«Для ответа нажмите любую клавишу».
Ломтев нажал, и юзерпик с незнакомым мужчиной ожил.
– Здравствуйте, папенька, – сказал Громов-младший дрожащим от с трудом сдерживаемой злости голосом. – Ваш лечащий врач известил, что вы хотите меня видеть.
– Не так, – сказал Ломтев. – Лично.
– Разве между нами остались какие-то недоговоренности? – поинтересовался Громов. – Разве мы уже не высказали друг другу все, что могли, и все, что должны были? Разве мы не завершили все наши дела?
– Видимо, нет, – сказал Ломтев.
– И что же вы хотите со мной обсудить, папенька?
– При личной встрече, – сказал Ломтев.
– Я в Петербурге.
– Ничего, – сказал Ломтев. – Приедешь, уважишь старика. Не так уж и далеко.
– И дело не терпит отлагательств?
– Не терпит, – сказал Ломтев.
– Хорошо, папенька, я приеду, – сказал Громов тоном, не предвещавшим ничего отцу семейства хорошего. – Увидимся завтра.
– Попутного ветра, – сказал Ломтев, но «сынок» уже выключил связь.
Ломтев еще раз посмотрел на его фотографию. Лет сорок, сохранился неплохо, хотя уже видны морщины и начинающие седеть волосы, аккуратно подстриженная бородка, высокий лоб, глубоко посаженные глаза…
Ломтев отвел взгляд от экрана и обнаружил, что он в кабинете не один. Старый князь молча стоял у него над плечом и тоже смотрел на фотографию.
– Кому ты проиграл ту чертову дуэль? – поинтересовался Ломтев, хотя уже догадывался, каков будет ответ.
– Ему, – сказал старый князь, указывая на фотографию сына.
– Многое становится понятным, – сказал Ломтев. – Вечный конфликт отцов и детей. Что не поделили? Спорили, как империи лучше служить?
– Ты ступаешь на тонкий лед, демон.
– Я ступаю, где хочу, – сказал Ломтев. – Как тебя отстранили от власти?
– Во время дуэли он выжег мне энергетические каналы, – сказал старый князь. – После этого я некоторое… довольно продолжительное время пребывал в туманном состоянии рассудка, и он, воспользовавшись этим, состряпал документ о моей недееспособности.
– Насколько это серьезно? – спросил Ломтев. – Можно ли отменить этот документ?
– Можно, – сказал старый князь. – Через суд.
– Отлично, – сказал Ломтев. – У тебя есть знакомый хороший адвокат? Желательно, не занимающийся делами семьи?
– В списке контактов, – сказал старый князь. – Урусов его фамилия, толковый стряпчий.
– А твой сын…
– Нет, я прибегал к его услугам только время от времени.
– Спасибо, – сказал Ломтев. – Так все же, из-за чего вы подрались?
– У нас оказались слишком разные взгляды на стратегию дальнейшего развития клана, – сказал старый князь. – Признаться честно, я думал, что мы сможем договориться, найти какой-то компромисс и вызвал его на разговор. Но противоречия оказались слишком глубоки. Слово за слово, молнией по столу, и получилось то, что получилось. Я недооценил его амбиции, не думал, что он пойдет против меня в открытую. Я – старый солдат, но никакой опыт и умение не помогут тебе против грубой силы, если она превосходит тебя на порядки.
– Понятно, – сказал Ломтев. – Буду иметь в виду.
Может, и зря он сюда сыночка позвал. А с другой стороны, что ему еще оставалось делать? Вернуться в кровать и ждать, пока ситуация сама по себе разрулится?
Не поднимай шума, если не готов к последствиям.
– Есть что-то еще, что мне бы следовало знать? – поинтересовался Ломтев. – Может быть, какие-то советы?
– Не встречайся с ним наедине, – сказал старый князь. – Хотя бы этого юриста сюда пригласи. Не думаю, что сын второй раз прибегнет к силовому решению, в конце концов, пока все козыри у него на руках, и он наверняка постарается обойтись без этого, но береженого и боги берегут.
– Понял, – сказал Ломтев.
– Еще вопросы, демон?
– Как пускать молнии из глаз?
– Никак, – сказал старый князь. – Не думаю, что у тебя вообще это получится, хоть из глаз, хоть из какого другого места. Ты же подделка, всего лишь чужой дух в моей телесной оболочке.
– Жаль, – сказал Ломтев. – Ладно, обойдусь без молний.
Старый князь снова принялся таять в воздухе, решив, что сказал уже достаточно. Ломтев щелкнул клавишами, убирая с экрана изображение «сына» и намереваясь погрузиться в историю и сложные взаимоотношения дворянских родов империи, как услышал звук открывающейся двери.
Момент истины, подумал Ломтев.
От того, кто сейчас войдет в эту дверь, будет зависеть многое, если не все.
Если это очередной санитарский спецназ со шприцами и смирительными рубашками, то песенка моя спета. Они не поверили в блеф, а в этом теле, пусть даже и с оружием, я и от одного Ивана-то не отобьюсь. И тогда не будет никакой завтрашней встречи, да и юриста можно зря не беспокоить.
Но это оказался всего лишь доктор Горчаков, толкавший перед собой накрытый сервировочный столик.
– Я известил вашего сына, ваша светлость, – сказал он, нерешительно останавливаясь на пороге.
– Знаю, – сказал Ломтев. – Мы уже поговорили. Завтра он приедет сюда лично.
– Вот и хорошо, – сказал доктор. – Вот и славненько, ваша светлость.
Облегчение слишком явно читалось на его лице. Грядущий визит князя означал, что окончтальное решение по ломтевскому вопросу будет принимать не доктор, а кто-то другой. Это снимало с его узких плеч груз ответственности.
Но все же, расслабляться не стоило.
– Что принес? – Ломтев обнаружил, что ему с большим трудом удается не заканчивать свои реплики обращением «смерд». Уж больно тип был неприятный.
– Отварная молодая картошечка, ваша светлость, – засуетился доктор, снимая крышки с блюд. – К ней ростбиф и салат. И кофе, как вы и просили.
Рядом с кофейников обнаружилась сахарница и молочник.
– Пробуй, – сказал Ломтев.
– Ваша светлость, я бы не посмел…
– Пробуй, – повторил Ломтев. – Считай, что я даровал тебе высочайшую честь разделить трапезу с князем.
Доктор деликатно взял вилку и нож, отрезал себе кусочек ростбифа, положил в рот. Прожевал. Взял картошки, зачерпнул салата. Налил себе в чашку (чашек предусмотрительно поставили две) кофе, добавил молока, сахара…
Ломтев наблюдал за ним и ждал, глотая слюну. Тело старого князя было голодно, словно оно не видело такой еды уже очень давно. Неужто его одними кашками кормили и травяным чаем отпаивали?
– Достаточно, – сказал Ломтев. – Теперь садись на стул и жди.
– Но я… У меня другие пациенты, ваша светлость…
– Сидеть, я сказал! – рявкнул Ломтев.
Доктор уныло опустил свой зад на стул.
Есть Ломтеву хотелось страшно, и все сильнее с каждой минутой промедления. Видимо, восстанавливающийся организм требовал энергии, и еда стояла вот тут, совсем рядом, только руку протяни, но Ломтев решил выдержать паузу, хотя бы в стратегических целях, и вернулся к изучению дворянских родов Российской империи.
А пятью минутами позже доктор Горчаков сделался бледным лицом, начал хрипеть и ртом у него пошла пена. Ломтев не успел даже встать со стула, как доктор рухнул на ковер и начал биться в конвульсиях.
Ломтев сел обратно.
Сделать тут он уже ничего не мог. Да и, честно говоря, не очень-то и хотел.
Его только печалило, что и дальше, видимо, придется ходить голодным. День не задался.
Но, по крайней мере, день не задался не только у него одного.
Глава 7
По дому престарелых толпами слонялись полицейские и эсбэшники.
Ломтева попросили оставить апартаменты на время проведения оперативно-следственных мероприятий, и он сунулся было, в общую гостиную, но концентрация высокородных стариканов оказалась там слишком высока. При этом, любой из них мог быть знаком со старым князем, а поддерживать разговор о старых добрых деньках, или о чем там еще положено разговаривать престарелым убийцам, Ломтев был не готов.
Он вышел в сад.
В саду было тепло, солнечно и пели птицы. А нет, не птицы, трели доносились из натыканных повсюду динамиков. Ломтев уселся на заботливо установленную в тени какого-то дерева скамейку, прислонил трость рядом и принялся размышлять.
