Необходимо сделать так, чтобы он не уступал королю.
А позже можно будет убить тех Посвященных, у которых я взял дары метаболизма.
Он уже не раз прибегал к такой тактике. Однако, для поддержания боевого духа своих людей, делал это, не оставляя свидетелей.
— Приведите сюда двенадцать «неодолимых», из тех, у кого много даров метаболизма, — приказал Радж Ахтен Хеполусу своему главному Способствующему.
Способствующие торопливо покинули палатку и вскоре вернулись в сопровождении «неодолимых» — отборных стражей и убийц, каждый из которых имел, по крайней мере, по три дара метаболизма. Все они были крупными мужчинами, с крепким костяком, что помогало выдерживать нагрузку, создаваемую дарами мышечной силы и метаболизма. И неслабыми с точки зрения мудрости и грации. Радж Ахтену, конечно, будет не хватать их.
Он хорошо знал этих людей. И меньше других ценил человека по имени Салим аль Дауб, старого телохранителя семьи, которого неоднократно повышал по службе несмотря на то, что Салим оказался плохим убийцей. Дважды его посылали убить принца Ордина, и дважды он возвращался ни с чем, если не считать ушей детей и женщин.
— Спасибо, что пришли, друзья мои, — сказал Радж Ахтен. — Вы все доблестно служите мне вот уже много лет. Сейчас я прошу вас послужить мне еще раз. Я хочу, чтобы вы отдали мне свой дар метаболизма. Тебе, друг мой Салим, предоставляется честь стать вектором.
Слова текли из уст Радж Ахтена, точно мед. Ни один человек не мог воспротивиться силе его Голоса. Способствующие вытащили форсибли.
С юга подул холодный ветер, шелковые стены палатки Радж Ахтена затрепетали.
Со стороны огромной пурпурной палатки, куда вошел Радж Ахтен, холодный ветер до нее слабые звуки, в которых Ордин, тем не менее, узнал бормотание Способствующих. Лишь немногие люди на стенах услышали эти еле различимые звуки. Сам Ордин уловил их лишь потому, что сосредоточенно вслушивался в шепот листьев и шуршанье травы под порывами ветра; эти звуки напоминали ему шелест морских доли — привычный звук у него на родине.
— Что они затевают? — спросил один из «лучников» на стене замка, крестьянский парень, который понятия не имел о войне.
Они ждали уже около часа, но Радж Ахтен, казалось, не стремился ни вступать в переговоры, ни нападать.
Король Ордин прошел по стене, мимо людей, стоявших в четыре ряда плечом к плечу. С возрастающим беспокойством он наблюдал за действиями Радж Ахтена, за тем, как тот расставляет своих людей, организуя осаду.
— Не нравится мне это пение, — шепнул Ордину на ухо капитан Холмон. — У Радж Ахтена и без того даров хватает. Для нас было бы лучше, если бы сражение началось до того, как прибудет их подкрепление.
— Как? — спросил Ордин. — Самим напасть?
— Зачем? Можно раздразнить пса и заставить его броситься.
Ордин кивнул капитану Холмону.
— Ну, тогда труби в рог. Дай им понять, что я хочу вступить с Радж Ахтеном в переговоры. Нужно затащить его поближе, в пределах полета стрелы.
Способствующие закончили перекачку Салиму даров метаболизма от девяти «неодолимых», когда послышались звуки рога, призывающие начать переговоры.
Способствующие вопросительно посмотрели на Радж Ахтена.
— Продолжайте, — приказал Радж Ахтен главному Способствующему.
Он снял доспехи и опустился на подушку, ожидая, когда придет время получать дары.
С возрастающим возбуждением вслушивался он в хорошо знакомое бормотание. Салим вскрикивал от боли каждый раз, когда форсибль обжигал его плоть, запах горящего жира и волос становился в палатке все гуще.
Получая дар, ощущая поцелуй форсибля, человек испытывает чувство огромного наслаждения. Его можно сравнить с тем, которое дарит любовь прекрасной женщины. Но получать дар от кого-то, кто имеет множество даров, испытывать все новые и новые комбинации эйфорического воздействия — это вообще экстаз, который невозможно передать словами. К тому времени, когда Салиму были перекачаны дары от одиннадцати человек, — а каждый из них имел не по одному дару метаболизма — он сосредоточил в себе комбинацию почти из сорока даров.
Радж Ахтену не так уж часто выпадало получать столь огромное удовольствие.
От волнующего ожидания он чуть не истек потом к тому моменту, когда Способствующий оторвал форсибль от Салема и, держа высоко его мерцающий конец, танцующим шагом пересек помещение, прочерчивая в воздухе огненную полосу.
Когда кончик форсибля прикоснулся к коже под соском Радж Ахтена, Лорд Волк затрепетал от такого невыразимого наслаждения, что оказался не в силах сдерживать его. Рухнув на пол, он забился в судорогах удовольствия, время от времени вскрикивая, точно испытывал оргазм. Наслаждение было настолько сильным, что только множество даров жизнестойкости позволили ему выжить, испытав его. Как бы то ни было, спустя некоторое время он потерял сознание.
Когда он очнулся, рядом на коленях стоял Способствующий, с тревогой вглядываясь в его лицо. Залитое потом тело Радж Ахтена мелко подрагивало. Он посмотрел на окружавших его людей.
— Милорд, с вами все в порядке? — спросил Способствующий Хеполус.
Слова прозвучали неразборчиво, как если бы он говорил очень медленно. Все вокруг выглядело странным и чужим, точно в каком-то смутном сне. Воздух казался тяжелым, густым, движения людей — замедленными.
Радж Ахтен вытер пот, стараясь не делать слишком быстрых движений.
Он уже давно заметил, что получение даров метаболизма каким-то образом влияет на слух. И дело не только в том, что кажется, будто люди говорят очень медленно — сами звуки воспринимаются иначе. Высокие кажутся ниже, а низкие делаются почти неразличимы. Если ему задавали вопрос и нужно было ответить так, чтобы его поняли, требовались и терпение, и великолепное владение Голосом.
— Со мной все в порядке, — следя за собой, ответил Радж Ахтен.
Способствующие многозначительно переглянулись. Их движения выглядели такими замедленными и осторожными, точно они были глубокими стариками.
Взмахом руки Радж Ахтен указал на Салима, который лежал на ковре тут же, в палатке.
— Отнесите моего вектора в повозку Посвященных, а к остальным приставьте охрану.
Теперь у Радж Ахтена было сорок два дара метаболизма. Даже попытавшись идти обычным шагом, он развил бы скорость свыше сто сорока миль в час. При совершенно неподвижном воздухе возникало ощущение, будто он движется сквозь ураган.
Сознательно сдерживая скорость движений, он натянул кольчугу, надел шлем. Случайно сделал слишком быстрое движение, застегивая шлем, и сломал левый мизинец, который тут же исцелился как и был, в скрюченном состоянии.
