, вспомнив ее.
Лизарда была пуглива, неопытна, но очень скоро робость и испуг оставили ее. И она еще смеет жаловаться Карлине, словно он околдовал ее! Чертова девка, на этот раз он ей покажет!
Бард дождался, пока служанка взглянула в его сторону, затем поймал ее взгляд. Заметил, как она вздрогнула и попыталась отвести глазки, однако он уже цепко овладел ее вниманием. Дальше было просто — уже наловчился. Ловко проник взглядом в ее сознание — точнее, в самый темный, скрытый слой — и послал сексуальный призыв. Зов был силен, неодолим, в конце концов, она сама осознает, что страстно желает мужчину. Собственно, так оно и было, просто эту подспудную похоть следовало только разбудить. Вся ее спесь, мысли о женской гордости, собственном достоинстве — это бред, ничто, пустота перед лицом реальности. Он так и смотрел на нее, пока не почувствовал, что в душе малышки что-то стронулось, потом бесстрастно, даже с некоторой злобной радостью увидел, как она невольно шагнула к нему. Держа ее в поле зрения, он отошел за колонну, и, когда девушка приблизилась, страстно и умело поцеловал ее, и тут же почувствовал ответное желание, затопившее их.
Между тем где-то в глубине ее глаз — отражение мысли? — он увидел, скорее почувствовал, как Лизарду охватывает паника, какая-то суетливая нерешительность, страх и отчаяние, оттого что это вновь происходит с ней. Что опять она покорилась неизбежности этого, отказалась от сопротивления, забыла о стыдливости… Что он опять сможет делать с ней все, что пожелает. Бард беззвучно рассмеялся, что-то шепнул ей и подтолкнул девушку. Она шла словно во сне. Поднялась вверх по лестнице, остановилась у его комнаты — он следил за ней снизу, точно зная, что, когда он через несколько минут явится к себе, Лизарда, обнаженная, пылающая от страсти, будет ждать его в постели. Он может задержаться на сколько угодно — она все так же будет ждать его.
И он повременит. Спешить некуда — пусть она на самом деле удостоверится, что она сама возжелала его. Пусть поплачет — это полезно для Лизарды, посмевшей распустить сплетни. Теперь пусть пожалуется Карлине, что он взял ее против воли и силком уложил в постель. И если Карлина и на этот раз прислушается к этой «невинной жертве», то пусть принцесса пеняет на себя. Она является его законной — перед богами и людьми! — женой. Если ей не дано понять, что это значит, какую накладывает ответственность, то пусть больше не скорбит по поводу его измены.
Прошло уже около трети года, и как раз в пору сенокоса Бард ди Астуриен встретился с Одрином в приемном зале.
— Дядя, — юноша имел право на такое обращение, так как король был ему приемным отцом, — война начнется еще до сбора урожая?
Король Одрин нахмурил брови. Он был высокий, крупный мужчина, светловолосый, как и большинство представителей рода ди Астуриен. С тех пор как в одном из сражений его ранили в предплечье, рука так и осталась парализованной. Сражения былых дней оставили на его теле множество шрамов. Эти отметины доказывали, как трудно держать в руках власть. Тем более править королевством… А этим Одрину приходилось заниматься большую часть жизни.
— Нет, сынок, надеюсь, что нет. Однако ты лучше меня осведомлен о ситуации на границах. Ты же провел там последние сорок дней… Какие новости?
— Ничего особенного, — ответил Бард, — все тихо. После сражения в Снежной долине в тех местах все тихо. Никаких бунтов… Однако я слышал — едва добрался до замка: дом Эйрик Риденоу — тот, что помоложе, — выдает сестру за герцога Хамерфела. Вы слышали об этом?
Некоторое время король сидел задумавшись, потом сказал:
— Продолжай.
— У одного из моих солдат свояк служит в наемниках у герцога, — продолжил Бард. — Он имел несчастье зашибить какого-то мужика, за что был отправлен в изгнание на три года. Теперь служит у Хамерфела — правда, при найме он поставил условие, что против Астуриаса воевать не будет. Так вот, его почему-то вообще освободили от присяги на верность. Так обычно не делают.
