Опавшие листья летели в лицо с большой березы, ложились на перила, бросались под ноги, просачиваясь меж колонн балюстрады. В фарфоровой чашке, на глянцевых бочках которой сверкали узоры из цветов и созвездий, исходил паром можжевеловый кофе. Мариса сделала: натолкла в ступке обжаренных ягод можжевельника, добавила по грамму корицы и гвоздики и еще пару зернышек настоящего кофе.
Вышло вкусно.
Анна забрала чашку, посильнее стянула на груди полы шерстяного салопа, спустилась по лестнице вниз, к основанию ротонды.
Пугающий саркофаг отыскался на первом уровне. Анна не стала заходить внутрь, заглянула через зарешеченное окошко у самой земли. Там пыльный сумрак скрадывал границы пространства, и саркофаг высился в нем одиноко, будто плыл в пустоте…
Мариса примчалась спустя минуту, взволнованная и запыхавшаяся.
— Госпожа, там Дрюмор приехал! — воскликнула громко.
— Дрюмор? — Анна в первый раз слышала это имя.
— Ах, да… — спохватилась камеристка. — Дрюмор — личный помощник его светлости герцога.
— И что ему надо?
— Вас увидеть.
Анна поспешила к дому. На секунду она разволновалась, а потом быстро успокоилась. Посланник герцога — не разбойник с большой дороги. Не монстр на реке. С ним более-менее все понятно. Начнет про развод говорить. Возможно, что-то требовать.
Пусть бы и угрожать.
Нестрашно.
Анна твердо решила, что будет до последнего стоять на своем, требовать назад приданое, а главное — не поддаваться на уговоры вернуться назад. Нет уж! Хотя, в последний исход событий верилось меньше всего.
Мариса, шагая рядом, сильно нервничала, кусала губу и, приходя в возмущение от какой-то мысли, хмурилась и мотала головой.
Наконец она решилась озвучить один особенно неприятный момент визита.
— Представляете, госпожа, он, как в дом вошел, даже не поинтересовался, где вы. Стал управляющую требовать. — Камеристка понизила голос, будто мог кто-то их подслушать. — Я говорю, зачем управляющая, если надо саму госпожу звать? А он мне: так померла ж госпожа твоя…
Она замолчала, испугавшись собственных слов, так жутко они прозвучали.
— Так и сказал? — свела брови Анна.
Вот те раз. Умерла…
И самое обидное — так ведь и было! Так и произошло с прежней Анной, так что гонец, этот самый Дрюмор, прав… Вот только откуда у герцога уверенность, что все закончилось именно таким образом? Он что-то знал? Да, душевное состояние у прежней Анны было не ахти, но это же не гарантия стопроцентной гибели?
— Да, — подтвердила Мариса. — Упертый такой. Он небось до сих пор уверен, что я ему наврала про вас и просто так сбежала…
— Не волнуйся, — поддержала Анна камеристку. — Сейчас я лично с этим Дрюмором поговорю, и он живо свое мнение изменит.
Она первой вошла в разрушенный холл.
Там ждал мужчина. Тонкоусый, с остатками черных волос на висках, с блестящей загорелой лысиной, он походил на хитрого жука. Удлиненные фалды сюртука, болтающиеся за сгорбленной спиной, как крылья, завершали образ.
Не то чтобы Анна как-то особенно не любила жуков. Скорее напротив, но…
Было в госте нечто «опасно-насекомое», чуждое и настораживающее.
Гость узнал ее. Совершенно точно узнал. И изменился в лице. Пошевелил усами, еще сильнее прищурил и без того узкие глаза.
— Так вы и вправду здесь, ваша пока еще светлость? — произнес он наконец.
— Здесь, — подтвердила Анна холодно.
Что ж… Они встречались раньше. И не раз. Скорее всего, довольно часто пересекались… Как с ним общалась прежняя Анна? Что он о ней знал?
В любом случае после предательства мужа все поменялось. И теперь новая Анна могла себе позволить быть немногословной и недружелюбной. Еще бы! Ее ни с того ни с сего практически похоронили заживо.
«Ни с того ни с сего». Вот так. В кавычках. Уверенность, с которой Дрюмор не ждал застать герцогиню в добром здравии, наводила на прискорбные догадки.
Муж и его личный помощник причастны к приступу, случившемуся по пути в Драконий дол? Возможно. Вот только…
Она не успела додумать.
Дрюмор задал новый вопрос:
— Как ваше самочувствие?
— Прекрасно. Вы, как я понимаю, ждали иного?
— Да, — неожиданно признался герцогский посланник. — Я ждал другого. Вообще не думал вас живой тут увидеть.
Это было смело. И прямо. И неожиданно.
— И почему же? — продолжила расспросы Анна.
Она старалась держаться спокойно и величественно, как, наверное, и положено истинной герцогине. Но собеседник закладывал в непростом разговоре слишком крутые виражи… Анна ждала, что он начнет отнекиваться или извиняться, а он с легкостью все признал. Ну, если так, пусть объяснит все подробно с чувством-толком-расстановкой.
Согнав с лица последнюю тень удивления, Дрюмор объяснил:
— После вашего отъезда из Лирна его светлость обнаружил в ваших покоях наполовину выпитый бокал со странным напитком. Господин герцог встревожился и великодушно отправил непонятную жидкость на проверку к личному алхимику. Тот выяснил, что в бокале находилось опасное зелье, способное свести с ума или вообще убить человека.
Слова о великодушии прозвучали неуместно. Герцог выгнал жену без особой жалости, а тут вдруг «великодушие». С чего бы?
Было там зелье или нет, Анна не ведала, поэтому решилась на блеф.
— Не знаю ничего ни про какие бокалы и зелья, — начала она. — И понятия не имею, как ваш яд попал в мои покои.
Интересно, что Дрюмор ответит?
Тот выкрутился:
— Значит, произошло некое недоразумение. — Он ничего не отрицал, не пытался уйти в тень, и это бесило. Оппонент, которого почти невозможно уличить во вранье или поймать на полуслове… — Я удовлетворен тем, что увидел. Вы в порядке, и это главное. Сообщу новость его сиятельству с предельной быстротой. Будьте здоровы, ваша светлость.
На этом он откланялся и поспешил к выходу.
Анна окликнула его, на ходу придумав еще один неудобный вопрос:
— А что бы вы сделали, если бы я обнаружилась тут мертвой?
— Проследил бы, чтобы ваше тело со всеми почестями погребли в фамильной усыпальнице вашей прабабки. Как и положено столь высокородной и титулованной особе, — не задумываясь, ответил Дрюмор.
Анна провела его до конца аллеи, а потом стояла и наблюдала, как он минует деревню, переходит мост. Там его ждет оседланная лошадь, породистая, в лакированной, с ажурными клепками сбруе. Видать, побоялся вести ее по шаткому мосту…
Как только герцогов посланник исчез из вида, Анна вернулась в дом.
Там Мариса, раскрасневшаяся и рассерженная, нервно звенела в кухне посудой. Закипал на чугунной конфорке чайник. Пахло сухими травами…
— Вот ведь врун, госпожа! — возмутилась она, стоило Анне приблизиться. — Не было в том бокале отравы. Я сама в него успокоительное вам наливала. И себе тоже…
— Себе? — не поняла Анна.
— Ну конечно! Я всегда проверяю то, что вам наливаю. Меня так учили. — Она вскинула глаза к потолку. — И я сама тоже пробовала тот отвар...
— Как ты думаешь, зачем он приезжал? — перебила ее Анна.
— Зачем приезжал? — Мариса растерялась. Потом побледнела. Губы ее затряслись. — Это что же, госпожа… Это как же…
— Мой муж и его помощник знали о том, что мне станет плохо в пути. Более того, они думали, что я не доеду до места живой. И эта история с бокалом…
— Неужели герцог хотел вас убить? — ахнула камеристка и чуть не выронила из рук чашку.
Аннину любимую теперь.
Ту, с космосом и цветами.
— Пока не знаю, — донеслось в ответ. — Но все это мне не нравится. И этот визит… Зачем Дрюмор приехал лично? Тащился в такую даль один. Могли бы и письма с прискорбной вестью дождаться.
— Ужас, госпожа, — принялась сокрушаться Мариса. — Как жить теперь?
— Как и прежде. — Анна задумалась. Закусила костяшку большого пальца на сжатом кулаке. Отпустила. — Знаешь, теперь я вижу и плюсы этого места. — Она посмотрела в окно на дичающий парк. — Оно, пожалуй, самое безопасное. Сюда непросто доехать. Подобраться незаметно вовсе невозможно. Тут хорошо.
