— То есть, я могу получить ещё больше силы?
— Без проблем, — улыбнулся я ему, не преминул пошутить — служи честно и ты будешь вознаграждён!
— Ссаный хаос! Ты самый невозможный патриарх, Алекс! Я счастлив быть твоим другом!
Глава 7
Кабинет директора школы № 7 подготовки боевого резерва практически не изменился. Тут всё было пропитано духом прежнего владельца. Предметы мебели, тональность освещения, мелкие детали интерьера. Как будто и не было этих сумасшедших нескольких дней. Не было смертей и ужасов Вторжения.
Новый владелец кабинета не вписывался в старый интерьер. Он смотрелся тут как гость, случайно заглянувший на аудиенцию к хозяину, но, ему было наплевать. Он не спешил всё переделывать под себя, наводить свой порядок в мелочах, обоснованно считая, что мелочи — подождут. Есть дела и поважнее, требующие от нового директора пристального внимания.
Например, старый «друг», с которым когда-то давно служили в подразделении, название которого секретно и по сей день.
Старый друг не был самым важным из дел, решить которые его сюда и отправили, и даже целый канцлер империи потратил кучу личного времени на подробный инструктаж. Он был лишь первопричиной этих дел, поводом, давшим возможность Сухаревым запустить в вотчину Апраксиных своих магов, не окольцованных клятвами и постоянным контролем. Жертвой во имя. Хоть и случайной. Повторяя почти один в один ситуацию двадцатилетней давности, когда их пути-дорожки разошлись, сам будущий директор школы продолжил служить, а будущий врач был комиссован по состоянию здоровья.
Расстались они тогда грязно. Будущий Вермайер затаил на своего бывшего командира зло, искренне считая, что его жертва была излишней, что боевая задача могла быть решена совсем иными силами и средствами. Но, надо отдать должное, считая так с самого момента получения приказа, этот приказ выполнил. Клятвопреступником не стал.
Чем заслужил ещё немного уважения своего бывшего командира.
И сейчас, спустя двадцать лет, судьба снова свела бывших сослуживцев, снова делая одного из них жертвой, а второго принуждая использовать эту жертву.
Из уважения к боевому прошлому, литрам крови, пролитым вместе, спасённым друг другу жизням, новый директор решил поговорить со своим старым «другом», намекнуть на грядущие события, прощупать почву и отношение Вермайера к тому, что желают тут сделать император вместе с канцлером. А может быть, заручиться какой-никакой помощью.
Всё-таки, насколько успел узнать новый директор, положение Вермайера и его племянницы довольно шаткое. Силы за ними нет, верными людьми они не обзавелись. А высунувшись с этим вызовом и став краеугольным камнем виры, стребованной императором с Апраксиных, выжив в интриге родов, они знатно засветились. Да ещё и эта помолвка.
Поддержка им явно не будет лишняя. Даже от такого вот старого «друга». А любая поддержка должна строиться на обоюдной выгоде. Кто, как не Вермайер, может помочь новому директору в поисках Некроманта? Своим доскональным знанием округи и событий, происходивших в ней последние несколько лет.
Поначалу новый директор собирался самостоятельно дойти до лазарета и побеседовать в неформальной обстановке, «по-дружески», проявив уважение. Но лазарет был закрыт для посещений категорически. Да ещё и со статусом «полная блокада». Эхо прошедшего вторжения до сих пор не утихло, видать.
Но ждать, пока будут поставлены на ноги все раненые, новый директор не собирался. Время — ценный ресурс. Потому и вызвал старого «друга» к себе.
— Рад тебя видеть, Бур, — дружелюбно улыбнулся новый директор, увидев на пороге кабинета старого «друга», — заходи, не стой на пороге! И дверь за собой поплотнее прикрой, Настенька вернётся ещё нескоро. Вникает в ваш бардак.
— Не бережёшь ты своих подчинённых, — ответил Вермайер Август Пантелеевич, слегка поморщившись, услышав старое прозвище, но привычно выполнил команду своего бывшего командира и двинулся к столу директора, — ничего не меняется под этим небом.
— Ты как будто не рад меня видеть? — насквозь фальшиво удивился новый директор, выходя из-за стола и делая шаг навстречу старому «другу», — никак до сих пор держишь на меня зло?
— Много лет тебя не видел, Пан, — интонации в голосе Вермайера ничуть не изменись, — и ещё столько же раз по столько бы не видел.
— Я тоже не горел желанием ехать в эту дыру, — криво усмехнулся новый директор, протягивая сухую, но крепкую ладонь для рукопожатия, — но моего мнения никто не спросил.
— Ничего не меняется под этим небом, — повторился Вермайер и вернул кривую усмешку бывшему командиру, пожимая протянутую руку, — давай оставим прошлое в прошлом.
— Хорошо! — искренне обрадовался названный Паном новый директор, — я рад, что время залатало тебя, и ты уже не кидаешься на всех и каждого.
Говоря эти слова, Пан, или Сухарев Степан Карпович, универсал, максимальной для Российской Империи, десятой категории, член младшей ветви императорского рода, один из сильнейших людей в этой части суши, нисколько не кривил душой.
Взгляд старого «друга» пугал. Равнодушный. Неподвижный. Мёртвый.
Так смотрят на неодушевлённый предмет, мелкую помеху, которую собираются перешагнуть, или, на худой конец, поддеть носком ботинка и сбросить с тропы в пропасть. Чтобы другим, идущим следом, не мешалась.
А не на того, кто сломал тебе жизнь!
Вермайер изменился. За те двадцать лет, что они не виделись, он сильно изменился. И взгляд — это была лишь вершина айсберга.
Тестовый импульс магии, отправленный Сухаревым во время рукопожатия, для грубой оценки состояния бывшего «друга», словно на стену наткнулся, вернувшись обратно и сведя судорогой руку. Так бывает, когда магия того, кого пытаются прощупать сильнее магии того, кто это пытается сделать. Существуют ещё защитные заклинания, закрывающие от такого «сканирования», но на докторе не было никаких визуальных эффектов активной магии.
При этом Вермайер никак не отреагировал на действия нового директора. Даже взгляд, тяжёлый, холодный, промораживающий до костей, не изменился. Хотя раньше он попытался бы набить командиру морду. Не в боевой обстановке, само собой. Получить такой импульс во время рукопожатия приравнивалось к прямому оскорблению. Пренебрежению силой собеседника. Полным игнорированием его статуса.
У Сухарева была обоснованная причина для такого действия, которой он собирался прикрыться от возмущения Вермайера, если бы тот проявил ожидаемую реакцию. Старая травма старого «друга» и забота о состоянии здоровья собственного сотрудника, информацию о котором, этот сотрудник, вполне может от нового директора и скрыть. В память о старых отношениях.
Но Вермайер никак не отреагировал на это оскорбление. Как будто его и не было. Лишь сведённые судорогой мышцы руки нового директора, по которым прошёлся отражённый разряд его же собственной магии, говорили о том, что попытка оскорбления всё-таки была.
— Говори, зачем звал, — чуть грубее, чем следовало бы, одёрнул своего бывшего командира Вермайер.
— А может быть, я просто хотел повидать старого боевого друга? — всеми силами стараясь не подавать виду, усмехнулся директор, — такой вариант ты даже не рассматриваешь?
Сухарев судорожно пытался разобраться в ситуации. Понять, что именно со стоящим напротив него доктором не так. Почему от одного его присутствия все чувства истошно вопят об опасности и совершенно не хочется выводить его из себя совсем не опасного, по отчётам наблюдения, инвалида. Калеку.
— Мы никогда не были друзьями, Пан, — снова ровно и спокойно ответил Вермайер, смотря прямо в глаза новому директору и старому командиру, — говори, зачем звал.
Невысказанным осталось многое, но оба мужчины прекрасно понимали, что прошлое действительно лучше оставить в прошлом. Совершенно по разным причинам, но они оба не хотели вспоминать былое.
— Хорошо, Август, в дремучую бездну невежества это прошлое! — взял себя в руки и поменял тему разговора новый директор, — Пригласил я тебя по поводу настоящего и будущего твоего рода, поэтому о нём и поговорим. Вот скажи мне, глава рода Морозовых, чем ты думал, когда ритуал помолвки проводил? Ты же огромную мишень нарисовал у себя на спине! У себя, своей племянницы и её избранника!
