– И все-таки, давай не спешить. Вдруг я тебе еще надоем? – Саша все еще умоляюще смотрел на Шуру, продолжая держать ее за талию.
– Хорошо! Но слишком на это не рассчитывай! И учти – у меня максимум два месяца.
Затем я все равно должна выйти замуж, – Шурочка хитро улыбнулась. – Я надеюсь… за тебя. А сейчас кончай этот маскарад с болезнями – я хочу тебя видеть каждый день в гимназии.
***
Месяц пролетел незаметно. Сколько Саша с Шурочкой ни старались держать дистанцию, они все больше сближались, обсуждая свои успехи и проблемы в искусстве, рассказывая о своем прошлом, ища и находя все больше общего друг в друге. Они уже не сомневались, что это судьба свела их вместе и идти против нее бессмысленно. Саша только все время заботился о том, чтобы не скомпрометировать Шурочку раньше времени и поэтому тщательно скрывал их отношения от окружающих.
Она же только смеялась, называя его то шпионом, то сыщиком.
Шуре периодически приходилось выезжать на балы, где устраивались очередные закулисные смотрины. Выдерживать этот спектакль ей помогало веселое обсуждение с Сашей всех идиотских бальных событий и сплетней. Единственно, ее огорчало, что она не могла потанцевать на балу с ним, и они даже пробовали делать несколько па без музыки на свободном пятачке в художественной студии.
Но всему приходит конец и в один далеко не прекрасный день Шурин отец, не выдержав "кривляний" дочери, заявил на семейном ужине:
– Или ты называешь имя своего жениха, или я выдаю тебя замуж за того, кто понравится мне!
Дочь пообещала назвать имя в течение двух дней, а сама, еле соображая, что происходит, отправилась к себе в комнату. Она не стала ни с кем больше общаться и просидела до глубокого вечера, будучи не в состоянии уснуть. Она вспоминала всю свою жизнь, подружек, любимую маму и пыталась прочувствовать, насколько все это дорого ей, насколько она нужна своим близким. Мама несколько раз просила пустить ее в комнату и спрашивала, как Шурино самочувствие. На что, не открывая, дочка просила прощения и выказывала желание побыть одной.
Она горячо молилась, наверно, как никогда в жизни, прося поддержки у Бога. И наконец, пришла к трудному решению, которое успокоило ее. А найдя внутреннее согласие, уснула. Назавтра ей нужно было выглядеть очень хорошо.
Утром она не пошла на занятия, сказав нянечке, что первые уроки отменены из-за болезни преподавателя, а сама неторопливо занялась своим гардеробом, выбрав не самое пышное, но наиболее изящное платье из шелка, купленное в Европе. Затем она достала тончайшее кружевное нижнее белье, которое они с маменькой наглядели в Париже и которое она до сих пор берегла, сама не зная зачем, внутренне стесняясь несколько "откровенного" вида в нем.
Сложив выбранное одеяние у себя в комнате, она приняла ванну с лучшими ароматическими маслами, просушила волосы, слегка перекусила и, одев все приготовленную одежду и шубку, выпорхнула после полудня из дома, якобы на занятия.
Зайдя в здание гимназии, Шурочка не пошла к себе в художественную мастерскую, а проследовала прямиком на половину музыкальной школы. Подходя к знакомому классу, она с замиранием сердца услышала звуки ставшей родной скрипки. Саша отрабатывал какие-то неимоверные пассажи, повторяя их раз от раза. Она, не став долго прислушиваться, вошла в комнату. К счастью, ее любимый музыкант был там один.
Саша прервал игру, увидев в дверях Шурочку в распахнутой шубе. Сердце радостно подпрыгнуло – он в последнее время всегда играл лицом к дверям, подспудно ожидая ее появления в любую минуту, но сегодня девушка была одета в верхнюю одежду, как будто только с улицы, и выглядела как-то немного торжественно и загадочно. В раскрытом отвороте шубки показалось восхитительной красоты шелковое платье лососевого цвета с весьма откровенным декольте, прикрытым легким кружевным платком. Саша стоял, опустив смычок, и ошарашено уставившись на любимую – ее щеки украсил румянцем мороз, а в синих глазах переливались грусть, счастье и волнение в какой-то невероятной смеси.
– Что-то случилось? – Саша подошел и осторожно поцеловал девушку в щеку, боясь нарушить ее прелестный наряд.
– Случилось! – произнесла Шурочка. – Мне нужно поговорить с тобой у тебя дома.
Дело слишком серьезное, чтобы обсуждать его здесь.
– Но… – замялся Саша. – У меня не прибрано…
– Милый, – рассмеялась Шура. – Это не имеет никакого значения! Я прошу тебя…
– Конечно! – спохватился юноша, сообразив, что от неожиданности городит какую-то чушь. – Пошли, я только накину на себя одежду.
Спустя полчаса они, отпустив извозчика и прошмыгнув мимо понимающе ухмыляющегося сторожа, поднялись к Саше в комнату. Войдя, хозяин скромного жилища первым делом судорожно метнулся по комнате, прибирая разбросанные вещи, которых, впрочем, было немного. Гостья тихонько хихикала, наблюдая, как любимый суетится, пытаясь скрыть некоторый беспорядок:
– Как ты не понимаешь, что я люблю тебя всего, в том числе и с твоим беспорядком в комнате? Ведь разбросанные утром в спешке вещи – это тоже ты, – она остановила Сашу на полпути. – Лучше скажи, куда шубу деть? Да и сам разденься, пока не вспотел, эдак суетясь.
– Ой, прости! – воскликнул незадачливый хозяин и принялся ухаживать за дамой, помогая ей снять шубу, шапку и сапожки.
– Давай, сам раздевайся! – рассмеялась опять Шура, увидев, как юноша восторженно уставился на гостью, явленную ему из-под шубы во всей красе.
Пока он торопливо снимал верхнюю одежду, она, подошла к двери, закрыла ее на щеколду. Потом сняла заколку в волосах и те темным волнистым водопадом рассыпались по ее плечам. Юноша так и замер, застряв рукой в рукаве полушубка и судорожно сглатывая.
– Ты… ты такая красивая! – наконец прошептал он.
– А что, раньше я выглядела дурнушкой? – довольно кокетничала девушка.
– Нет, просто я не представлял, насколько невероятно красивой ты можешь быть!
Это платье так тебе идет!
– Спасибо за комплимент, но ты не забыл? У меня серьезное дело к тебе.
– Постой, может, ты чаю попьешь? Я сбегаю на кухню!
– Нет, если ты не хочешь есть, чай и все остальное подождет! – голос Шуры выдавал ее волнение.
– Я перекусил в бисквитной лавке, так что я весь внимание, – Саша остался стоять посреди комнаты, боясь прикоснуться к этому воздушно-прелестному созданию. Ему передалось волнение девушки, и он только смущенно теребил в руках, неизвестно как оказавшийся в них платок.
– Тогда я начну, – гостья глубоко вздохнула и сказала. – Вчера вечером мой батюшка поставил мне условие: или я ему назову имя жениха в течение двух дней, или он выдаст меня замуж, сообразуясь только со своими интересами. Так вот, сегодня я назову ему твое имя…
