Отколупнув ложечкой микроскопический кусочек песочного пирожного, она задумчиво уставилась в чашку с почти не тронутым чаем. Уж что-что, но пить в ее компании чай я не любила. Ее феноменальная вежливость и абсолютное знание всех правил этикета повергали меня в глубочайшее уныние и заставляли в который раз убеждаться, что ем я как последняя служанка. Ибо бесшумно сделать глоток я не могла даже чисто физически, хоть и очень сильно старалась! А уж если откусить пирожное, то под ее спокойно-внимательным, чуточку испытующим взглядом оно вообще встает комом в горле. Так что я сидела и мужественно ни к чему не прикасалась, изредка из вежливости поднося полную чашку с чаем к губам.
– Что случилось? – наконец решилась риль, видя, что я не спешу заводить разговор о непосредственной причине своего прибытия.
– Мне казалось, что вы и сами знаете? – с отсутствующим видом улыбнулась я, на деле тут же подобравшись и посерьезнев.
Была награждена еще одним одобрительным взглядом. Чтобы выучиться играть по ее правилам на ее поле, мне потребовалось восемь лет. Зато последние два года мы с удовольствием общались, изредка выпуская острые коготки насмешек из мягкой кошачьей лапки вежливо-непринужденной беседы.
– Хотела бы выяснить наверняка, – понимающе улыбнулась риль Дарвинт.
– Как в Храме относятся к тому, что творится снаружи? – вдруг резко и быстро спросила я, подавшись вперед.
– А что конкретно творится снаружи? – мягко уточнила Дарвинт, не поддавшись на уловку.
Что творится? Ах, вы хотите услышать полную версию? Хорошо!
– В Окейне был дождь, в Варильфийте весной зацвел священный цветок, из Нучера куда-то эмигрировали драконы, в Мисвале взбесился Лес, – на одном дыхании выпалила я, сверкая глазами. – Плюс появились несколько новых Веток. Ну и еще так, по мелочи: Храмы, например, свихнулись, и тому подобное…
Надо отдать риль должное: несмотря на то что лично она до моих слов не знала и половины новостей, никаких ахов, охов и глаз на лбу не было. Чуть приподнятые брови – и только.
Я же, закончив свою тираду, замолчала, пытаясь неслышно отдышаться. Дарвинт немного подумала, а потом спокойно сказала:
– Что же, мы и не знали, что дела зашли так далеко. Остальные ведьмы сейчас в Храме?
– Да, – машинально ответила я, даже не задумавшись, откуда она могла об этом догадаться.
– Значит, созываем Большой Совет, – решительно объявила риль, вставая и направляясь к небольшому кристаллу срочной внутрихрамовой связи.
Ровно через шестнадцать секунд весь Храм заходил на ушах, словно огромный потревоженный муравейник. Опоздали вообще-то: по уставу положено укладываться в тринадцать…
Совет собрался абсолютно бесшумно. Помнится, в первый раз меня просто до немоты поразило то, что такая уйма магов – никак не меньше тридцати – способна молча, беззвучно собраться за полминуты в Зале Стихий.
Огромный зал безо всякого труда вмещал всех, причем можно было стоять в аршине друг от друга. Высоченный купольный потолок переливался хрусталем, и сквозь него, причудливо преломляясь и расцвечивая стены воздушными паутинками радуг, легко проходили весенние лучики. На полу был изображен круг стихий: огонь, вода, земля, воздух, а в самом центре, где они все смешиваются, подобно знаку Инь и Ян, переплелись стихии Жизни и Смерти.
Страшный круг. Страшный и завораживающий одновременно. Один раз взглянув на него, не вернуться сюда, чтобы увидеть вновь, просто невозможно. Именно поэтому Зал Стихий – закрытое пространство, спрятанное от студентов за уймой блоков и маскирующих заклятий. Еще ни один из них не сумел сюда проникнуть без разрешения.
Маги молча встали ровным полукругом, обогнув с трех сторон круг стихий. Так делалось уже не раз, так что я быстро заняла свое место на самом краю, последней. С противоположного конца замыкающей встала Таирна. Эпицентр магии стянул грудь железным обручем: такого скопища энергии – чистой, из круга стихий, и опосредованной, в аурах сильнейших магов Древа, – я давно уже не встречала. Мгновения тянулись, колким песком скользя сквозь клепсидру натянутых до предела нервов.
Маги молча склонили головы, приветствуя Хранящую, появившуюся, как всегда, из ниоткуда и вставшую в центр незамкнутой части полукруга. Черная шелковая мантия легонько подметала полой мраморный пол, волосы лежали на затылке, скрученные в узел.
Собравшиеся благоговейно притихли, с замирающим сердцем ожидая главных, ключевых слов всего этого, молчаливого пока, обряда.
Негромкий, но властный голос истинной Сказительницы:
– Большой Совет открыт!
Словно лопнула перетянутая струна. Атмосфера в Зале сразу же разрядилась, маги расслабились, привычно ссутулив выпрямленные было спины. Железные обручи, стягивавшие грудь кольцом резкой концентрации магии, чуточку разошлись, давая вдохнуть поглубже. Но – только чуть-чуть. Совет как был обрядом, так и остался. Разве что самая торжественная его часть осталась позади.
– Кто хочет что-нибудь сказать? – гораздо более спокойно, но все-таки глубоко и величественно спросила Ильянта.
Три мага – в том числе риль Дарвинт – сделали по бесшумному шагу вперед. Ильянта, даже не взглянув, махнула рукой ближайшему и отошла назад. Все равно это было неважно: на Большом Совете имеют право выступить все, и всех обязательно выслушают.
Дарвинт неспешно прошла на место Ильянты и спокойно, подробно и обстоятельно рассказала коллегам все, что слышала от меня несколько минут назад. Пару раз за подробностями и уточнениями обращались и ко мне. Пришлось тоже выйти и встать рядом: на Большом Совете не принято говорить, не выходя из полукруга. Если хочешь высказаться – будь добр, покажись, кто ты такой, а не пищи что-то из-за спин соседей.
Магов новости поразили. Не то чтобы они совсем уж ничего не знали, но знали, похоже, совсем немного. Как я поняла из разговоров и обсуждений вполголоса, когда Храм вдруг поменял место посадки, все всполошились, перепугались, сделали уйму магических анализов и экспериментов, но так ничего и не поняли: все вокруг в том числе и магическое поле Древа вело себя ровно так, словно происходящее было нормой или частью какого-то давно заготовленного плана.
Тогда послали гонцов, узнать, что творится в других частях Дрова, – и успокоились. Гонцы же пока еще не вернулись, так что большая часть магов в Храме пребывала в легкомысленно-удивленном расположении духа, воспринимая происходящее как интересные перемены в будничной жизни – и только. Иные даже радовались.
Про студентов же вообще нечего говорить: самой глобальной проблемой в их жизни была необходимость прогулять завтрашнюю контрольную по практической магии.
