Ознакомительная версия.
Накануне моросил мелкий ледяной дождь, противный и проникающий сквозь любую одежду, а к утру пошел снег – сначала полетели отдельные мелкие снежинки, затем их стало больше… Заметно похолодало, сапоги идущих впереди солдат с хрустом сминали схвативший землю ледок, идущие позади взбивали раскисшую землю в грязную кашу.
Хмурый рассвет встретил полки уже на подходе к городу. Уставшая армия неторопливо разворачивалась в боевые порядки, кавалеристы заняли позиции на флангах, лучники выдвинулись вперед, извлекая из вощеных мешочков заботливо оберегаемые от влаги запасные тетивы, проверяли стрелы в колчанах. Пехотинцы рассаживались прямо на землю – кто-то подложив щит, кто-то – прямо так… Если враг пойдет в атаку, они успеют встать и приготовиться, если же нет – отдых не помешает.
А имперцы хорошо подготовились к битве. Войска Ордена там, у Долины Смерти, многого не успели – здесь же времени хватило на все. Холмы, на которых расположилась гуранская армия и примкнувшие к ней (судя по численности, кто к кому примкнул…) индарские наемники, были окружены двойным рядом заостренных кольев – ни кавалерии не прорваться, ни пехоте не пройти, по крайней мере с сохранением строя. Несколько катапульт развернуты в сторону инталийцев – вред от них в поле невелик, но трудно, очень трудно стоять в строю, сомкнув щиты, когда с неба летят камни, способные превратить человека в месиво, несмотря ни на какие доспехи. И сплошной блеск стали… многочисленные вымпелы лучших имперских полков, индарских ветеранов. Если как следует вглядеться, то там, то здесь среди латной пехоты можно увидеть черные балахоны магов Триумвирата. Орден многочисленнее всех магических сообществ Эммера, вместе взятых, по крайней мере был таковым. Но рыцари-светоносцы хоть и обучены пользоваться магией, в сражении все же больше полагаются на свои длинные клинки и тяжелые копья. А боевых магов и в обычное время не так уж много, и большинство – женщины. К тому же – сколько их пало там, у Долины Смерти? И сколько осталось…
Мират арДамал стоял на холме в окружении нескольких офицеров и магов. За их спинами маячили десятка полтора вестовых, не покидавших седел, – в любой момент они готовы были, получив приказ, умчаться к полкам… и, возможно, там и погибнуть. Каждый вестовой твердо знал, что, передав послание, обязан вернуться. Но многие не находили в себе сил повернуть коня, убраться в безопасное место, оставив за спиной идущих в бой соратников. Потому в инталийской армии вестовыми часто назначали мальчишек – те тоже рвались в драку, но хоть понимали, что в сражении от меча в слабой руке толку мало. Некоторые… понимали.
– Когда начнем штурм, командующий?
Ватере выглядел спокойным и собранным. Драгоценные доспехи, инкрустированные рубинами, горящими в рассеянном утреннем свете, словно капли выступившей на стали крови, годились больше для торжественных приемов в резиденции Альянса, чем для боя. Но магистр отказался сменить церемониальные латы на что-нибудь более практичное, аргументируя тем, что, если уж дело дойдет до рукопашной, ему будет все равно, в каком железе умирать. К тому же эти доспехи, как и эмалевые латы светоносца, – символ, а в безнадежном бою символы часто важнее призрачной безопасности. Так бойцы до последнего защищают знамя полка, хотя знамя, если подумать, всего лишь кусок ткани с вышивкой, не стоящий человеческих жизней. Так считали многие – те, кто никогда не стоял плечом к плечу с товарищами, повернувшись лицом к приближающемуся врагу. Те же, кто стоял – верили, что пока славное знамя реет над строем, еще не все потеряно.
– Через два часа после полудня. – АрДамал мрачно осматривал имперские укрепления, все больше и больше понимая, что ему предстоит отправить солдат на верную гибель. – Когда солнце будет светить нам в спины. Если, конечно, они не начнут раньше.
– Не начнут.
Командующий и сам понимал, что глупо надеяться на то, что имперцы оставят свои великолепные позиции. Понятия о чести хороши на дуэли, битвы же надо выигрывать – и мудрый полководец постарается сделать это с минимальными потерями. И разумеется, с максимальным уроном для противника. Нет, имперцы будут ждать наступления, и можно не сомневаться, что время его будет ими предугадано с достаточной точностью. Не слишком рано – чтобы солнце, олицетворение лика Эмиала, помогало Ордену, и не слишком поздно – чтобы сражение не продолжалось в ночной тьме.
– Но големов они пошлют в бой заранее, – продолжил Ватере, жестом указывая на три каменные кучи, сложенные с наружной границы опоясывавших холмы кольев. – И будут наблюдать, как эти проклятые создания топчут наших солдат.
АрДамал кивнул. Об идее Бетины знал лишь он, сама волшебница, да еще те, кому было поручено пробраться в имперский лагерь и пополнить каменные холмы заранее приготовленными «подарочками». Пусть сам Мират и не ждал особого эффекта от этой затеи, но если все же получится, то пусть для имперцев это будет сюрпризом. Он вполне доверял магам Альянса, но не настолько, чтобы раскрывать им все свои планы. Никогда нельзя с точностью предсказать, кто из его армии втайне может послать весть противнику.
Ватере вдруг закрыл глаза и нахохлился, чуть покачиваясь. К магистру тут же бросился адъютант, поддержал под локоть. Вероятно, сейчас маг принимал чье-то сообщение, посланное «длинным языком». АрДамал ощутил, как по спине пробежал предательский холодок – а ведь пожелай Алые предать, им это удалось бы без особого труда. Предательство – вещь гибкая, для него не надо обрушивать на головы инталийских солдат огненные облака и ледяные ливни, хотя боевые маги Алого Пути занимают самые удобные позиции. Достаточно передать информацию в нужные уши – и враг, зная твои планы, получит огромное преимущество.
Наконец магистр Ватере открыл глаза.
– Послание от арГеммита, командующий. Вершитель просил сообщить ему точное время начала наступления. Я взял на себя смелость передать ваши слова. Одновременно с нами остатки защитников выйдут из города и ударят имперцев во фланг.
– Это правильное решение… – арДамал покачал головой, – но немного… самоубийственное. Помнится, в распоряжении города не так много опытных воинов.
– Если мы потерпим поражение, – Ватере сказал «если» вместо «когда», и Бетина, напряженно прислушивавшаяся к разговору, была благодарна магистру за эту тактичность, – то город неизбежно падет несколькими днями позже. Вершитель арГеммит также сказал, что если битва будет нами проиграна, то оставшиеся в городе не станут оказывать дальнейшее сопротивление. Откроют ворота. Тем более что за стенами останутся женщины, дети и те, кого даже угроза взятия города не заставила взять в руки оружие.
Ознакомительная версия.
