совсем невесёлым раздумьям.
На повестке дня стояло это немыслимое по своей внезапности и жестокости происшествие. И главный вопрос, что вертелся в голове — могла ли я оказаться на месте той девушки? Было ли моё присутствие там лишь случайным фактором?
В комнате внезапно потемнело, словно кто-то закрыл все шторы на окнах. Я соскочила с кровати, не зная, чего ещё ожидать от сегодняшнего дня. Замерла, с ужасом вглядываясь в приближающуюся тень.
— Ай! — что-то больно ударило меня по лбу. Я взмахнула рукой, а затем услышала стук — что-то упало на пол.
— Вот растяпа!
Я стояла, не шевелясь, и ждала, когда же чёрный туман наконец рассеется, и я смогу увидеть, что же такое пожаловало ко мне прямо в комнату. Смахнув со лба выбившуюся из причёски прядь, я наконец-то смогла разглядеть на полу нечто такое же тёмное, как туман, что предшествовал его появлению.
— И что ты так смотришь? — чёрный ворон пролетел в каких-то миллиметрах от лица, видимо, всё же опасаясь повторения встречи с моей рукой, и уселся на край письменного стола.
— А как надо смотреть? Как-то по-особенному? — я скрестила руки на груди, наивно полагая, что по моему виду этот пернатый поймёт, что ему здесь не рады.
— С уважением и придыханием, как же ещё? — было такое чувство, что он нахохлился ещё больше, хотя казалось, это было невозможно.
— Ну, как умею. Чем обязана?
— Не слишком ли ты наглая для человечки? — на один миг мне почудилось, что в его глазах вспыхнул хитрый огонёк, словно он знает что-то, но не хочет этого показывать, и сейчас просто-напросто меня проверяет.
— Какая есть, — я отошла чуть поодаль от него и присела на кровать, что стояла в углу. — Говори уже, пернатый.
— Эка наглость, так со мной разговаривать. Не доросла ещё. Мне, между прочим, несколько сотен лет.
И тут я обратила внимание, что рта-то он не открывал, вернее, клюва, но сейчас мне было всё равно. Получается, что он говорил со мной мысленно, а я как дурочка наивная открывала рот, глядя на птицу. Хорошо хоть этого никто не видел, иначе заперли бы меня где-нибудь в спецучреждении для особ недалёких умом.
— Преклоняюсь пред вашей мудростью, возрастом и прочее, но я за сегодня что-то так устала, — и тут я не лукавила. Наверное, эмоции, что я испытала минуту назад, переполнили чашу запаса самообладания на сегодняшний день, и я просто валилась с ног. Голова отказывалась думать, мысли плавали в туманной дымке, а сил становилось всё меньше с каждой минутой.
— Устала она, а вот я, между прочим…
Я молча легла на кровать и закрыла глаза, погружаясь в спасительный сон, и уже не могла слышать ни громкий возглас о том, что нынешняя молодежь совсем невоспитанная, ни о том, что он старается для меня и теперь будет со мной встречаться чаще.
Проснулась ближе к вечеру, когда соседки буквально ворвались в комнату, наперебой обсуждая, как мне показалось, случившееся утром.
— А я тебе говорю, что не могла она так резко уехать домой! Одна из лучших студенток по зельям — и домой? — Джессика, как обычно, смерила меня недружелюбным взглядом и прошла к своей кровати, попутно закидывая сумку с учебниками на стол.
— Как ты? Не видели тебя в столовой, — Анжела вновь была в разы любезней своей подруги.
— В норме, спасибо, — буркнула я и призадумалась. — О ком вы говорили? Про какую студентку?
— Мина Поварски, — с ходу и не раздумывая ответила она. — Весь курс гудит о том, что она резко сорвалась и покинула академию ещё с утра. Так необычно. Она ведь была в любимчиках у профессора Джефферсон, и та ей пророчила блестящее будущее.
— Джефферсон? А они, случайно, не родственники с Оливией?
— Ах, с ней-то? Да, то ли она её племянница, то ли двоюродная племянница. Не помню точно. А что?
— Да так, просто слышала её фамилию, вот и спросила.
Получается, ректор не стал говорить студентам о том, что произошло, и скрыл утренний инцидент. Насколько это правильно? А если это был разовый случай, а паника среди учеников только затормозит расследование? Или, наоборот, если все будут более внимательны, то и преступнику будет сложнее скрыться. В общем, наверное, здесь не было верного ответа, и только время покажет, прав он или нет.
— Держи, — Анжела поставила передо мной бумажный пакет с чем-то вкусно пахнущим внутри. — Собрала тебе немного в столовой: булочки и чай в стакане. А то ты и так худенькая, если ещё и ужинать перестанешь, совсем в форме потеряешься.
Джессика на это только фыркнула, но комментировать не стала. Её колючесть полностью компенсировало дружелюбие Анжелы.
А что я? Я была голодна как волк, и отказываться от сухого пайка не стала. Мало ли что может ещё случиться, надо подкрепиться на всякий случай.
Всё было так странно до момента моего переноса сюда, моя жизнь была скучна и предсказуема. Здесь же всего за пару дней я открыла в себе новую силу, встретила ворона с тайными замыслами и стала свидетелем преступления. А может, и неплохо было бы и дальше прозябать в безвестности у тётушки в деревне?
Мысль о тётушке резко полоснула по сердцу. Она ведь волнуется и переживает о том, где я и как я! Надо всё же найти способ передать ей весточку. О родителях я не беспокоилась, они даже и не заметят моей пропажи, тем более теперь, когда надо готовиться к свадьбе Виктории с… как его там? С удивлением поняла, что не помню имя будущего муженька своей сестры. Сейчас всё, что происходило в моей жизни до момента попадания сюда, казалось чем-то неважным, подёрнутым дымкой ветхости и ненужным. Так бывает, когда прошлое больше не властно над нами и не приносит ни радости, ни сожалений.
Странно, но мысли о семье вдруг перестали меня волновать. Осталась только тётя, лишь она достойна моего внимания.
— О чём думаешь?
Я вздрогнула от резкого мужского баса. Быстро оглянулась, но увидев на кровати большое чёрное пятно, тут же успокоилась. А обернувшись на соседок, поняла, что ворона вижу я одна. Интересно, а если ответить ему мысленно, он поймёт?
— О родных, — решила не лукавить. Всё же очень трудно пытаться существовать в одиночку и полагаться лишь на себя. Порой в эти дни мне не хватало простого демонического внимания и возможности выговориться. — По тёте скучаю.
— Тётя это хорошо. А мама с папой? — он даже пересел поближе, жаждая услышать о них.
— Они — нет, долгая история. А мы слишком мало
