– А можно?! – Моему восторгу не было предела.
– Нужно, – усмехнулся дядька Митар».
Короткое, пропитанное луговым медом воспоминание пришло и тут же ушло.
Митар о многом умолчал. Например, он не сказал о том, что тварь прыгает. О том, что присоски выстреливают из ее лап.
«Не спи».
Выстрел.
Визг. На один глаз меньше.
Перезарядить.
Выстрел.
Промах, будь ты проклята, Вильгельмина.
Сдавленный рык Гамильтона: тварь задела его когтем, но крови, слава богам, нет.
Перезарядить.
Выстрел.
Есть попадание – одной лапы тварь лишилась.
Перезарядить и…
– Мина, уходи!
Тварь летит ко мне. Я вскидываю арбалет, выцеливаю горящий ненавистью и страхом глаз и… Руки наливаются теплотой, пальцы немеют, и арбалет, выпустив стрелку в молоко, медленно-медленно падает вниз.
Вот и все. Интересно, я имею право встретить смерть с закрытыми глазами?
«Не имею», – мелькнула в голове короткая мысль. Не имею!
Я буду сраж…
– Дзин-нь!
Тварь, летевшая ко мне, ударилась о зеркальный щит, развернутый прямо передо мной!
Что?!
Удар! Удар! Удар! Она пытается пробить собой щит, но он становится лишь крепче!
Свирепо зарычав, хватун резко разворачивается и бросается к Гамильтону.
– Справа! – рявкнул кому-то Гамильтон. – Щит убери, у Мины арбалет.
Не давая себе расслабиться, я зарядила арбалет и сейчас с нетерпением ожидала, когда спадет щит. Страха нет, он вернется позже.
Неясное движение, и я вижу: там, в неверном лунном свете, рядом с Гамильтоном сражается высокий широкоплечий мужчина. Мужчина в уж-жасно знакомом плаще с глубочайшим капюшоном. И не только капюшоном – левую руку покалывает от количества маскирующих чар, а ведь Кристоф находится достаточно далеко от меня!
С музыкальным шелестом щит осыпается вниз, и я тут же вскидываю арбалет. Теперь сложнее: одна цель и две беспрестанно перемещающиеся помехи, попадать в которые никак нельзя! Особенно учитывая, что с Кристофом мы не отрабатывали связку стрелок-боец.
Кристоф отскакивает в сторону, Гамильтон его прикрывает, и голова хватуна открыта для выстрела!
Щелчок! Яростный визг, но арбалетная стрелка лишь царапает морду твари.
Вдох-выдох.
Найти точку покоя, неспешно поднять арбалет. Спустить крючок. И…
– Молодец! – рявкнул Гамильтон.
Ослепленная тварь – побежденная тварь. Я облегченно выдыхаю и сажусь прямо на ступени. Теперь можно просто полюбоваться тем, как быстро и красиво будет добита тварь.
Медленно складывая арбалетные плечи, я смотрела, как Гамильтон всем весом рухнул на хватуна, прижимая его к земле. И как Кристоф, чуть рисуясь, пробивает голову твари клинком.
«Представляю, сколько магии пришлось влить в мышцы и как потом будет больно», – подумала я и встала. Приладив арбалет обратно на петельку, я пошла вперед.
Сражение завершено, и впереди самая унылая часть – собрать арбалетные стрелки. Увы, пока неясно, когда именно я смогу серьезно пополнить крепостной арсенал. Так что не время рассыпать боеприпасы!
– Мина, – позвал меня Кристоф, но…
Но я сделала вид, что поглощена своим занятием. Да и кто бы отвлекался, вытаскивая арбалетную стрелку, глубоко засевшую в глазнице твари?
– Мерзость, – не сдержалась я и взялась за вторую.
Мне нужно было время. Придумать, что сказать, придумать, как себя вести. А тут еще и пальцы плохо гнутся, как будто мне мало поселившегося во мне холода!
– Я не успевал предупредить тебя, – глухо произнес Кристоф. – Выбирая между твоей жизнью и твоим же доверием, я… Я выбрал жизнь.
– Чавк. – Стрелка покинула глазницу твари.
– Спасибо, я очень ценю свою жизнь, – сказала я, разворачиваясь к Кристофу лицом.
– Я заметил. – Он кивнул на хватуна. – Что ты делаешь за пределами крепости?
– Как много ты знаешь об обязанностях окраинных баронов? – нахмурилась я.
Кристоф склонил голову:
– Достаточно, чтобы понимать…
– Чтобы понимать, что мое место именно здесь, – отрезала я. – Или ты думал, что я правильно выйду замуж и вручу жизни своих людей неизвестно кому?
В голос прорывались обида и злость. Горечь разъедала душу, и что-то темное, что-то яростное требовало обрушить на голову Кристофа всю скопившуюся боль.
– Так делают в столице, – в разговор вальяжно вступил Гамильтон. – Тебе невыносима мысль о том, что Вильгельмина подвергает себя опасности. Но это наша жизнь. Та, к которой мы привыкли. Так, к которой мы готовы.
– Окраинная баронесса не жена барона, – ровно произнесла я.
На скулах Кристофа вздулись желваки. Мог бы получиться красивый и яркий скандал, но я предпочла заняться сборщиками.
– Ха, кому-то нужны новые штанишки, – радостно заржал Гамильтон, когда я подтянула к себе сферы с людьми.
– Да уж, – усмехнулась я, – экие робкие. Ничего, Митару добавится работы. Кристоф, ты, я так полагаю, прибыл осмотреть стационарный портал?
Он повернулся ко мне и криво улыбнулся:
– Я пришел, чтобы защитить тебя.
Больше всего на свете, я хотела бросить едкое: «И без тебя бы справилась», но… Но я слишком хорошо понимала, что смерть стояла прямо напротив меня.
– Благодарю. Боюсь, что со мной и правда что-то крепко не так: я сплоховала в этом бою.
– Мне прекрасно известно, сколько магов требуется, чтобы завалить хватуна, – Кристоф не удержал злые нотки в голосе.
– Мне тоже, – покивала я, сжимая и разжимая кулак. – Беда в том, что никто не знал о хватуне.
Пальцы слушались, но сейчас, зная, на что обращать внимание, я замечала, что все мои движения серьезно замедлены.
Обменявшись с Гамильтоном взглядами, я коротко выдохнула:
– Выдвигаемся.
Сборщиков связали тонкой прочной веревкой, конец которой Гамильтон взял в пасть. И он, шерстяной предатель, неспешно потрусил вперед, оставив нас с Кристофом замыкающими.
Мы шли молча. Тишину разбавляло лишь похрустывание крошащихся останков, что скрывались в густой траве.
Подумать только, сколько лет черные сборщики использовали хватуна, чтобы скрыть себя и свои делишки?
– Так ли это важно теперь? – хмуро спросила я, таращась в спину сборщика.
– Ты важна для меня.
Я чувствовала, что он смотрит прямо на меня, и… И не находила в себе сил на ответный взгляд.
«Ты мог прислать записку, намекнуть», – подумала я, но вслух произнесла совсем другое:
– Ты продвинулся в своем расследовании? Человек с проклятым клинком открыл портал здесь, где естественная защита нашего мира больше похожа на дорогой сыр.
– Дорогой сыр?
– С дырками, – я пожала плечами, – и плесенью.
Кристоф усмехнулся, а я шла и думала о том, что, возможно, нам придется поспорить из-за пленников. Не просто же так все совпало: такпачи – очень редкая тварь. Настолько редкая, что, пожалуй, добыть ее можно было только при помощи проклятого клинка! И я не готова отдать Кристофу сборщиков.
– Небо светлеет, – небрежно бросил Кристоф. – Ты позволишь мне задержаться в баронстве?
– А я могу не позволить?
– Ты окраинная баронесса, а я лишен и титула, и права называть себя Рентийским, – он усмехнулся, – меня отрекли от семьи.
– Тебя это веселит?
– Весьма, – он усмехнулся, – мне развязали руки. Так что, я могу остаться?
Он улыбался, а я… Я ненавидела себя за то, как сильно мне нравится его улыбка.
Внезапно небо расцвело яркими искрами.
– Это сигнальные огни? – удивился Кристоф.
– Да, – я настороженно нахмурилась, – это цвета Митара. У каждого отряда свой цвет.
Кристоф осторожно перехватил меня за руку и потянул назад, отводя себе за спину. И этот простой, но полный нежности жест едва не довел меня до слёз!
Слёз, которые через мгновение сменились приступом удушающей злости. Полной и всеобъемлющей настолько, что я лишь плотно стиснула зубы, чтобы, не приведи Боги, ничего не ляпнуть.
Почему? Потому что я ясно понимала, что это не мое.
