— Береги себя, Элион, — сказала она.
После секундного замешательства он ответил:
— Спасибо, Вельдан. Ты тоже.
Голос его затих, и чародейка вернулась мыслями к собственному бегству.
Они добрались до верхних пещер, в один миг проскочили кордегардию и наконец выбрались наружу.
— Проберитесь по уступу до поворота, — велела Тулак. — Там вас стрелы не достанут.
И вдруг соскользнула со спины Каза.
— Что ты делаешь?! — вскричала Вельдан.
— Дверь хочу запереть, тупица! Да шевелитесь вы! Я скоро вернусь.
Укрывшись за поворотом, Вельдан и Каз услышали крики, свист арбалетных болтов, краткое ругательство… и — тишина. Напарники переглянулись, для чего дракену пришлось запрокинуть голову.
— Я возвращаюсь, — твердо объявила Вельдан.
— И не мечтай, лапушка! — отрезал дракен, делая шаг вперед. — Не хватало мне еще, чтобы убили вас обеих!
— Проклятье, Каз, не можем же мы бросить ее на…
— Эй, вы, кретины, стойте! Подождите меня! — оборвал их спор срывающийся крик. Вельдан обернулась и увидела, что к ним, оскальзываясь на уступе, спешит Тулак. Из рукава ее овчинной куртки торчало древко арбалетного болта, но хотя на рукаве проступило пятнышко свежей крови, было очевидно, что рука лишь задета. Тем не менее Тулак ругалась вовсю — с ядовитой виртуозностью старого солдата.
Расхохотавшись от радости, Вельдан помогла подруге взобраться на спину дракена. Тулак здорово запыхалась, но у нее хватило еще сил разразиться жалобами:
— Нет, вы только поглядите! Только поглядите! Моя лучшая куртка! Ублюдки паршивые! Я же эту куртку двадцать лет носила, а они…
Вельдан и Каз опять переглянулись — и, забыв обо всех тяготах и опасностях, разразились дружным смехом. Тулак вначале слегка опешила, потом присоединилась к ним, и эхо этого веселья долго еще перекатывалось между скал, когда беглецы уже поднимались на вершину горы.
Кергорн поднялся до рассвета — как поднимался каждое утро с тех пор, как Шри покинула Гендиваль. Восходящее солнце еще едва позолотило росу на траве вокруг подножия Приливной башни, а он уже мерил шагами узкую полосу дерна между башней и озером и изнывал от беспокойства. Что творится у чародеев в Каллисиоре? Почему Шри молчит? Что с ней случилось? Воображение услужливо живописало архимагу картины — одну ужасней другой.
Он был в дальнем конце протоптанной в дерне тропы, на берегу Верхнего озера, когда услышал зов с Приливной башни и галопом бросился назад. Вельдан! Ее мысленный голос, усиленный Слушателями, звучал уверенней и четче прежнего, хотя когда она вкратце изложила недавние события, Кергорн подивился такой уверенности. Его-то сердце при каждом ее слове уходило в копыта. Дракон мертв! Его разум — разум Этона-провидца, в чьей премудрости так отчаянно нуждался Тайный Совет, — заключен в теле перепуганного до полусмерти дикаря! Как явился перед всем Тиарондом, в Священных Пределах резня, за чародеями гонятся Мечи Божьи! Архимаг закрыл лицо руками и застонал, но худшее ожидало его впереди. Весть об исчезновении Шри пронзила его сердце точно острый кинжал.
Собравшись с духом, Кергорн отрешился от боли и ужаса — сейчас он не может себе позволить этой слабости.
— Возвращайся, — велел он Вельдан. — И передай Элиону — пусть тоже возвращается. Поскорей улизните от гвардейцев — и домой. Когда доберетесь до Гендиваля, мы придумаем, как быть дальше.
— Ладно, — отозвалась Вельдан. — Я скоро буду — и, кстати, не одна. Я нашла тебе нового чародея.
— Что?!
— Не волнуйся, — торопливо продолжала она, — мы здесь долго не задержимся. Только нам сначала нужно спасти коня.
— Коня?! — Кергорн не верил собственным ушам. — Что это ты затеяла, девчонка? Возвращайся немедленно! Вельдан! Вельда-ан!
Тишина. Архимаг воровато оглянулся, уверился, что его никто не видит, и, выругавшись, от души лягнул подножие башни.
