– Три дня устроит? Если не устроит, сам его по лесам бегай, отлавливай. – Темные волосы. Темный с перцем, уже отливающий то ли сединой, то ли пережитым в жизни. Возраст она тоже определить не смогла. Глаза обманывали, затягивали. Кто же сотворил такое с тобой? А если просто смотреть, не вглядываясь, так и трех десятков не дашь, наемник обычный, потрепанный, настороженный. Все лгут. А кто не лжет, тот притворяется.
– Устроит, – сказал он.
Она бесцеремонно взяла его за руку. У него была четко прочерченная линия судьбы и огрызки линий жизни, любви, семьи. Ни слабостей, ни привязанностей. Стену прошибет, судьба ведет его, но он и сам вполне способен сломать любую судьбу, потому что одинок. А одиночки без крова, без семьи и есть самые опасные люди.
– Довольна тем, что увидела, ведьма?
– Блеск золота я еще не увидела, наемник. И причины, зачем вы притащились сюда. Поэтому нет, не довольна.
– Виконт Эсхесс болен, и ему необходима помощь сведущей ведьмы, поэтому он предлагает тебе два десятка золотых за одно лишь посещение его замка и полторы сотни, если тебе удастся излечить его.
– Эта болезнь не заразная ли? – осведомилась ведьма. Сын виконта ее оскорбил, и даже несмотря на щедрую плату, помогать ей не хотелось. – А то его сынок тоже разумностью не отличается. Головушка у виконта болит? Лекаря найти не может? Мага-целителя? Какую-нибудь сильную ведьму в конце концов? Зачем ко мне прицепляться, я отродясь сильные хвори не снимала, мелочью промышляю, то радикулит сниму, то запор. Виконт страдает чем-то из перечисленного? Как он вообще обо мне узнал, на самом отшибе же живу, дальше уже одна чаща да медведи.
Наемник выдержал речь молча и терпеливо, настолько терпеливо, что ей захотелось сказать что-нибудь еще.
– Ты не единственная ведьма, которую пригласили. Отряд уже несколько дней ездит по окрестностям и приглашает всех маломальски известных ведьм и колдунов в замок.
– И всем по двадцать золотых?
– Заболев, милорд перестал считать деньги.
– Чем болеет?
– Если бы было известно, то не понадобилось бы приглашать столько… ворожей. – он слегка помедлил, и Малка поняла, что он хотел сказать. Всякой швали. Нет, он определенно не нравился ей, этот странный незнакомец. Могла поспорить, он не нравился даже себе.
– Так это все точно? Не обманешь?
– А ты сумеешь определить, если я лгу? – спросил он с легкой издевкой.
Малка снова отпила чаю.
– Красные искры у тебя в глазах. Постоянно полыхающий огонь, жжет, жжет, тихо тлеет. Кто ты?
Наемник переменился в лице. С него будто смыло всякие эмоции, черты еще больше заострились, как у хищника, почуявшего добычу. Он смотрел настороженно, внимательно.
– А ты не знаешь?
– Мне все равно, – ответила ведьма. – Нечего тут из себя темного охотника корчить. В замок приеду. И я лишь спросила, действительно ли золото выдадут. Ты с ведьмой разговариваешь, если не понял. Откудава удивление такое?
Наемник снова расслабился. Словно он ожидал чего-то другого. Не дождался и успокоился.
– Ты первая, кто сказал мне подобное.
Малка искоса посмотрела на него. Если случай подвернется, все из него вытянет. Хоть и знает, любопытство ведьму сгубит, но не удержится…
На ведьму я натолкнулась абсолютно случайно. Ноги будто сами вынесли. С ведьмами никогда не поймешь, то ли дорога сама принесла, то ли будто кто нарочно притянул. Она стояла на опушке леса в окружении семерых мечников. В хорошо одетом главаре я признала очередного сына виконта.
– Инквизиция святой церкви. Что здесь происходит?
Они вздрогнули и обернулись. Странно, как можно не заметить подъезжающего всадника, но они до самого последнего мига меня не видели, будто меня хранило неведомое колдовство. У ведьмы был внимательный взгляд, но абсолютно беэмоциональный. Так смотрят лесные птицы, сидящие на ветке. Странный, непроницаемый взгляд.
– Госпожа инквизитор, какое счастье! – довольно фальшиво обрадовался сын виконта, немудрено пытаясь спрятать меч или держать его так, чтобы это не выглядело угрожающе. – А мы вот ведьму поймали, опасную, помощь нам бы не помешала.
– Угу. Напали, – буркнула я. – Всемером. Суд разберется. А сейчас отойдите-ка от нее.
Не то чтоб я очень хотела вмешиваться, но утром на меня напали также. И ничего хорошего эту девицу, ведьму или нет, не ожидало.
– Так ты на моей стороне, значит? – хрипловато удивилась она. – Чудеса, однако.
Если вас даже десяток, лучше на ведьм не нападать. А если нападаете, то уж тем более не медлите, не дайте ей рассмотреть вас, хотя с виду она опасности и не представляет. Не спорю, с магами ведьмы не сравнятся, те б уже и огненный дождь устроили и речь толкнули. Маги, они да, они круты! Но ведьмы болтать не любят, а действуют, пока противник не ожидает подлянки, а ждет того же, что ждут и от магов. Пустой болтовни. Или вопросов – за что? Кто подослал?
Она выдернула волосок и зашептала ему вслед:
– Верти, верти, наверчу,
Куда пойдете прикажу.
Вы были здесь, забыли все,
Вперед, назад – теперь одно.
Бродите долго средь чащоб,
Вертись, вертись теперь, волчок.
Семеро человек, включая разряженного хмыря, натыкаясь друг на друга, с пустым взглядом некоторое время побродили по опушке, а потом нестройными рядами пошли в лес.
– Я сделала залом-отворот за последним из них, и не найти им теперь дорогу сюда и обратно не вернуться, – сказала ведьма. – Побродят по лесу дня три-четыре, пожрут шишек и обратно к деревне выйдут.
Угу. Не злобная она.
Ведьма вытащила из-за пазухи краюху хлеба в лоскуте ткани, два яйца из кармана, положила все это на пеньке.
– Угощайся, дядюшка леший! Лес, он вежливость любит, – пояснила мне она. Поклонилась на четыре стороны.
– Ррах наррвах, – пробормотала я, наконец отмерев.
– Что такого? Маги взглядом камни двигают.
– Не взглядом. А произнося заклинания, плетя кружево силы.
– У меня такое ощущение, что ты никогда раньше не встречала ни одной ведьмы.
– Встречала, но…
– Если ведьма чего-то не делает, это не значит, что она этого не умеет. Так и знала, что не зря иволги кричали. К близкой встрече, – задумчиво добавила она.
– Иволги?
– В нашей жизни всегда говорят знаки, глупо не слушать их, – проворчала она. – Если ведьма что-то делает, это невозможно понять. Это просто есть.
Растрепанная, босоногая, с диким взглядом зеленых глаз и хоть ей двадцати нет, но уже с редкими седыми прядями, разбавившими черный водопад волос (седеют они все обычно рано, издержки ремесла). Тонкий стан, светящаяся белизна кожи, не красива скорее экзотична. Типичная ведьма. Все время, что я разглядывала ее, она разглядывала меня. Интересно, что она подумала. Типичный инквизитор? Я заправила выбившуюся из хвоста прядь за ухо.
