На правом фланге Тавнос вел в атаку отряд тяжеловооруженных иотийских солдат, больше походивших на жуков, чем на людей. Его задачей было обойти вражеский клин и ударить с тыла. Высоко над головой бывший подмастерье держал прибор, который несколько дней назад отказался принять в дар Харбин, поэтому ни одна из сражающихся неподалеку машин не обратила внимание ни на него, ни на его отряд.
Впереди Тавнос заметил движение и отдал солдатам команду. Машины выстроились в клин, держа перед собой мечи из специально обработанного стекла, которые разрубали самую прочную сталь. Тавнос подал сигнал к атаке, и солдаты двинулись вперед — их поршни и шатуны издавали громкий свист.
Механические солдаты набросились на встретивших их монахов, судя по рясам — джиксийцев. Клинки из стекла поднимались и опускались, как серпы, и, падая под их ударами, монахи оглашали равнину криками боли.
Тавнос услышал характерный звук — удар стекла по металлу — и решил, что под рясами монахов надеты доспехи. Но, догнав свой отряд, он увидел, что джиксийцы, оказывается, заменили части тела на механизмы, неуклюжие металлические протезы, которые не позволяли им развернуться и бежать.
Тавнос глядел на лежащие тела и думал, по собственной ли воле монахи заменили свои конечности на железо. Чувствовалась рука Ашнод, но она никогда не работала с живыми существами, она лишь пытала их. Судя по всему, это новое оружие в арсенале Мишры.
И вдруг все рухнуло.
Тавнос услышал за спиной знакомое жужжание двигателя иотийского солдата. Он обернулся и увидел, что солдат движется прямо на него с занесенным клинком. Главный ученый сделал шаг назад и упал, споткнувшись о тело поверженного джиксийца.
Падение спасло ему жизнь, потому что в следующий миг клинок солдата со свистом рассек воздух в том самом месте, где только что стоял Тавнос. Тут подошли другие солдаты — они заслонили Тавноса от угрожавших ему собратьев, и созданные бывшим подмастерьем машины принялись рубить в куски друг друга.
Тавнос медленно поднялся на ноги и осмотрелся. Иотийские солдаты — все как один — сражались друг с другом. Их стеклянные клинки срубали тяжелые доспехи, как нож срезает шкурку с апельсина. На земле уже лежали тела солдат, но Тавнос не понял, защищали они его или собирались убить.
Тавнос отдал отряду команду на построение, но машины не обратили на него внимания. Тавнос отдал команду прекратить атаку, и машины снова проигнорировали его слова. Наконец он выкрикнул команду, услышав которую машины должны были просто отключиться. Этот приказ они тоже пропустили мимо механических ушей. Изуродованные победители, едва перебирая стальными ногами, уже отправились на поиски новых жертв.
Тавнос сделал шаг назад, потом второй и наконец бросился бежать к центру строя. Два иотийских солдата начали было его преследовать, но вскоре вступили в поединок друг с другом.
По мере приближения к аргивским позициям Тавнос наблюдал нечто странное. Машины, принадлежавшие воюющим сторонам, забыли отданные им приказы и, не задумываясь, раздавали удары направо и налево, стремясь уничтожить все, что встречалось на пути. Тавнос заметил отряд глиняных статуй, яростно сражающийся с отрядом своих союзников-мстителей: они осыпали механических солдат ударами, те стремились сорвать с их каркасов глину. На горизонте виднелись два механических дракона с переплетенными шеями, у обоих были открыты пасти, и оба пытались откусить друг другу головы. Трискелионы, из-под корпусов которых валил густой дым, вели огонь по боевым машинам Урзы и друг по другу. Над головами сражающихся механические птицы атаковали орнитоптеры, их острые, как бритва, клювы рвали на куски крылья летательных аппаратов.
Тавнос бежал, спотыкаясь об обломки машин и тела людей: механиков, своих собственных учеников, воинов фалладжи. Живые люди, разумеется, стали первыми жертвами восстания машин.
Тавнос услышал, как кто-то громко зовет его, и заметил рядом ярко-красное пятно на черном фоне. Это была Ашнод. Она снова позвала его, и Тавнос остановился, чтобы помочь женщине перебраться через павшую глиняную статую. Как всегда, в руках у рыжеволосой изобретательницы был посох с черепом, а за спиной — тот же мешок, что и прошлой ночью.
— Твоих рук дело? — прокричал Тавнос Вокруг стоял такой грохот, что иначе разговаривать было нельзя. В сотне ярдов от них обезглавленный механический дракон старался своей шеей, как кнутом, расколотить трискелион.
Ашнод в ужасе отрицательно покачала головой и крикнула в ответ:
— Эта сила воздействует на машины Мишры не хуже, чем на ваши. Может быть, что-то мешает им понимать наши команды?
Тавнос возразил:
— Ничего подобного до сих пор не случалось. Может, это связано с камнями братьев — с Камнем силы и Камнем слабости. Может, все дело в том, что они слишком близко?
Ашнод крикнула в ответ:
— Ты еще спрашиваешь. Тут, похоже, все машины, работающие на силовых кристаллах, стали вдруг действовать по своей воле.
Рядом с ними раздался взрыв. Оба бывших подмастерья бросились наземь, глядя, как над их головами в небо вознесся огненный шар. Земля задрожала.
— Это боевая машина Мишры, — крикнула Ашнод. — Я иду в лагерь Урзы, — прокричал ей Тавнос. — Идем со мной?
— Думала, ты уже никогда мне этого не предложишь, — ответила Ашнод, и изобретатели зашагали с поля боя. Вдруг на их пути возник большой механический дракон, возможно, тот самый, который Мишра привел на переговоры в Корлинду. Чудовище поглядело на мужчину и женщину, как будто это были два таракана.
— Ты знаешь, какие команды понимает этот монстр? — спросил Тавнос.
— Думаешь, он станет повиноваться? — ответила Ашнод.
Дракон меж тем, похоже, размышлял и, придя к известному ему одному выводу, развернулся и покатил в гущу сражения.
— Это ты его прогнала? — спросил Тавнос, но Ашнод лишь покачала головой.
И тут раздался третий голос:
— Нет, это я его прогнал.
Обладатель голоса поднялся на холм, и перед глазами Тавноса предстало чудовище из ночных кошмаров. Оно было ростом с Тавноса, из головы торчали клубки проводов, скручивающиеся и распускающиеся сами по себе. Тело чудовища состояло целиком из тяг и проводов, стянутых жилами из плоти, которые напрягались и ослабевали по мере того, как чудище переставляло ноги. Это была идеальная машина, машина, доведенная до совершенства.
— Демон! — заорала Ашнод.
Существо расхохоталось, его хохот был резким, неприятным, в нем звучали какие-то странные металлические щелчки.
— Так-то ты называешь того, кто только что спас ваши жизни от машины, созданной вашими же учителями? О да, она повинуется мне, а вот вашим учителям больше не повинуется. Сейчас под моим контролем находятся почти все машины на поле боя, и когда они закончат убивать друг друга, я заберу сильнейшие — те, что выжили — с собой, в мою родную Фирексию.
