Штарпен кашлянул.
– Вообще-то я имел в виду его брата, Лесвика, государь. Рати Тумил, при всем уважении к сему достойному юноше, только получил информацию от Гавхар, но к ее порогу расследование привел не он.
– Ну что же, Лесвик – очень ответственный молодой человек. – князь, куда не глянь, кругом прав, так что и возражать смысла нет. – К тому же княжий сын, урона чести ни для кого из его подчиненных не будет. Я согласен. На заморских кого поставишь?
– Боюсь, мое предложение покажется несколько неожиданным, если не сказать необычным…
– Заинтриговал, продолжай. – я откинулся на спинку кресла.
– Я бы хотел, чтобы наших соглядатаев за кордоном возглавил… не витязь. – вздохнул бывший хефе-башкент. – Купец. Вартуген Пузо. Он ведь, для своих нужд, тоже шпионов держит, а раз процветает, значит те добывают ему хорошую и верную информацию. Но вот вопрос с тем, будут ли ему витязи подчинятся. Ведь не он их за звонкую монету нанимает, корона на должность ставит, а тут уж выходят прямой их чести урон.
Я призадумался, а потом кивнул.
– Тут, дорогой князь, есть парочка важных нюансов. Первое, оба сына Вартугена перед походом в Зимнолесье вступили в ряды Светлейших, следовательно он – отец витязей, и после того, как его близнецы выслужат ценз, тоже получит достоинство витязя. Ну а второе, и ничуть не менее важное… – я умильно поглядел на Штарпена. – Пузо является царским сватом, чем не всякий может похвастаться. Так что я тебя, пожалуй, и тут поддержу. Ну а то, что куманек будет и для своих торговых дел агентуру использовать, так тут не вижу ничего дурного, если не в ущерб государству. Пускай будет Вартуген. Министром посольских дел кого назначишь?
– Сам этим займусь, ваше величество.
– Ну хорошо, остался только наместник Столичного предела. – именно так объединенные Ежиный удел и блистательная столица теперь именуются. – Туда кого прочишь?
Главный министр помялся.
– По богатству Столичный предел не уступит ни одной из провинций Ашшории, по чести его возглавить и вовсе не найти ничего вровень. Мне подумалось, что следует поставить наместника из другой провинции – ведь это его лишь возвысит, – и при том чиновник уже будет проверенный, знающий дело. К тому же ваше величество сможет так наградить истинно верного ему человека, первого кто принес вам присягу. – Штарпен в упор поглядел на меня. – Я имею в виду нынешнего наместника Запоолья.
– Неожиданно. – аж крякнул я. – Вы ведь с ним, помнится, не в ладах.
– Что с того? – толстяк пожал плечами. – Он приумножил богатство своей провинции, а я привык принимать решения исходя из их целесообразности, а вовсе не из личных пристрастий.
– Князь, я вообще-то полюбопытствовал, чем ваша с ним неприязнь вызвана. Сдается мне, что ты предлагаешь на должность наместника Столичного предела князя Хурама либо оттого, что святой, либо же затем, чтобы держать его поближе, под приглядом, и пользуясь этим рано или поздно схарчить. Скажи, которое из этих двух предположений истинно?
– Ни одно, государь. – Штарпен невесело улыбнулся. – Я немолод, толст и болен – оттого, собственно, и толст. Мне не так уж много на этой земле времени осталось – какой смысл мне ворошить былое и враждовать с князем Большой Горы?
Вот же, блин! Так у него, выходит, гормональное нарушение? Я-то его про себя истеричным жиртрестом обзывал, а оно эвона как… Стыдно, стыдно Лисапет!
– Что было, то миновало, повелитель. Боги освятили его брак здоровыми детьми, я, на склоне лет… нашел ту, кем сердце успокоилось, хотя и не смогу назвать женой. Хурам будет полезен на должности наместника Столичного предела.
Ничего себе! Так у них с Гавхар все серьезно что ли? Нет, я и раньше не сомневался, что они дружат организмами, но полагал это частью деловых отношений…
И что мне теперь с этим знанием делать? Хоть назначай бордель-мадам Валиссе во фрейлины – прям представляю как невестушку перекосит от злости. Заманчиво, ой заманчиво-то как!
– Ну, раз так считаешь, то пусть будет по твоему. – не стал спорить я. – Это твой, в конце-то концов, подчиненный, ты и решай, где он больше сгоден. А на Запоолье кого думаешь ставить?
На обсуждение кадровых вопросов у нас со Штарпеном ушло еще где-то два часа. Прикидывали и взвешивали все тщательно, дабы не вышло никому никакой обиды, ну и чтобы баланс сил между владетельными от перестановок не нарушался. В чиновниках же не только прямые царские вассалы служат, тут с тактом и пониманием подходить надобно.
Едва мы закончили с этим, несомненно важным занятием, и Главный министр собрался откланяться, как из приемной послышался шум, в котором явно различались некоторые, не совсем подходящие для царских ушей слова и идиоматические выражения. Так, ну и кому мне тут надо выдать перманентный бан?
– Боги, ну что случилось? – вздохнул я, и позвонил в колокольчик. – Неужели опять покушение? Это начинает надоедать.
– Звона стали не слышно. – с сомнением отозвался Штарпен, но при этом плавно перетек из кресла в положение стоя и извлек кинжал.
Кстати, откуда? Ножен у него на поясе я не видел, да и не пропустили бы его с оружием Блистательные.
Так вот и полагайся на охрану.
– Государь. – Люкава проскользнул в кабинет и прикрыл дверь, так что кто там чей дом труба шатал разобрать не удалось.
– Что у вас там за светопреставление творится?
– Дворцовый библиотекарь явился, и потребовал, чтобы его допустили до вас следующим. – ответил мой секретарь. – Остальные посетители решили выразить ему свое неудовольствие. Кстати, с утра его на службе не было.
Вообще-то после Штарпена у меня важных аудиенций не намечалось, просто хотел провести приемный день – иногда, все же, надо, – так что столпившихся на подступах к царскому телу челобитчиков, чисто по людски, вполне можно понять.
– И что же, Бахмет такую спешку как-то мотивирует?
– Да, ваше величество. – ответил Люкава. – Утверждает, что завершил царское поручение и должен немедля предоставить вам результат. У него там в руках сверток какой-то.
Я пару мгновений вспоминал, чего такого особенного мог ответственному за дворцовый книжный фонд напоручать, но наконец до меня дошло.
– А, да, припоминаю. Пусть войдет. – я повернулся к Штарпену. – Не спеши уходить, князь – тебе это может быть любопытно.
Люкава поклонился, и выскользнул в приемную, а пару мгновений спустя в кабинете появился и библиотекарь. Главный министр как раз успел убрать кинжал в рукав своего шервани.
– Славься, повелитель. – поклонился молодой человек, левой рукой прижимая к боку нечто вроде массивной бандероли из оберточной бумаги. – И тебе, князь, здравствовать.
– Ну привет-привет, возмутитель спокойствия. – я кивнул на сверток, а Штарпен буркнул нечто приветственно-нечленораздельное. – Это то, о чем я думаю?
– Да, государь. – Бахмет улыбнулся, положил свою ношу на стол и начал разворачивать упаковку. – Едва лишь прошили переплет двенадцатой книги, как я поспешил к вам.
Ну да, ну да, сакральное число у нас не три или семь, а двенадцать – по числу верховных божеств. То-есть три, конечно, тоже сакральное, но скорее в теолого-метафизическом плане, а в бытовом именно что дюжина.
– Что ж, тогда хвались давай.
Бумага отлетела в сторону, и передо мной оказалась стопка самых настоящих книг, таких, какими я пользовался в прошлой жизни. Нет, обтянутых пергаментом и изукрашенных драгоценными накладками фолиантов у меня в домашней библиотеке не водилось вроде бы, но сам формат вполне узнаваем.
– Записульники? – удивился Главный министр. – А зачем такие большие?
Не такие уж и большие, конечно, размерами где-то посредине между А5 и А4, да и в толщину не впечатляют, но в кармашек уже не положишь.
– Не совсем. – я взял верхний томик и раскрыл его на первом развороте.
Заглавие книги гласило, что я держу в руках «Житие просветленного Прашнартры». Прогиб засчитан, это прям десять из десяти баллов.
Штарпен последовал моему примеру, пролистал несколько страниц и покачал головой.
