До перемещения я думала, что окажусь в сокровищнице, но, кажется, попала на склад. Или реликвии в Апьсоро не ценили, или наоборот, старательно прятали. Но они были здесь, это я чувствовала совершенно точно.
Это было очень странно: ощущать их в двух местах одновременно — на себе и где‑то поблизости. Ладно, будем искать.
Я пошла вдоль стены, чувствуя себя игроком в «Горячо — холодно». Магический радар, обосновавшийся в голове, исправно сигнализировал, куда двигаться дальше; мне оставалось только следовать его указаниям. Два шага вперёд, теперь влево, и ещё немножко вперёд… отодвинуть тяжеленную мраморную вазу… Где‑то здесь!
Снаружи раздались шаги. Я замерла, надеясь, что нарушитель спокойствия пройдёт мимо, но звонкий цокот каблуков прервался точно возле двери. И сразу же заскрипел отодвигаемый засов.
— Упс! — пробормотала я, протискиваясь к здоровенному ящику, битком набитому хламом. То, что я искала, было в нём.
Перебирать вещи, вытаскивая их по одной, времени не было. Я запустила в ящик обе руки (жезл для этого пришлось заткнуть за пояс) и попыталась пробиться сквозь толщу барахла.
Реликвии лежали на самом дне и, судя по ощущениям, сверху их покрывали стеклянные осколки, ржавые лезвия, подушечки для булавок (вместе с булавками) и один бешеный и очень когтистый кот.
Дверной засов заклинило: он скрипел и лязгал, но не поддавался. Женский голос за дверью ругался сквозь зубы и нервно притоптывал каблуком. Я, обдирая руки, тянула наружу реликвии, совершенно забыв, что с помощью магии могла бы просто грохнуть злополучный ящик об пол и спокойно вытащить всё, что надо.
Вопреки моим ощущениям, когда я наконец‑то вытащила жезл и диадему из колючих объятий гипотетического кота, руки оказались не изодраны в клочья, а всего лишь украшены нескольким тонкими царапинами.
Чтоб не перепутать одни реликвии с другими, я вытащила из кармана дерюжку и замотала в неё вытащенные из ящика артефакты. Теперь можно было отправляться дальше.
Тут засов наконец‑то поддался и дверь со скрипом распахнулась. На пороге стояла Арая. Почти такая, какой я её запомнила, — светлые волосы, алые губы, красное платье, презрительный взгляд. Разве что слегка моложе, но не настолько, чтоб это бросалось в глаза.
То, что в комнате оказался кто‑то незнакомый, женщину, кажется, не слишком удивило. Зато явно разозлило.
— Что здесь происходит? Немедленно отдайте мои вещи! — воскликнула она.
— Не отдам, — улыбнулась я. — Потому что это мои вещи!
Вокруг меня резко и болезненно сжалось чужое заклинание, и я машинально смахнула его в сторону. Ближайший стеллаж обрушился вместе с содержимым.
Арая изумлённо уставилась на меня, считывая ауру. Не знаю, что она там вычитала, но аж позеленела от злости. И, кажется, испугалась.
Порыв ветра, ворвавшийся сквозь окно, принёс с собой запах воды и соли. Я с наслаждением вдохнула его, показала женщине язык — и исчезла. Общения с Араей (точнее, с более поздней её версией) мне и без того хватало выше крыши.
Следующей остановкой стал небольшой астраханский закоулок. Я хотела появиться чуть пораньше, чтоб морально подготовиться к будущей встрече, но не сложилось. Не успела я прийти в себя после перемещения и осмотреться, как в меня неожиданно врезалась… я.
Я была смешная: мелкая, зарёванная, чумазая и обиженная на весь свет. Как же, лишилась мороженого из‑за собственной глупости. Помню — помню!
Мелкая я настороженно зыркнула на взрослую меня изумрудными глазищами и намертво залипла на реликвии, как сорока на блестяшку. Я смотрела на неё в ответ и не могла разобраться в ощущениях. Смотреть вот так на саму себя было неимоверно сложно. Хотелось столько всего сказать этому маленькому трогательно — ушастому созданию… Подбодрить, дать совет. Но ведь нельзя же, наверное?
Мысли путались, обрывались, перескакивали с одного на другое. Вспоминались какие‑то страшные истории про машины времени, временные парадоксы и, почему- то, чёрные дыры. Оказалось, что два комплекта реликвий у одной меня — это не так уж страшно. А вот два комплекта у двух меня — самый натуральный взрыв мозга.
— Ладно, ребёнок. — Я решительно протянула себе свёрток с реликвиями, утащенными из‑под носа Араи. — Держи подарок. Только не спрашивай, что это такое. Не бойся, не бомба. И не котёнок. Вырастешь — сама поймёшь!
— Не понимаю. — Мелкая я отшатнулась от подарка, даже руки на всякий случай за спину спрятала. — Что вы хотите?
Я мысленно выругалась. Ну конечно она не понимает, когда к ней обращаются на предонском. Пришлось переключаться на русский.
— Это тебе. — Я положила свёрток перед девочкой. — Твоё. Возьми, спрячь и никому не отдавай. Никому не показывай. Запомнила?
Она кивнула. На место настороженности пришло любопытство.
— Молодец, — улыбнулась я, хотя очень хотелось дать мелкой дурище подзатыльник и напомнить, что нельзя брать вещи у незнакомцев, особенно если они внезапно натыкаются на тебя в тёмном переулке.
Много что ещё хотелось сказать. Но пришлось быстро сматываться, чтоб не сболтнуть лишнего. В конце концов, зачем слова и объяснения, если я точно знаю, что у девчонки… что у меня всё будет хорошо.
Ведь, если вдуматься, всё уже хорошо.
Я возникла на прежнем месте спустя секунду после исчезновения.
— Что это было? — удивился Флай, закончив свой громкий марш — бросок через кусты.
— Что? — переспросила я, оборачиваясь.
— Ну… ты словно бы пропала, а потом опять появилась.
— Не обращай внимания, сбой в матрице.
Парень улыбнулся, хотя вряд ли понял смысл сказанного. Так и замер, с улыбкой глядя на меня.
Я уставилась на него в ответ.
Наверное, надо было сказать что‑то умное, или что‑то важное, или просто хоть что- нибудь сказать. А я просто стояла и смотрела. Не могла насмотреться. И не могла понять, кого вижу перед собой.
Перед глазами у меня было одно лицо, в мыслях — другое, хоть и очень похожее. И, накладываясь друг на друга, эти образы давали очень странный эффект, словно я вижу не только человека, но и его внутреннюю сущность.
Внутренняя сущность была мягче, светлее и доброжелательнее, внешняя — жёстче, мрачнее, без левого глаза и с рукой на перевязи.
— Жалкое зрелище, да? — по — своему истолковал мой взгляд Флай. — Сначала я из глазастого превратился в одноглазого, а теперь стал ещё и одноруким.
— Прости, пожалуйста, — смутилась я. — Это я во всём виновата…
— Ой, да ладно тебе! — фыркнул парень. — Подумаешь, ключицу сломал. Срастётся, никуда не денется. Там маги уже малость поколдовали, просто велели пока что сильно не прыгать и руками не размахивать. А глаз… Я почти привык уже. Даже целиться удобнее стало! Да улыбнись ты наконец, Марго! Хватит стоять как скорбная статуя. И сними, пожалуйста, эту штуку с головы, а то ты в ней сама на себя не похожа. И я тут, вообще‑то, пытаюсь посмотреть на тебя, а получается почему‑то на неё.
