И черт бы с ней, с фамилией, но сладкая таблетка отчего‑то в этот раз горчила. Палочники. Двадцать лет жизни перечеркнули – как не было.
— Не скажи.
Тоб шагнул, встал рядом.
— Фамилия знатная. Только скажи, что отец героя, – в каждом волшебном кабаке бесплатно наливать будут.
— А… – Тобиас махнул рукой, и они замолчали. Каменные уроды, казалось, тоже притихли и отвернулись.
На обратном пути у него даже не закружилась голова, когда выбирались на улицу. Да и идти под горку было проще. Они сунули руки в карманы, подставили спины ветру и пошли к остановке.
— А ты… – он замолчал, отвернулся. Автобус уже светил фарами вдалеке.
— Чего? – Тоб повернулся здоровым глазом.
— Заматерел, говорю. Наконец хоть на…
…на меня…
– …на человека стал похож.
— Пошел ты…
Тоб выругался непонятно. По–хорошему обидеться бы, но Тобиас просто переспросил:
— Куда?
— Ла Петря Маринеску.
Тоб набычился и втянул губы – превратил рот в узкую щель. Тобиас усмехнулся вдруг: вспомнил эту дурацкую гримасу!
— Сам пошел… на это самое! – он хлопнул сына по спине.
Снейповская порода.
Снейпы – они живучие!
Начало стихотворения П. Верлена «Nevermore»
кит.
— Ты ведь говоришь по–китайски?
— Ага.
рум.
fiu de cățea — сукин сын
лат. Начало «лакримозы» — секвенции в реквиеме:
Полон слез тот день,
когда восстанет из праха
для суда грешный человек…
Далее Смит говорит о «Лакримозе» Моцарта в аранжировке Evanescence.
Фитилек сгорел дотла… – Русский текст Silent Night, написанный Г. Васильевым, представляет собой скорее новые стихи на ту же музыку, чем перевод рождественского гимна, зато подходит для антуража упсовского дома:
Ночь тиха, ночь светла.
Фитилёк сгорел дотла,
Но в полночный этот час
Звёзд сияние греет нас,
Отступает темень прочь
В эту волшебную ночь.
tâmpit – рум. дурак
