дочь.
– Ты хотя бы знаешь, что это значит? – спросила Ивоннель, не резко, не осуждающе.
– Думаю, да. Я люблю свою собственную мать, – сказала ей Минолин Фей. – И она любит меня. Не из-за силы, которую мое рождение принесло Дому Фей-Бранч, но просто за наши узы – узы, которые я слишком боялась создать с тобой.
– Почему?
– Потому что я знала, что ты не будешь моей достаточно долго, что я не смогу справиться с разбитым сердцем, когда тебя отнимут у меня либо другие, либо Ллос, либо твои собственные желания и тысячелетние воспоминания, живущие внутри тебя. Это... это было бы слишком больно.
– Я не видела такой любви, которую ты описываешь, – сказала Ивоннель. – Я вижу Квентл с Миринеил и не сомневаюсь, что она заботится о своей дочери, хотя, возможно, и не ради нее. В этом есть разница.
– Тсс, – сказала Минолин Фей. – Будь осторожна со своими наблюдениями здесь, в этом доме. Она Верховная мать Квентл...
– Она Квентл, моя тетя, моя ровесница, моя со-еретичка, – настаивала Ивоннель. – Я ее не боюсь. Я не боюсь никого здесь. Я не знаю, могут ли они отнять у меня что-то большее, чем я отнимаю у себя, боясь их.
Минолин Фей долго молча смотрела на нее, затем кивнула.
– Простишь меня?
– Не за что прощать, – ответила Ивоннель. – Когда я родилась у тебя, это был другой Мензоберранзан. Нам нужно, чтобы сейчас возник новый, и мы не можем вернуться к прошлому.
– Я не хочу к нему возвращаться.
– Тогда не называй меня жрицей. Не кланяйся мне. Не опускай свой взгляд.
Минолин Фей задумалась на мгновение, затем снова кивнула.
– Ты не можешь быть моей матерью, – сказала Ивоннель, и старшая женщина вздрогнула. – Не в этом смысле. Я родилась с этим даром – или, может быть, проклятием. Кто может знать? Но ты можешь быть моим другом, и я этого хочу. Я хочу, чтобы ты доверила мне свою жизнь. Я тебя не подведу. И я хочу, нет, мне нужно иметь возможность доверять таким же образом тебе.
Она посмотрела в глаза матери и не могла не заметить в них нерешительности и страха. Она не сомневалась, что Минолин Фей задается вопросом, не было ли это каким-то испытанием, ловушкой.
Ивоннель знала, что не может ничего сказать, чтобы развеять эти страхи, поэтому она просто наклонилась и крепко обняла Минолин Фей.
Она обнаружила, что рыдает на плече у матери.
Она почувствовала себя намного лучше, когда Минолин Фей тоже начала рыдать у нее на плече.
– Ты пойдешь с нами, – сказала Воселли Дайниннэ. – Ты доказал свою ценность. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
Дайниннэ остановился и посмотрел на нее и трех других крупных женщин рядом. Все они были дроу из другого времени, включая ее близкую соратницу Алеандру, еще одного бывшего члена Дома Амвас Тол. Возможно, все эти дроу происходили из Дома Воселли, ибо они определенно были из ее эпохи – он понял это, просто взглянув на них. В них чувствовалось что-то более грозное, не только в размере, но и в том, как они держались, в их осанке и стальном выражении глаз. Их обратили в драуков тысячелетия назад, в первые дни существования города. Дайниннэ задавался вопросом, считались ли они большими среди населения даже тогда, потому что сейчас в городе нашлось бы не так много дроу размером с любого из них.
Возможно Малагдорл Армго и, некоторые из его товарищей Армго, которых разводили ради роста и силы.
Воселли рассказала ему, что женщины-воины были обычным явлением в ее время, до того, как жречество Ллос почти полностью завладело призваниями женщин-дроу в Мензоберранзане.
Дайниннэ был немного напуган, но отмахнулся от этого чувства, думая, что присутствие такой группы около него, вероятно, обеспечит безопасностью от более очевидных врагов.
Он кивнул и присоединился к женщинам. Воселли повела их из главного зала Бэнр в самые нижние подземелья великого Дома. Там инструкторы Бэнр, переместили их в начало очереди, и отправили в качестве первой группы в глубокий, длинный туннель, который тянулся на север и вниз от К'елларц'орль, высокого плато, на котором были построены многие правящие Дома. Они прошли через множество охраняемых дверей и мимо других дверей, которые открывались в коридоры, ведущие в различные места, такие как Нарбондель.
Он думал о возвышающихся часах. Они шли довольно долго, по его оценке уже более двух часов, и наконец, добрались до самого северного конца туннеля и небольшого круглого помещения, где их встретил отряд Бэнр во главе с высоким мужчиной в черных пластинчатых доспехах, владеющего великолепно украшенным двуручным мечом.
– Мастер оружия Энджрел, – с поклоном поприветствовала его Воселли.
– Вы вооружены и готовы? – спросил аристократ Бэнр.
– Всегда, – сказал Воселли. – И нетерпеливы.
– Жрица Ивоннель просит умерить пыл и напоминает, что вам предстоит сражаться здесь с собратьями-дроу. – сказал Энджрел.
Дайниннэ вздрогнул, застигнутый врасплох. Почему Ивоннель это должно волновать?
– Снотворный яд в ваших стрелах сильнее, чем обычно, – сказал им Энджрел. – Надеюсь, его хватит, чтобы усыпить большую часть врагов. Чем больше окажется тех, с кем справитесь не убивая, тем лучше.
– Ты просишь нас быть милосердными? – спросила Воселли, и Мастер Оружия Бэнр рассмеялся.
– Нет, – сказал он. – Делай то, что должна, когда произойдет нападение. Однако помни, что нам всем придется жить с последствиями.
Бывшая некогда драуком кивнула. В заднем тоннеле Дайниннэ заметил свет факелов приближающейся следующей группы.
Энджрел отошел в сторону и указал на одну из двух дверей, выходящих из комнаты. Вторую украшали паукообразные символы Куарвелшаресс, Храма Богини, часовни, которую возглавляла Первая жрица Сос'Ампту Бэнр. Но первая дверь была пустой и вела в круглую комнату, больше первой, но пустую, если не считать горящей жаровни и круга силы, начертанного в середине пола. Как только все вошли, Энджрел закрыл за ними дверь.
Пятеро в нерешительности слонялись вокруг, пока Воселли не двинулась вперед, осмелившись нарушить заколдованный круг. Как только она это сделала, в самом центре комнаты появилась волшебная дверь. Она, казалось, была сделана из тумана и светилась энергией.
В тумане появилось мужское лицо, вытягивающееся и изменяющееся под действием неощутимого ветра.
– Проходите, – велел он им.
