— Потому что я есть плоть от плоти самих Пластов Реальности и Межмирового пространства, но со своей волей и свободой выбора — пришибленно выдвинул я свою версию. Но скажи, как так могло случиться, что Творец отдал трон кому-то неизвестно откуда явившемуся.
— А почему это я должен знать? Почему это тебя так трогает, так задевает? — Задал вопрос четырёхглазый — Ты то ведь сам никогда не претендовал на высшую, тронную власть, а миссию хранения ты возложил на себя сам, не сильно то, задумываясь — а может Упорядоченное нуждается в постоянном изменении и коррекции в различные временные периоды, может, это всё лежало в слоях грандиозного замысла Творца?
— Вот это и многое другое, я и хочу у него спросить — ответил я тихо.
— ЧТО-О? — взревел дракон — Ты что все-таки где-то сильно треснулся головой? Хотя конечно, сейчас бы многие этого хотели, и я в том числе. Но никто же не рвётся сквозь возведённые им же преграды, подвергая опасности не только себя, но и многих других живых существ. Да что там существ, само Упорядоченное.
— Но ты то почему не вмешался? И сейчас позволяешь этим… этим… — я запнулся, ища подходящее колкое словечко, в общем, этим любимцам Творца, восседать на высоких тронах? — спросил я опуская меч…
— Тебе ли говорить о невмешательстве? Я то присутствовал при битве семи царств, ты же не участвовал ни в одной из главных битв за Старый Мир. Ты избрал Путь хранителя Миров, а не защитника Старых богов и их свит, и всех тех, кто не пожелал принять неизбежные изменения. Так чего же ты хочешь, ведь благодаря поставленным тобой и твоими спутниками добавочным скрепам и якорям многие миры остались целы и не пострадали, не этого ли ты добивался все эти долгие годы?
— Ну по поводу не участия в главных битвах, так ты же сам меня услал, а от туда так просто не вырвешься. А по поводу всего остального да всё так, но кто теперь смотрит на десятки миров, когда изменения постигло тысячи?. - упорствовал я.
— А мое более явное вмешательство привело бы к тому, что Молодые боги, продолжили бы дальнейшее истребление, верша суд над неугодными, посылая Губителя или Стирателей в разные миры. Да и вообще чего это я оправдываюсь? Ты кем себя возомнил — Всебогом? Всесильным и всемогущим? Твоё место изначально дерьмо разгребать за другими Младшими и Старшими в каком нибудь мире, и лишь благодаря вмешательству неких Сил, кстати, каких? — Ты сейчас жив и занимаешься совсем другим.
— Дракон ты не переходи рамки разумного — закипая, я снова поднял меч, — а то могу и пощекотать твою броню.
От этих слов, он даже забыл о всех своих многочисленных делах — от его внезапно раздавшегося хохота, у меня заложило уши и чуть не сбило с ног. Сквозь смех громадная пасть прохрипела:
— Мне ха-ха — хохотал он — Грозить МНЕ! И чем этой булавкой? Насмешил, насмешил, такого отродясь не помню — и он снова залился смехом, видимо напрочь забыв о тратящемся на меня времени.
Не знаю отчего, наверное, от осознания поражения и безысходности но ярость накрыла с головой, меч в руке пару раз дёрнулся и вновь начал какое-то внутренне преображение, а я посмотрев прямо в эти странные непомерно мудрые глаза выпалил:
— Тебе и впрямь хочется опробовать мою булавку на себе?
Он, видимо ощутив в моём голосе нешуточную злость прервал смех и глянул на меня пристальнее, потом перевёл взгляд на «Ракар» и его зрачки чуть заметно округлились, а потом дракон хриплым голосом, процедил сквозь сжатые зубы:
— Ты хотя бы приблизительно представляешь, что за чудовище ты держишь в руках? Как ты вообще такое создал? Что за сила и возможности скрываются в этом мече? Хорошо еще, что никто кроме тебя не сможет воспользоваться им, даже если и возьмёт в руки. Им же можно резать ткань Реальности, вскрывать панцири любой прочности, убивать магических существ, высасывая их жизненные силы, и много ещё чего о чём тебе знать не надо. Но моя броня ему не по зубам…
* * *
Тут Априус внезапно умолк, обрывая повествование о пройденном им и его друзьями пути. Его что-то отвлекло, впрочем, в последнее время он давно ожидал, что произойдет нечто подобное.
— Вы тоже слышите это? — спросил он, поворачиваясь к товарищам.
— Что это? — недоумевающее спросил летописец, недовольный тем что рассказ прервался.
— Стон, крик, призыв, мольба о помощи — не знаю, как назвать, идущий из дальних далей?
Летописец и ящер, молча покачали головами, а куатар навостривший уши, и к чему-то прислушивающийся, вообще не отреагировал никак. Один лишь черный попугай, громко щелкнув клювом, вдруг проорал не своим голосом:
— К оружию, идут враги! Я чую, я вижу! Это те, о которых тебе говорил Великий Дракон.
— Рунин, ты чего? — удивился Дрендом, глядя на таращившегося в пространство невидящими глазами «вещего птаха», — Какие враги?
— Те что уничтожили моих бывших хозяев — Асов, теперь я это знаю, они ни кого не пощадят и не перед чем не остановятся.
— Что ж Дрендом, с продолжением летописи тебе придется обождать — доскажу как-нибудь в другой раз — пробормотал Априус, сквозь стиснутые зубы — А сейчас Рунин прав, нам предстоит взяться за оружие, в том числе и заклятия Боевой Магии, те же Личности, что уничтожили Асгардцев, добрались теперь и…
— До нас? — в один голос воскликнули летописец и драконыш.
— Нет, пока не до нас, но думаю это тоже не за горами. Сейчас они, вернее их посланники — выдавил каган Царств Ночи, морщась, словно от зубной ломоты — его явно терзало, то неслышимое другим эхо, — атаковали один из миров, котороых в свое время достигло мое заклинание. Я обязан откликнуться.
Дрендому ничего не оставалось, как согласиться. Куатар Куру, вдруг напрягся и пружинисто вскочил на лапы — он несомненно учуял что-то, скорее всего его также коснулся призыв. Призыв, который почувствовали только они двое.
Из далекого, но очень знакомого им сектора Сферы Миров, пришел этот крик — мать Славия собирала своих детей, звала их разбредшихся по Большому Свету на помощь, ведь — там случилась беда. Беда, последствия которой неотвратимы, она сгубила или изменила уже не один мир. Сам мир сейчас кричит и стонет, неслышимым почти для всех разумных и магических существ голосом. Но повелитель Царств Ночи и его друг, ясно и четко слышат этот зов — ведь Славия некогда стала их второй родиной, дала приют на целый век и теперь, когда они оказались вдали от него, беда, постигшая все Упорядоченное, пришла и туда.
Априус заметался по комнате, меряя ее шагами, из угла в угол, его мозг лихорадочно работал, прикидывая и отметая различные варианты предстоящих действий. Как долго, после того как их забросило сюда, он искал пути — дороги, пытался нащупать хотя бы направление в котором находился мир расов, но все было безуспешно, и вот теперь сама Славия заявила о себе, словно говоря — я вот, я вот, да только это уже совсем не радовало ее приемного сына.
