— В моей власти было принять любое решение. — Этими словами королева желала подчеркнуть свое главенство, и Баралис едва заметным кивком дал понять, что согласен с ней. Королева, удовлетворившись этим, продолжала: — Я долго думала о предмете нашего разговора и теперь, придя к решению, не вижу причины медлить с его объявлением.
— На все воля вашего величества.
— Должна признать, лорд Баралис, что я нашла ваши доводы весьма разумными — я не принадлежу к тем, кто позволяет враждебному чувству влиять на свое суждение. — Королева перевела дыхание. — Я понимаю, сколь благодетелен союз с Бреном для моего сына и для всего государства, — сознание этого и легло в основу моего решения. — Королева стала поближе к свету, сделавшись еще внушительнее, она выпрямилась во весь рост, и ее диадема ярко сверкнула на солнце. — Я согласна обручить Кайлока с Катериной Бренской. Готовьтесь к церемонии, советник.
— Ваше величество приняли мудрое решение, — ответил Баралис самым смиренным тоном — не время проявлять свое торжество.
— Думаю, что медлить не следует, герцог Бренский и так уже ждал слишком долго, — многозначительно взглянув на него, добавила королева.
— Он всей душой стремится к этому браку, ваше величество.
— Тогда не будем больше заставлять его ждать. В Брен нужно отправить посольство.
— Ваше величество намерены отправиться туда лично?
— Нет, мое место здесь, рядом с королем. Сын мой также останется здесь до полного завершения переговоров. Ему не подобает являться к невесте раньше этого срока. Я отправлю его в Брен, лишь когда брак будет решен окончательно.
Баралис не мог не восхититься предусмотрительностью королевы, хотя и знал, что это излишне.
— Надеюсь удостоиться чести послужить вашему величеству в качестве посла. — Здесь Баралис уловил во взоре королевы нечто каверзное.
— Мне понадобятся два посла, лорд Баралис. Один — От принца Кайлока как наследника престола, другой — от короны. Вас я назначаю послом от принца Кайлока, — милостиво улыбнулась она. — Я верю, что вы сумеете добиться наиболее выгодных для моего сына условий.
— А второй посол? Кто будет представлять корону? — Баралису сделалось немного не по себе: это ему, королевскому советнику, подобало бы стать послом короны.
— Этого я еще не решила. В свое время я, разумеется, извещу вас о своем выборе.
— Как вашему величеству будет угодно. — Баралис постарался не показать своего разочарования. — Как скоро должен я заняться приготовлениями?
— Со всей возможной поспешностью. Путешествие в Брен в это холодное время года займет несколько недель. Хорошо бы отправить посольство не позже чем через десять дней.
— Этого срока вполне достаточно. — Баралиса устраивало, что королева намерена действовать без промедления.
— Сборы будут не из легких, лорд Баралис. Вам понадобится вооруженный эскорт — не менее ста человек. Нужно взять подарки и подготовить договоры.
— Я сегодня же отправлю герцогу письмо с извещением о вашем решении и моем скором прибытии.
— В этом нет нужды, лорд Баралис, — лукаво улыбнулась королева, — я уже сделала это.
— Поистине ваше величество действует быстро. — Баралис не сумел полностью скрыть своего раздражения — королева намеренно обошла его.
— Нет смысла держать это дело в секрете — подобные известия всегда просачиваются наружу. И дня не пройдет, как об этом заговорит весь замок. Поэтому я решила чуть позже собрать весь двор и объявить о моем решении. — Королева сделала ударение на слове «моем». — При этом я, разумеется, упомяну, что дело не решено и может быть отпраздновано лишь после подписания брачного договора.
— Превосходно, ваше величество. — Баралис не мог не согласиться с ней, хотя сам предпочел бы держать помолвку в секрете.
— Я не задерживаю вас более, лорд Баралис, — вас ждут дела. На днях я приглашу вас снова, и мы обсудим некоторые статьи брачного договора, которые должны быть соблюдены непременно. Доброго вам дня, лорд Баралис. Надеюсь вскоре получить от вас свежую порцию лекарства. — И королева весьма бесцеремонно, едва удостоив Баралиса кивком, простилась с ним.
Баралиса ошеломила быстрота, с которой она решила дело. В чем причина такой поспешности? Или королева сделала это, чтобы сбить его с толку? С нее станется.
Его не слишком радовал оборот, который приняли события. Королева пытается оттеснить его от его же замысла — но это ей не удастся. Он не уступит теперь, когда его планы начали осуществляться. Он более чем когда-либо должен быть во главе событий, чтобы направить их к желанному исходу.
* * *
Тавалиск чувствовал некоторое недомогание. Повар готовил для него самые соблазнительные яства, но у Тавалиска пропал аппетит. От аромата обильно приправленной специями требухи желчь у него подступала к горлу. Он отодвинул блюдо, и его востроглазая кошка, вскочив на стол, тут же принялась пожирать потроха.
Утром Тавалиску пришлось выдержать очередную нудную церемонию. Был День Отпущения, и ему полагалось отпустить грехи двенадцати кающимся. Все они были осужденными преступниками, которых первый министр помиловал, но полностью очищенными они считались после благословения архиепископа.
Тавалиск давал им целовать свое кольцо и возлагал руку им на лоб. Этот мерзкий, грязный сброд, по его мнению, никакого помилования не заслуживал, однако Тавалиск проделал все, что полагалось, и даже более того — выжал из себя несколько слезинок. Народ оценил это — как же, их любимый архиепископ прослезился, прощая грешников. Какое милосердие, скажут все, какое человеколюбие, какое смирение!
Он знал, что рорнцы любят его, но никогда не мешает подогреть эту любовь с помощью маленького представления. А вот первый министр подходил к этому делу без всякой выдумки, подбирая самых скучных преступников, мелких воришек и мошенников, чем разочаровывал горожан. Они предпочли бы знаменитых убийц, кровожадных пиратов и закоренелых сводниц — у первого министра не было никакой драматической жилки.
Тавалиск отогнал кошку от блюда, и она зашипела на него. Он подошел, чтобы дать ей пинка, но промахнулся. Позади послышался шум, и архиепископ с раздражением увидел Гамила.
— Я не слышал, чтобы ты стучал.
— Виноват, ваше преосвященство. Дверь была открыта, и я подумал...
— Думать в твои обязанности не входит. Зато ты обязан всегда стучать, входя в мои покои, — это ясно?
— Как нельзя более, ваше преосвященство.
— Вот и хорошо. Хочешь требухи?
— Нет, благодарствуйте, ваше преосвященство, — я уже поел.
Тавалиск налил себе вина в надежде успокоить желудок. Заметив, что его секретарь читает заглавие лежащей на столе книги, Тавалиск зевнул и сказал:
