Она осмелилась положить руку на плечо мужа и почувствовала, как он напрягся от ее прикосновения. Однако король не прикрикнул на нее, не обернулся, чтобы злобно глянуть. Консеттина начала осторожно массировать плечи стареющего короля, и постепенно он расслабился.
Вскоре ей удалось завлечь его в постель. Разумеется, она не рассчитывала зачать ребенка, но ей необходимо было поддерживать у короля хотя бы слабую надежду.
Выполняя супружеский долг, она пыталась изгнать из головы мысли о безжалостной гильотине.
Она отчаянно надеялась, что ее отец, лорд Коррадо Делказио из Агларонда, получит ее письмо и найдет какой–нибудь способ помочь ей.
Но эта мысль тоже наводила на Консеттину ужас. Написать подобное письмо было равносильно предательству, и кроме того, кому она могла доверять, кого могла попросить доставить такое письмо в город, находившийся за тысячу миль отсюда?
Она слушала пыхтение короля Ярина, но перед ее мысленным взором стоял окровавленный нож гильотины.
* * *
Спустя много часов после безумной «вечеринки» Комтодди и Безуба, снова приняв облик дворфов, сидели на камнях перед жрицей дроу. Стройная женщина была облачена в облегающее платье из какого–то полупрозрачного материала, напоминавшее творение трудолюбивого, но весьма развратного паука. Одежда практически не оставляла спригганам простора для воображения, однако их воображение сейчас было занято исключительно сундуком, который гостья поставила на пол у своих ног, и чары соблазнительной жрицы на них нисколько не действовали.
— Приветштвую тебя, гошпожа Чарри, — произнес Безуба.
Чарри Ханцрин, верховная жрица Дома Ханцрин, кивнула:
— Привет тебе, добрый дворф.
— Что ты принешла нам на этот раж, дроу? Этот шундук поменьше на вид.
Чарри рассмеялась, глядя на небольшой сундучок.
— На сей раз всего два предмета, — объяснила она, — но они представляют исключительную ценность.
— Ба, побрякушки — это побрякушки, только и вщего.
Чарри Ханцрин наклонилась и подняла крышку сундучка. Сопровождавшие ее женщины–дроу многозначительно ухмылялись с таким видом, словно сейчас ей предстояло сделать некое важное открытие.
— В обмен на это я хочу получить две тонны кровавого камня, добрый дворф, — заявила Чарри.
— Две тонны? — поперхнулся Безуба. — За две тонны ты должна отдать нам мощное оружие, жаколдованное магией дроу!
— О, не сомневайся, это и есть могущественное магическое оружие, — ответила Чарри Ханцрин. В сундучке лежали два ожерелья, усыпанных драгоценными камнями: серебряная цепочка прекрасной тонкой работы и толстая, тяжелая, безвкусная золотая цепь, украшенная крупными самоцветами.
Безуба пожал плечами. В отличие от дворфов, спригганы довольно равнодушно относились к драгоценностям. Но Безуба попытался изобразить восторг, потому что Чарри не знала правды о клане Крупнее.
— Очень шлавные, — прошепелявил он. — Так шама бы и нощила, а? Ты любишь кращивые штучки.
— Люблю, но эти вещи никак нельзя назвать хорошими, — заявила Чарри и захлопнула крышку в тот момент, когда Безуба протянул руку к ожерельям. — По крайней мере то, что поменьше.
Спригган в обличье дворфа поднял взгляд от пальцев, которые едва не прищемило крышкой, и недоуменно уставился на жрицу дроу:
— Выглядят хорошими.
— Ты видел короля и просил у него убежища? — спросила Чарри.
— Клан Крупнее из Дамары, — радостно ответил Безуба.
— И ты желаешь служить этому человеку?
Безуба сплюнул, и к ногам жрицы шлепнулся комок отвратительной зеленой мокроты.
— Выходит, в ваши цели не входит стать добрыми гражданами Дамары?
— Вижу, ты не так глупа, как кажешыця, — ответил Безуба.
— Тогда какие цели вы преследуете здесь, добрый дворф?
— Не попащщя в ловушку проклятых дроу! — воскликнул внезапно разозлившийся Безуба.
— Я не имею в виду эту пещеру. — Женщина повела рукой. — Каковы ваши цели в Дамаре? Почему ты и твой клан решили прорыть туннель из Галенских гор?
— Скучно, — ответил Комтодди, и остальные закивали.
— Ищете приключений, хотите подраться? — спросила Чарри Ханцрин. — Захотелось повеселиться?
— Вроде того, — сказал Безуба.
— Ну что ж, эти ожерелья предоставят вам столько развлечений, сколько вы в своей жизни не видели, — пообещала Чарри. Она извлекла из кармана еще один драгоценный камень и бросила его Безубе. Спригган–дворф поднес камень к единственному глазу, несколько минут внимательно изучал его, затем пожал плечами.
— Ничего ошобенного, — сказал он.
— О, наоборот, он очень даже особенный.
— Плохо огранен.
— Не имеет значения.
— Это тебе так кажещщя.
— Внешний вид этого камня не имеет значения, добрый дворф, главное — то, что в нем может содержаться, — объяснила Чарри.
— Содержаться? — хором переспросили Безуба и Комтодди.
Чарри снова наклонилась над сундуком и открыла его. Она указала на один из камней, украшавших женское ожерелье, — он очень напоминал тот, который Безуба держал в руке. Заметив это, дворф снова потянулся к сундуку, но Чарри, как и в прошлый раз, резко захлопнула крышку.
— Не трогай его, добрый дворф, — предупредила жрица-дроу. — Потому что камень, вставленный в ожерелье, не пуст, в отличие от того, который ты держишь в руке.
— Как это — не пушт? Ты о чем?
— Доставь это королю в качестве дара для него и его прекрасной королевы, — приказала Чарри. — Затем, мой друг, тебя ждет веселье. Ты здорово повеселишься!
Безуба и Комтодди переглянулись и кивнули.
— Ну, жначит, по рукам, дроу, — сказал Безуба. — Пошмотрим, что там жа ражвлечение будет, а потом подумаем, школько кровавого камня жа него отдать, а?
— Две тонны, — настаивала Чарри.
— Пошмотрим.
— Я уже все решила; цена не обсуждается.
— А если окажется, что развлекуха того не стоит? — уточнил Комтодди.
— О, ты увидишь, что стоит, но если нет, мы обсудим это при нашей следующей встрече, — посулила Чарри Ханцрин.
— То есть ты заберешь наш кровавый камень и сбежишь с ним в свои глубокие туннели.
— Ты глупец, если так считаешь, — фыркнула дроу и обернулась к Безубе: — Я надеюсь установить с вами длительные и взаимовыгодные торговые отношения. Не в моих интересах обманывать нашего лучшего поставщика. Скажи, сколько рудников в этой области сейчас разрабатывается? А ведь нигде больше во всем Фаэруне нет месторождений кровавого камня!
— Другие его тоже копают, — заметил Безуба.
— И эти другие, по–твоему, готовы заключить сделку с дроу?
— Она дело говорит, — вмешался Комтодди.
Безуба угрюмо покосился на него, но затем кивнул:
— Две тонны, дроу Чарри. Пока что. У тебя ешть нощилыцики?
— Есть.
Безуба шагнул к сундуку, но Чарри загородила его своим телом.
— Не прикасайся к ожерельям, — предупредила она.
— Ба! — фыркнул Безуба и сделал движение, чтобы обойти ее.
— Я серьезно говорю, добрый дворф, — настаивала женщина. — Очень серьезно — речь идет о твоей жизни.
— Ты что, угрожаешь мне? — возмутился Безуба.
— Я говорю тебе, что прекрасное может быть смертоносным, в буквальном смысле.
— Яд?
Чарри Ханцрин презрительно фыркнула.
— Только та женщина, которая будет носить этот камень, поймет, что творится неладное, — объяснила она. — Те, кто ее окружает… они просто подумают, что у нее дурное настроение, а может, вообще ничего не заподозрят. Никому в голову не придет связать происходящее с ожерельем, а когда люди заметят перемену, будет слишком поздно — для нее и для других.
Дворфы наморщили лбы, обдумывая услышанное, и Безуба снова оглядел «пустой» камень.
Он понял, что это филактерия, «тюрьма» для демона, и губы его растянулись в зловещей ухмылке.
— Теперь две тонны кровавого камня не кажутся тебе слишком высокой ценой, верно? — спросила Чарри Ханцрин.
Глава 3
Возвращение домой?
Кузнечные молоты звенели, исполняя замысловатую мелодию: это команда трудолюбивых дворфов из Мирабара осторожно откалывала куски лавы, запечатавшей камеру рядом с ямой Предвечного.
